– Нет, нет, нет, – твердил человек, приближаясь к бельведеру.
Я узнала Людмилу. Скамейка, на которой я сидела, пряталась за большим кустом. Мне открывался прекрасный вид на тропинку, зато Люда меня не видела.
– Отстань от меня! – истерично взвизгнула Никитина.
– Я жив, – произнес мужской голос, – я жив.
Меня охватило любопытство, я вгляделась, чтобы увидеть говорившего, но никого, кроме будущей новобрачной, не заметила.
– Что тебе надо? – продолжала разговор с пустотой Людмила, – Что?
– Я жив, – прозвучало в ответ, – ты пыталась меня отравить.
– Нет, честное слово, нет, – заплакала Людмила. – Клянусь, я ни при чем, ты сам умер.
– Я жив! Ты знаешь, где я! Часы!
– Часы, – эхом отозвалась Никитина, – да! Часы. Я видела их!
– Это доказательство того, что я жив. Уронил их, когда шел по коридору.
– Как ты попал в дом? – обморочным голосом осведомилась Людмила.
– Я жив. Это мой дом. Я пришел домой. Я здесь.
– Нет, нет, нет! Пожалуйста, уходи! Ты мертв.
– Я жив. Ты меня не убила. А хотела!
– Нет! Честно, нет! Не убивала я тебя. Это мама!
Людмила расхохоталась, потом заплакала.
– Надька обожает деньги, а ты…
– Если устроишь свадьбу, я приду.
– Нет!!!
– Расскажу всем про таблетки!
– Это не я! Честное слово.
– Гони Алексея. Я жив. Я не умер. Я твой муж Евгений.
Людмила села на землю, закрыла лицо ладонями и отчаянно зарыдала.
– Гони Алексея, – повторил невидимый мужчина, – иначе я сам все на свадьбе гостям объясню, не бывать этому браку. Я жив. Твой законный муж не умер.
Послышался звук шагов, так стучат каблуки ботинок о паркет, потом наступила тишина. Людмила легла на тропинку и затихла. Я бросилась к ней с вопросом:
– Вам плохо?
– Ты… ты… – зашептала она, не открывая глаз. – Это не я! Это мама! Она хотела все получить. Честное слово!
Я присела около невесты.
– Людмила!
Она приоткрыла глаза, увидела меня и закричала:
– Ты? Как ты научилась разговаривать голосом Жени? Откуда знаешь? Все знаешь! Что ты знаешь?
Я протянула к ней руку:
– Тише! Мне известно только, что часы, которые горничная принесла вам, принадлежали покойному Евгению, на них есть гравировка. Это он сейчас говорил?
– Да, – прошептала несчастная, – да.
– Точно? – усомнилась я.
– Да!
– Но ваш муж умер.
– Да.
– Вероятно, тут находился человек, чей голос похож на его… – начала я.
– Нет, нет, нет. Говорил Женя.
– Вы уверены?
– Да, да.
– Зачем вы сюда пришли? – с запозданием удивилась я.
Людмила затряслась.
– Леша позвонил. Было не очень хорошо слышно, помехи в мобильном. Он сказал: «Кисуля, иди в сад к беседке, там тебя ждет сюрприз!» Я решила, что Алеша находится здесь, побежала и… тут голос Жени!
Я встала и протянула ей руку:
– Вставайте, земля холодная.
Людмила с трудом поднялась.
– За кустами стоит скамейка, – продолжала я, – лучше нам там устроиться.
– Хорошо, – покорно согласилась Никитина и молча пошла со мной.
– Вы говорили, что ваш супруг умер от инсульта, – напомнила я.
– Да, – прозвучало в ответ.
– Еще рассказали, что удар спровоцировал его странное поведение, – сказала я. – Евгений попал в психиатрическую клинику.
– Верно.
– Там у него случился еще один инфаркт мозга, который привел к смерти.
– Да.
– Вашего супруга похоронили?
– Да.
– Есть могила?
– Да!
– Где?
– На кладбище. В Лоскутове.
– Вы участвовали в процедуре погребения?
– Нет. Меня не было в Москве. Мать не сказала, что Женя умер. Я узнала, когда вернулась. Вы бы обрадовались, если бы к вам ночью явился покойный супруг и потребовал не выходить второй раз замуж?
– Определенно я испытала бы отрицательные эмоции, – согласилась я, – но покойники не говорят. И я не видела того, кто с вами общался.
– Я тоже, – пролепетала Людмила, – только голос слышала. Часы – мой подарок супругу. Он собирал их. Коллекция до сих пор хранится в его кабинете в особом шкафу.
– Подарок ваш там?
– Наверное, я не проверяла.
Людмила замолчала.
– Мертвые не разговаривают, – повторила я, – но вы слышали голос покойного мужа. Он требовал, чтобы вы отказались от свадьбы. И как это возможно?
– Как? – эхом повторила Людмила. – Как?
Я вытащила из кармана пижамы мобильный.
– Дурная привычка всегда таскать с собой телефон, не расставаться с ним даже в туалете, сейчас оказалась полезной. Минутку.
Я потыкала пальцем в экран и почти сразу услышала:
– Я не сплю по ночам, а ты почему бодрствуешь?
– Привет, Сева, – обрадовалась я. – Как можно услышать голос покойного?
– Легко, – ответил завтехотделом «Бака», – пузырь коньяковского, музыка… умц-умц, тынц-тынц… И гуляй до утра.
– Извини, я не шучу.
– Изложи проблему, – потребовал Сева и, узнав от меня о произошедшем, забубнил: – Тут возможны варианты. Баба, о которой ты рассказала, балуется коктейлями и…
– Я сама слышала голос, – прервала я приятеля, – это не глюк. Только что тебе все объяснила.
– Вся наша жизнь глюк, – меланхолично заметил Севастьян. – Если ты тоже свидетель сей фигни, тогда, на мой взгляд, айн, цвай поссиблити! То бишь есть две версии. Уно. Мужик не помер.
– Исключено, его похоронили.
– Как?
– Прости?
– Как его упокоили? Кладбище, крематорий?
– Погост.
– Там можно урну зарыть.
Я повернулась к Людмиле:
– Мужа хоронили в гробу?
– В урне, – уточнила вдова, – мать заявила, что Женя хотел быть похоронен в Лоскутове, а там разрешают только прах в могилу зарывать.
– Слышал ответ, – сказал мне в ухо Сева. – Ну, тут всякое возможно. Гроб за занавески въехал, дверца закрылась. Дальше покойник в одиночестве остается, он может встать и сбежать. Старый трюк, им часто в девяностые криминальные авторитеты пользовались.
