– Эй, – вдруг восклицает Лола, заметив Джошуа, – не тебя ли я видела по телевизору несколько месяцев назад?
– Возможно, – отвечает Джош.
– Вы, наверное, Айла и Джош, – широко улыбаясь, спрашивает Крикет.
Я уже собираюсь поправить его – ох, нет, мы не пара! – но тут понимаю, что он назвал нас: «Айла и Джош». Он не считает нас парой. Я пожимаю протянутую руку, ощущая грусть.
– И Мередит, – говорит он и подается вперед, чтобы пожать руку девушке.
– Мне нравятся твои волосы, – говорит Мередит.
– Спасибо, – радостно благодарит Крикет.
Надо сказать, что его волосы стоят торчком, еще больше прибавляя ему роста.
– Прежде чем кто-нибудь спросит, сто девяносто три сантиметра, – заявляет Лола. – Это без волос.
– Этьен сто шестьдесят два, – добавляет Анна. – С ботинками.
– Без, – протестует Сент-Клэр, но его улыбка говорит об обратном.
– А мне казалось, ты выше, – не подумав, выпаливаю я и тут же морщусь: – Извини. Я хотела сказать, что ты не кажешься таким уж низким, – говорю я и снова морщусь.
– Самоуверенность, дорогая. – Сент-Клэр склоняется над столом и касается пальцем моей щеки. – Ты бы многому могла у меня поучиться.
Мое лицо розовеет. Но я смеюсь, радуясь, что их добродушное подтрунивание распространилось на меня. Джош обеспокоенно смотрит в мою сторону, и я поворачиваюсь на стуле, чтобы оказаться к нему лицом. И улыбаюсь. Он облегченно выдыхает, и я подаюсь вперед.
– Все в порядке? – шепчу я. – Не так ли?
– Мне бы очень этого хотелось, – отвечает он.
Подходит официант. Мы отстраняемся друг от друга, но мое сердце все еще колотится. Он снова хочет, чтобы мы были друзьями? Или хочет меня? Со всеми моими недостатками и достоинствами?
Мы заказываем кучу пиццы. Обычно я не против поболтать на разные темы, но сейчас мне хочется разговаривать только с Джошуа. Однако момент безвозвратно упущен. За столом уже начали обсуждать Олимпийские игры. Сестра Крикета – явный кандидат на золотую медаль, но она сама убеждена, что на нее наложено проклятие второго места. И мне кажется, Крикет тоже верит в это проклятие. Затем мы обсуждаем учебу. Я с интересом жду, что скажет Джош, но он отмалчивается. Может, он еще никуда не поступил? Или ждет, что я заговорю первой?
Молчание в нашем углу становится буквально физически осязаемым.
Приносят пиццу. А я по-прежнему не решаюсь спросить, что он будет делать после окончания старшей школы. Переезжает ли он в Вермонт? Правда в том, что я боюсь узнать ответы. С момента, когда я разбила Джошуа сердце, прошло меньше двух месяцев. Неужели он смог найти силы начать учебу в новой школе?
Мои чувство вины и страх только отталкивают нас друг от друга.
– Ты в порядке? – обеспокоенно спрашивает Джош. – Ты почти ничего не ешь.
Я смотрю на его тарелку:
– Как и ты.
Он открывает рот, чтобы ответить, но тут Сент-Клэр встает.
– Мы уходим, – говорит он и тянет за руку Анну.
Все вокруг удивлены не меньше нас с Джошуа.
– Мы даже не поели десерт, – жалуется Мередит.
– Нас с ней ждет особый десерт, – улыбается Сент-Клэр и подмигивает своей девушке.
– Правда? – игриво спрашивает Анна.
– Да, – говорит Сент-Клэр и широко улыбается.
Анна выглядит счастливой.
– Хорошо. – Она собирает вещи и озадаченно смотрит на нас: – Полагаю, увидимся завтра? – Ее взгляд останавливается на мне: – Ох, нет! Мне так хотелось поближе с тобой познакомиться. Ну, надеюсь, мы еще увидимся. Скоро. Удачи.
Ее слова вертятся в моей голове. Скоро… Удачи… Обычные слова, которые теперь кажутся мне особыми. Многообещающими. Анна и Сент-Клэр обнимают всех на прощание, даже меня. Объятия Сент-Клэра с Джошуа самые долгие. Настоящие дружеские объятия, а не банальные мальчишеские похлопывания по спине. И от этого боль в моей груди только усиливается. А затем Анна с Сент-Клэром выходят из ресторана. Мередит, Лола и я усаживаемся обратно, но Джош с Крикетом обмениваются многозначительными взглядами, и Джош подзывает официанта.
– L’addition, s’il vous plaît.
Итак, он попросил чек.
– Мы уходим? – Не могу скрыть разочарование в своем голосе, ведь обычно французский ужин длится несколько часов.
Джош замирает, потянувшись за кошельком, затем переводит взгляд на меня, и в его глазах отражается надежда. И от этого надежда оживает и во мне.
– Нас ждет кое-что получше. – Джош улыбается.
– Быстрее, быстрее, быстрее, – подпрыгивая от нетерпения, торопит нас Крикет.
– Ты знаешь, что происходит? – спрашивает меня Лола.
Я качаю головой, а Мередит смотрит то на Джошуа, то на Крикета.
– Разве вы не только сейчас познакомились? – интересуется она. – Какие у вас могут быть секреты?
Джош так широко улыбается, что на его щеках появляются ямочки. Я настолько скучала по ним, что мое сердце сбивается с ритма. Парни кидают на стол несколько евро, и Джош вытаскивает из-под стола пухлый рюкзак:
– Идем.
Он все еще улыбается мне, когда накидывает пальто. Конечно, это то же пальто, в котором он ходил на свидания со мной. И я снова чувствую тоску.
Мы дружно бежим по заснеженным улицам к Сене. Солнце село, и большая часть жителей Латинского квартала, кажется, сегодня сидит по домам. Джош смотрит на мои ноги. На мне ботинки на каблуках, но я не отстаю от ребят. Он вскидывает брови, показывая, что впечатлен, когда мы выбегаем прямо к Нотр-Даму.
– Где? – спрашивает Крикет Джошуа.
– На площади, возле главного входа. – Джош показывает на другую сторону Сены.
Мы бежим по мосту к внутреннему двору Нотр-Дама.
– Ох! – словно осознав происходящее, выдыхает Мере-дит. – Серьезно?
Лола смотрит на меня, и мы бессильно хохочем. Кажется, только мы с ней не понимаем, что происходит. Мы все, явно непривыкшие к таким пробежкам, уже задыхаемся.
– Мы на месте! – ликующе кричит Джош.
Мы резко останавливаемся позади него на самом краю площади лицом к огромному собору.
– Я полагаю, мы бежали сюда не для того, чтобы посмотреть на здание, которое стоит тут уже сотни лет? – Лола поправляет свои розовые волосы, и я понимаю, что это парик. – Куда смотреть?
А потом я замечаю их.
В нескольких метрах от нас, неподалеку от легендарных резных ворот собора, прямо на нулевом километре, который сами расчистили руками от снега, стоят Анна и Сент-Клэр. Нулевой километр – бронзовая звезда, которая размещена в самом центре Франции. И с ней связаны две приметы. Первая – тот, кто встает на звезду, точно вернется во Францию. Вторая – на ней можно загадать любое желание.
