– Я… Я сделала такой вывод после того, как прочитала твою книгу. Ее кролика зовут Исида. И она уехала в Браун, чтобы изучать египтологию.
– Да, она учится в Брауне, – напряженно кивает Джош. – Это правда.
– А еще в книге есть рисунок, где она изображена в образе египетской богини.
Поверить не могу, что говорю об этом вслух. И при Брайане! Но меня от страха будто переклинило. Уверена, что это просто совпадение, но не могу остановиться.
– Ты от нее узнал о храме? – не унимаюсь я.
– Что? – Джош сердито хмурится.
– О храме Дендур. Ты когда-нибудь водил ее туда? – задаю я наконец главный вопрос.
Джош обдумывает, что мне ответить.
– Во-первых, мне нравится бассейн, который окружает храм. И когда я раздумывал, где бы провести с тобой некоторое время, то выбрал – на свой взгляд! – самый красивый зал музея. Во-вторых, нет. Я не вожу тебя в те места, где раньше целовался со своей бывшей. Или занимался с ней чем-либо еще.
– Ну, в этом-то я уверена. – Я отчаянно пытаюсь выпутаться из сложного положения, в которое сама же себя и загнала. – Ведь сделай вы что-то большее, я бы прочитала об этом в твоих мемуарах. Вернее, увидела. Ведь это графические мемуары.
Время останавливается.
И тут-то я понимаю, что произнесла, наверное, самые ужасные слова в своей жизни. И сказала их человеку, которого люблю больше всего на свете.
– Хочешь еще чем-нибудь поделиться? – спрашивает Джош невероятно тихим голосом. – Высказать еще какие-нибудь замечания обо мне или моей работе?
Я хочу заговорить. Хочу извиниться. Ведь дело не в его бывшей или мемуарах. Я и сама не понимаю, почему все это сказала ему прямо сейчас. Почему я все это время чувствовала себя выбитой из колеи. Почему так расстроилась и устроила скандал на пустом месте.
Брайан смотрит на меня в зеркало заднего вида с таким каменным выражением лица, будто он готов выпрыгнуть из машины, лишь бы оказаться подальше отсюда.
– Нет, правда… – продолжает Джош, – раз уж ты наконец-то решила высказаться, так валяй выкладывай все! Расскажи, что еще не так в моей книге?
Я отодвигаюсь в самый дальний угол.
– Все в ней так, – шепчу я.
– Но ты бы что-то в ней изменила? – наседает на меня Джош.
– Нет! В смысле, да, но… пустяки всякие. Понимаешь? – Господи, ну почему я просто не могу замолчать?! – Это ерунда… Во всех книгах есть что подправить.
Уличные фонари неожиданно заканчиваются, и машина погружается в полумрак. Я не вижу выражения лица Джошуа, но не думаю, что он рад этому разговору. Он молчит. Ждет.
– Ладно… – Я сглатываю. – Итак… Было одно воспоминание, которое показалось мне не к месту. О том, как ты делал татуировку. Эта сцена… Она просто не сочеталась с тем, что было до и после нее.
– Хорошо. – В его голосе слышится арктический холод.
– И твои родители… – медленно продолжаю я. – Вначале ты часто упоминаешь о них, а в конце они куда-то пропадают. Словно их у тебя нет.
– Потому что они живут в другой стране, – язвительно отвечает Джош.
– Да, но это не значит, что они не участвуют в твоей жизни, – горячо возражаю я. – А если это не так, то ты должен это показать.
– Что-нибудь еще? – Он сжимает челюсти.
– Мм… – Мой голос опускается почти до шепота. – Множество рисунков Рашми… В середине.
– А вот это да, – хмыкает он.
– Нет, – быстро говорю я. – Я говорю о множестве рисунков во всю страницу, которые просто были… там. Без особой необходимости. Они не несли никакого смысла. – Поверить не могу, что говорю все это вслух. Умная девушка держала бы свой рот на замке. – А в части, рассказывающей про одиннадцатый класс, слишком много рисунков на странице. Тебе следует увеличить некоторые из них. Или добавить пространства…
– Добавить пространства, значит, – задумчиво тянет Джош.
– Мм… да. Пространства. Ничего не значащих моментов. Чтобы читатель мог обдумать произошедшее. Самостоятельно определил важные события.
– Пространство, – повторяет Джош. – Определить, что важно.
– Извини. – Я лечу в яму, которую сама же себе и вырыла. – Я не хотела ничего тебе говорить, чтобы не ранить твоих чувств. Книга и так крутая, уверяю тебя.
Джош больше никогда не посмотрит в мою сторону.
– Ты так уже говорила, – хмыкает он. – Но знаешь, я почему-то тебе не верю.
– Извини, – с отчаянием в голосе повторяю я.
– Ты уверена, что твои слова не вызваны злостью? – Джош мерзко улыбается, и мне становится совсем плохо. – Ну, например, из-за того, что книга не про тебя?
– Нет! – Стыд охватывает меня с головы до ног. – Меня даже не было в твоей жизни до этого года. Я это понимаю. Знаю, что не являюсь важной частью твоей истории.
Эти слова повергают Джошуа в шок, и он наконец поворачивается ко мне всем телом:
– Что значит, ты не являешься важной частью моей истории?
– Мы не так давно вместе. И у тебя была целая жизнь до меня и будет после…
– После? – Голос Джошуа становится на октаву выше. – В смысле, после?
– Вермонт… Твоя школа… Твое будущее… – Слова даются мне с трудом.
– Но… ты же едешь со мной. – Джош сбит с толку.
– Да? – тихо спрашиваю я.
– Когда придет уведомление о поступлении из Дартмутского колледжа… – начинает было Джош, но я его прерываю:
– Я бы не была так уверена.
– Прекрати так говорить. – Он ударяет кулаком по сиденью. – Почему ты всегда себя недооцениваешь? Ты поступишь. По-другому и быть не может.
– Скажи это Колумбийскому университету! – выпаливаю я.
Это известие шокирует его.
– Что?
– Я не поступила, – вздыхаю я и на секунду прячу лицо в руках.
– Что?! Когда?! Почему ты не сказала мне? – Джош явно злится на меня.
Сейчас я не могу смотреть на него. Мой провал унизителен.
– Несколько дней назад, – шепчу я.
– Мне так жаль. – Милый, добрый Джош тут же забывает свои обиды. – Господи, плохо, что ты не сказала мне. Я понятия не имел.
– Из Сорбонны тоже пришло письмо. – Я решаю быть честной до конца. – Они меня приняли.
– Это круто. – Джош выдыхает с видимым облегчением. – Ты этого заслуживаешь.
Но когда он осознает, на его лице появляется грусть, пото му что, если я буду учиться в Сорбонне, нас разделит океан.
– А если тебя примут в Дартмутский колледж? Что ты выберешь? – осторожно спрашивает он.
– Я не знаю. – И я понимаю, что плачу. – Я еще не решила.
