– И если мы когда-нибудь отправимся в путешествие вместе, то сможем сэкономить на билете, если ты сядешь ко мне на колени. – Джош смеется уже в голос.
Я толкаю его сильнее и Джошуа пытается толкнуть меня в ответ, но я ловко уворачиваюсь, и он валится на ступеньки. И тут же еще сильнее заливается смехом. Я тоже смеюсь.
– Ты это заслужил, – отсмеявшись, говорю я.
– И теперь настало время искупить грехи. – Джош встает и поворачивается ко мне спиной: – Залезай.
– Что? – не понимаю я.
– Ты не можешь идти в этих туфлях. И не можешь идти босой: на улице полно разбитого стекла. – Слова Джошуа звучат разумно.
– Прости, что так вышло. Но ты правда собираешься покатать меня на спине? – недоверчиво спрашиваю я.
Джошуа вздыхает в притворном отчаянии:
– Может, ты уже сядешь?
– То, что я маленького роста, еще не значит, что я ничего не вешу, – хмыкаю я.
– А то, что я худой, не значит, что мне не хватит сил понести девушку невысокого роста. Ты, наверное, метр пятьдесят пять?
– Да. – Меня удивляет, что он так точно угадал мой рост. – А ты?
– Метр восемьдесят пять. Вот так! – хвастливо заявляет Джошуа.
– Дылда! – улыбаюсь я.
Он улыбается через плечо:
– Залезай.
Я встаю, подхватив туфли.
– Хорошо. Ты сам напросился, – говорю я с угрозой.
Джош приседает, и я забираюсь на него, как на скаковую лошадь. Он подкидывает меня, чтобы подсадить повыше, и так мне намного удобнее. Я обхватываю его руками за шею. Для верности Джош поддерживает меня, подхватив под бедра.
– А… понятно. Хитрая уловка, – хохочу я.
Джошуа поворачивает к нашим общежитиям.
– Уловка? – не понимает он.
– Решил забраться мне под платье на первом же свидании? – игриво шепчу я ему на ухо.
Его шея тут же краснеет.
– Ты что, конечно же нет! – Он не может скрыть смущения.
– Ну уж прямо-таки и нет, – не унимаюсь я.
Шея Джошуа становится пунцовой. Я глубоко вдыхаю его запах, сходя с ума от счастья. Где-то вдалеке все еще шумит, гуляет Париж, но в нашем районе так тихо, что шаги эхом отдаются от стен.
– Ты знаешь моего друга Сент-Клэра? – спрашивает Джош через несколько минут. – Он всего на несколько сантиметров выше тебя. А его девушка Анна выше его.
– Курту нравятся только высокие девушки, – задумчиво подхватываю я. – И может, именно поэтому мне кажется, что парни выбирают тех, к кому не приходится наклоняться, чтобы поцеловать.
Странно признаваться в этом вслух.
– Заметь, у нас поцелуи не вызвали никаких проблем. – В его голосе слышится улыбка, и я улыбаюсь в ответ.
Несколько кварталов Джош проходит молча. К сожалению, сидеть у Джошуа на шее не особо удобно, и, если судить по его затрудненному дыханию, ему тоже приходилось непросто. Однако он, как настоящий мужчина, не только донес меня до общежития, но еще и пронес через пустое лобби, прямо к моей двери.
Я неловко спрыгиваю на пол, и мы морщимся от боли. Но уже через мгновение наши губы находят друг друга. Джош прижимает меня к двери, и тут она распахивается. Мы заваливаемся в комнату.
С кровати на нас удивленно смотрит Курт:
– Тебе обязательно нужно починить эту дверь.
Воскресенье у Джошуа свободный от наказания день, и, как только я просыпаюсь, сразу вижу от него эсэмэску. Как хорошо, что мы не забыли обменяться номерами. Я сжимаю в руке телефон и переворачиваюсь в постели.
– Осторожнее, – бормочет Курт.
– Он пожелал мне доброго утра, – счастливо улыбаюсь я.
– Сейчас ведь день, – ворчит Курт. – Скажи, что он ошибся.
Я тоже желаю Джошуа доброго утра и предлагаю ему отпроситься на следующую субботу, ведь на нее приходится Шаббат
[22]. Я немного думаю и добавляю подмигивающий смайлик. Джош в ответ присылает мне кучу восклицательных знаков, за которыми следует: «И ПОЧЕМУ Я ОБ ЭТОМ НЕ ПОДУМАЛ???»
Меня переполняют чувства, и я бросаюсь к Курту с объятиями.
– Я нравлюсь ему! Я нрааааавлюсь ему! – ору я изо всей силы.
– Кто бы сомневался, – тяжело вздыхает Курт, однако расслабляется в моих руках. – Я скучал по этому.
– Я тоже, – улыбаюсь я.
Прошлым вечером мы забили на правила. Нейт ушел на Белую ночь, поэтому Курт ночевал у меня. Я с энтузиазмом принялась рассказывать лучшему другу о каждой детали, каждой секунде нашего свидания. Пока он вконец не устал и не попросил заткнуться.
– Половина твоего носа фиолетовая, – спустя несколько секунд удивленно говорит Курт.
Я вскакиваю с кровати и бросаюсь к зеркалу. Проклятие! Я осторожно прикасаюсь к носу, морщусь от боли и вздыхаю:
– По крайней мере, это доказывает, что я не выдумала вчерашний день, верно?
Но Курта интересует лишь день сегодняшний.
– Мне завтра сдавать сочинение по истории, а тебе нужно подготовиться к тесту по математике. Будем заниматься здесь или в моей комнате? – Он расплывается в улыбке, так как прекрасно знает, что я не буду тусоваться в его комнате.
Там и правда омерзительно. Курта не заставишь убрать в комнате, нормально сложить вещи в рюкзак и привести себя в порядок.
Я внимательно рассматриваю свое отражение:
– Не знаю. Мы с Джошуа не обсуждали, чем будем заниматься сегодня, но мне показалось, что он захочет прогуляться.
Курт слезает с кровати и надевает толстовку.
– Это отстой, – заявляет он.
– Сам ты отстой, – огрызаюсь я.
– Я собираюсь принести тебе завтрак. Поэтому я не отстой, а красавчик, причем такой, что тебе и представить сложно, – совершенно серьезно возражает мне Курт.
Затем он выходит из комнаты, громко хлопнув дверью. Я жду, когда она снова откроется, но в кои-то веки этого не происходит. И в конце концов дожидаюсь, когда Курт пинает ее, чтобы она открылась. Мы смеемся.
– Вернусь минут через десять, – говорит он.
Каждое воскресенье мы покупаем в boulangerie
[23] на соседней улице свежие багеты. Я вынимаю из ящика банку с нутеллой, нож и две антикварные чашки, а затем включаю электрический чайник. В каждую чашку высыпаю полную ложку растворимого горького кофе любимой Куртом американской марки, а затем возвращаюсь к зеркалу. Мой нос напоминает маленький баклажан. Даже под толстым слоем тонального крема синяк будет заметен еще как минимум неделю.
