– Вы можете увидеться с сестрой, – говорит вдруг постовая сестра.
– Merci, – вздрогнув, говорю я, затем вскакиваю, хватаю свой рюкзак и поворачиваюсь к Джошуа: – Удачи.
Я снова смущаюсь. Все потому, что это он сидит передо мной. А затем я устремляюсь вперед по коридору, надеясь, что Джош не успеет ответить. Дверь в кабинет медсестры открыта, и Хэтти, лежащая на кушетке, тут же замечает меня. Она убирает коротко стриженные волосы за уши и принимает воинственный вид, готовясь к битве.
Я тоже убираю свои длинные волнистые волосы за уши.
– Как себя чувствуешь? – спрашиваю я.
– Что ты здесь делаешь? – Хэтти сразу же бросается в атаку, и ее вопрос больше похож на обвинение.
– Хотела убедиться, что с тобой все в порядке. Ты нормально дышишь? Отека нет? – отвечаю я как можно более миролюбиво.
– Нет, я умираю, и мне осталось жить всего пятнадцать минут. Хочу пони. – Хэтти, похоже, не собирается сдаваться так просто.
Из соседней комнаты выходит медсестра. Она невысокая, как и я, но крепче и полнее.
– Айла! Рада тебя видеть, дорогая, – улыбается медсестра. – Твоя сестра заставила нас поволноваться. Мы вкололи ей эпинефрин
[11], и теперь ей нужно целый день отдыхать. Сейчас отек горла спал, и дыхание в норме.
– Я же говорила, что все в порядке, – ворчит Хэтти.
Мне хочется кричать, но я спокойно спрашиваю:
– Мама с папой знают?
– Они сейчас летят на самолете в Нью-Йорк, прикинь! – снова начинает заводиться Хэтти.
Я стискиваю зубы:
– Ты позвонишь им позже?
– Зачем? Ведь это сделаешь ты, – с вызовом бросает мне сестра.
Тут вмешивается медсестра:
– Кто-нибудь из администрации сегодня уведомит ваших родителей о случившемся.
Добродушная полненькая медсестра со смущением переводит взгляд с Хэтти на меня и, без сомнений, задается вопросом: как настолько похожие сестры могут быть такими разными? У нас обеих бледная кожа и яркие рыжие волосы, но Джен амбициозна, Хэтти упряма, а я… Я самая тихая. И никогда не попадаю в неприятности.
– Хэтти уже может вернуться в свою комнату? – спрашиваю я.
Хэтти вскипает:
– Господи, Айла, ну хватит уже!
– Что? – не понимаю я.
– Прекрати вести себя как чертова мамочка! – бесится Хэтти.
Ее излюбленное обвинение невероятно сильно задевает меня. А резкие слова эхом разносятся по комнате. Я смаргиваю слезы и поворачиваюсь к медсестре.
– Мне… мне жаль, – бормочу я еле слышно.
– Все хорошо, – говорит медсестра, однако лицо ее становится напряженным. – Хэтти, я почти закончила оформлять твои документы. Ты сможешь уйти через минуту.
Судя по всему, мне тут нечего делать. Склонив голову, я проношусь по приемной мимо Джошуа. Он, несомненно, все слышал. Но как только я добираюсь до двери, Джош вдруг громким и четким голосом говорит:
– Твоя сестра та еще стерва.
Я останавливаюсь.
Моя любовь к нему увеличивается раза в четыре.
Когда я поворачиваюсь, лицо Джошуа снова искажает та самая странная гримаса.
– Не стоило так говорить, – уже тихо произносит он.
– Нет! – слишком быстро отвечаю я. – В смысле, так и есть. Спасибо, – добавляю я для верности.
Джош расплывается в широкой, расслабленной улыбке, демонстрируя очаровательные ямочки, которые так редко можно увидеть на его лице. Я могла бы остаток жизни любоваться ими.
– Ты… мм… – мямлит он.
Мне кажется, он не знает, что спросить.
Я склоняю голову.
Но тут открывается дверь в кабинет директрисы, и мы оба подпрыгиваем от неожиданности.
– Месье Уассирштейн, – начинает директриса, и голос ее почему-то звучит удивленно. – Уже прошло три месяца? Вы словно и не уезжали. Заходите.
Лицо Джошуа приобретает свое обычное отстраненное выражение. Он медленно поднимается и закидывает рюкзак на плечо. Уже стоя на пороге директорского кабинета, Джош вдруг оглядывается на меня. Выражение его лица невозможно прочитать. Директриса прослеживает его взгляд и замечает меня у выхода.
– Айла. – Она удивлена. – Твоей сестре уже лучше?
Я лишь киваю в ответ.
– Хорошо, это очень хорошо, – улыбается директриса.
Она задерживается, высматривая что-то на моем лице, но я не знаю, что именно. Надеюсь, у Джошуа все будет в порядке. Я смотрю на дверь кабинета. А когда снова перевожу взгляд на директрису, она хмурится, словно только что столкнулась с неприятностями.
Глава 5
Следующие несколько дней проходят в нервной обстановке.
Я остро ощущаю присутствие Джошуа.
Всякий раз, как он заходит в класс, мне кажется, что все вокруг буквально начинает искрить от окружающей его энергии. Воздух между нами дрожит и слабо гудит, как будто от Джошуа ко мне протянулся высоковольтный провод. И каждый раз, как наши взгляды встречаются, все мое тело будто пронзает электрический разряд. Я чувствую себя вымотанной. Взбудораженной. И одновременно невероятно свободной.
А потом… Я теряю связь. Его сигнал обрывается.
Не понимаю, что происходит.
На математике и физике нас снова разбили по парам в алфавитном порядке. На английском мы, как и в первый день, сидим друг напротив друга. А на основах государственного права лишь сегодня, в четверг, учитель решил рассадить нас. Джошуа опоздал, но тут же оценил ситуацию и сел рядом со мной. Вот так просто.
И до сих пор он не произнес ни слова.
Профессор Хансен расхаживает по классу и, выразительно размахивая руками, рассказывает нам о Декларации независимости США и французской Декларации прав человека и гражданина. Мы с Джошуа сидим на заднем ряду. Он открывает рюкзак, и я краем глаза замечаю уголок обложки. Но вместо уже привычного мне блокнота с наклейкой Джош достает дешевый блокнотик на спирали. Я не раз наблюдала, как он создавал тщательно продуманные иллюстрации, отражающие тему урока, но сегодня его работа абстрактна. Частые линии, пересечения, завитки и…
Я тихонько невольно ахаю. Джош поднимает голову.
Инстинкты велят мне притвориться, будто я так эмоционально отреагировала на что-то другое. Но я решаю поступить иначе.
– Немного тщеславно, тебе не кажется? – шепчу я, чувствуя себя на седьмом небе от счастья из-за того, что не ляпнула глупость.
