– Мне этот запах незнаком. Слишком резкий для одеколона. Возможно, горничные чистили дорожку.
– Нас подслушивали, – покраснела хозяйка. – Моя мать! Больше некому этим заниматься. Нет! Это Катя! Она! Собирает сведения для бабки!
– Навряд ли, – усомнилась я. – Девочка обижена на Надежду Васильевну.
– Правда? – обрадовалась Людмила. – По какой причине?
– Ее переселили из большой спальни в том крыле дома, где живете вы, в маленькую комнату в дальнем флигеле, – объяснила я.
Людмила засмеялась:
– Чушь полная! Она где жила, там и живет. Мы с вами сейчас находимся на втором этаже. Детская девчонки прямо под моей спальней. Метраж тот же. Помещение мало для нее?
Я окинула взглядом комнату:
– Тут метров пятьдесят?
– Примерно, – согласилась Людмила, – плюс санузел и просторная гардеробная. Кто вам напел про крохотную светелку?
– Я видела комнату, которая по сравнению с этой просто коробка для обуви, – сказала я, – мебель там самая простая, кровать узкая.
– Так это гостевая, – всплеснула руками Никитина, – причем для служащих. Например, к нам приезжают занавески стирать. Работники остаются на ночь, чтобы рано утром погладить их и повесить. А ну, пошли!
– Куда? – на всякий случай спросила я.
– Сейчас, сейчас, иди следом, – прошипела Людмила, выбегая в коридор, – налево, теперь направо, через холл и вниз. Стоп. Открываем!
Она толкнула дверь.
– Входи. Смотри! На самом деле сучонка здесь проживает. Каморка, да?
– Вовсе нет, – признала я, – у многих людей квартиры меньше этой спальни.
Людмила вихрем пролетела по комнате.
– Кровать! Два на два с лишним! Розовый балдахин! Люстра! Она ее по каталогу выбирала. Десять тысяч евро стоила!
Люда распахнула двери, как мне показалось, шкафа.
– Гардеробная! А ну, глянь!
Я сунула нос в помещение.
– Ну и ну! Здесь больше двадцати метров. Зачем ей столько одежды, косметики, туфель?
– Вот и спроси у нее, когда поганка появится! – пошла в разнос Людмила. – Компьютер стоил, как машина! Лучшего просто нет! Качество изображения феерическое.
Людмила оперлась рукой о стол, второй стала тыкать пальцем в клавиатуру.
Я попыталась ее остановить:
– Скорее всего, он запаролен.
– Пакость! – выкрикнула Людмила. – Вот же маленькая тварь. Врунья! Актриса! Дерьмовочка!
Экран вспыхнул, на нем появилась черная фигура, раздался «металлический» голос, явно измененный:
– Екатерина, твоя мать убила твоего отца. Она наняла человека, который довел его до инсульта. Твоя мамаша убийца! Кровь с ее рук капает.
Людмила попятилась:
– Это что? Это кто?
– Человека не опознать, – сказала я. – Лицо определенно скрыли.
– Я убила Евгения! – закричала Людмила. – Я? Да зачем? Что я поимела от смерти мужа? Что? А-а-а! Ясно! Все понятно! Сейчас кое-кому не до красивого платья станет!
Люда кинулась к двери, но я успела ее перехватить:
– Нет!
Людмила стала вырываться.
– Немедленно отпусти!
Но я только крепче держала ее.
– Включите разум! Возможно, вас провоцируют.
Из груди Никитиной вырвался стон, и она притихла. Мы постояли некоторое время, потом я отвела Людмилу к дивану и усадила.
– Кто-то меня люто ненавидит, – пролепетала мать Кати, – кто-то…
– Включите разум, – повторила я.
Глава 14
Людмила затряслась, заклацала зубами и еле слышно произнесла:
– Попытаюсь!
Я села рядом и обняла ее.
– Рассуждаем спокойно. Девочка запирает дверь?
Хозяйка встряхнулась, как собака, которая попала под дождь.
– Постоянно! Подростковая любовь к сохранению тайны личной жизни у дочки особенно обострена.
– Но сейчас мы беспрепятственно сюда вошли, – напомнила я.
– Верно, – после короткой паузы согласилась Люда.
Я спросила:
– Это необычно?
– Да, – протянула Людмила.
– Но у вас определенно есть дубликат ключа!
– Валяется где-то.
– Порой вы заходите в спальню, когда девочка отсутствует?
– Нет! Никогда.
– Вообще ни разу? – не отставала я.
– Если речь идет о материнском любопытстве – что у дочки в столе, в тумбочке, порыться в ее вещах, то мне это несвойственно, – объяснила Никитина. – Я уважаю неприкосновенность личной жизни. Но иногда…
Она замолчала.
– Но иногда… – повторила я, – приходится устраивать обыск?
Людмила кивнула.
– Полгода назад Екатерина закатила скандал из-за того, что я с Алексеем улетела отдыхать, а ее не взяла. Когда я садилась в машину, дочь крикнула: «Еще пожалеешь, что так поступила, заплачешь, но меня не вернешь». Отвратительный шантаж. Она думала, что я испугаюсь намека на ее самоубийство. Но Екатерина меня довела до точки, и я молча села в такси.
Никитина потрясла головой:
– Через два дня нам пришлось возвратиться. Позвонила мать в полной истерике. Катя исчезла, ее искали сутки. На берегу реки нашли ее туфли, кофту. Бабушка кричала: «Из-за твоей поездки ребенок с собой покончил». Я прилетела домой и вот тогда открыла ее детскую, стала искать, нет ли чего-то указывающего, где эта дрянь заховалась. Хотела порыться в компьютере, но не смогла войти…
Людмила встала.
– Пойдемте, выпьем чаю, в горле пересохло.
– Подождите, – попросила я. – Где вы в тот раз нашли дочь?
– Она сама пришла, – ответила Людмила, – сил ее ругать уже не было, мать меня просто съела.
– Вы воспользовались тогда запасными ключами? Екатерина заперла дверь, когда сбежала, имитируя суицид? – поинтересовалась я.
– Ты умеешь прогнозировать события, – фыркнула Людмила. – Да!
– Сейчас мы попали в спальню без проблем, – повторила я уже сказанное, – компьютер без пароля сам показал видео. «Кино» не пришлось искать. Похоже, Екатерина придумала и поставила маленькую пьеску. Она рассчитывала, что мать, услышав об ее отсутствии, побежит в детскую. Один раз ведь она уже так поступила. Естественно, родительница и сейчас захочет изучить содержимое компьютера. И! Увидит черного человека, заявляющего об убийстве Евгения.
– Это неправда! – вспыхнула Людмила. – Какой смысл мне лишать жизни мужа, который мне ничего не оставил.
