В приоткрытую форточку до меня донесся нервный голос Алисы:
– Слав, не надо. Ты обещал…
Затем вдруг раздался пронзительный свист, от которого я вздрогнула.
– Э! Есть кто дома?
– Слав, ты хотел с бабушкой только поговорить, не надо…
– Но ведь бабки твоей сейчас нет, она бы открыла.
– Слав, не лезь. Давай ее здесь без скандалов дождемся. Ты хотел все мирно решить, а сам только усугубляешь! Слав, ну, пожалуйста!..
Но Семенов будто не слышал свою девушку. Отпихнув Алису, он схватил с земли камень и бросил его в забор из профлиста. Тут же раздался страшный грохот.
– Пускай твой джентльмен извинится.
– Да он не мой, Слав!
– За то, что посягнул на чужое.
– А мне чуть башку не проломили камнем, – подал голос лысый. – Пусть девка тоже извинится. В тот раз она очень хотела, но не успела. Ментов все-таки кто-то вызвал…
Я снова повернулась к Богдану:
– Ты же не собираешься к ним выходить?
– Я больной, что ли? Один на один бы вышел, а так… Ты собрала вещи?
Я взглянула на свои голые ноги и ойкнула.
– Сейчас, погоди, шорты только натяну.
Когда я собралась, мы вышли из комнаты. Богдан шел, как обычно. Я же кралась на цыпочках, будто Семенов и его банда были уже в доме, но не подозревали о нашем существовании.
– Стоп! – Я остановилась посреди кухни. – А Светлана Матвеевна как же?
Богдан кивнул на стол. Я проследила за его взглядом и обнаружила на столе записку и деньги за ночлег.
– Я еще пирожки взял, которые Светлана Матвеевна к завтраку пекла, – сказал Богдан, похлопав по своему рюкзаку. – Надеюсь, она не сильно расстроится.
Богдан взял пирожки, я – букет полевых цветов. Так и не смогла оставить их на кровати, хотя знала, что цветы скоро завянут.
Паникуя, не сразу нащупала в темных сенях засов. Когда мы вышли на крыльцо, в забор с грохотом прилетел новый камень. Дверь за нами скрипнула, и сердце от страха ухнуло в пятки. Если они услышали, как мы вышли из дома, то все пропало. Вдруг догадаются, что мы вздумали бежать? Обогнуть дом им не составит никакого труда. Но, прислушавшись, мы поняли, что за забором спорят о своем, и на скрип двери никто не обратил внимания.
– У меня сейчас сердце остановится от страха, – шепотом призналась я.
Богдан взял меня за руку и повел на задний двор.
– Э, красавчик, выходи! – заорали снова на улице.
– Не такой уж он теперь красавчик, Рыжий об этом позаботился, – загоготал кто-то.
– Ребят, ну хватит! Уже не смешно! – злилась Алиса. – Мы не для того пришли. Слав, ты хотел меня у бабушки отпросить…
– Как это не для того? – возмутился кто-то басом. – Я их предупреждал? Предупреждал! Так какого хрена они еще не умотали?
– Выходи! Один на один отношения выясним! Или ты не мужик? – кричал Семенов.
Богдан на секунду замешкался.
– Давай-давай, вперед, – поторопила я Волкова. – Видели мы уже, как они «один на один». Они просто берут тебя на понт.
– А он точно там? – продолжали веселиться за забором.
– Я девку вроде видел в окне…
Час от часу не легче! Мы выбрались на участок. Голоса за забором подозрительно смолкли. Оттого я, сбитая с толку, затормозила.
– Ну что опять? – оглянулся Богдан.
– Почему они заткнулись? – спросила я.
– Понятия не имею.
– Мне это не нравится. А если они догадались, что в эту самую секунду мы линяем?
– Слушай, – начал сердиться Богдан. – Как раз таки в эту самую секунду мы стоим на месте. И если еще задержимся, то точно вляпаемся в еще большие неприятности. Бегом!
Страх не отступал, но я все-таки поплелась вслед за Волковым к забору. По пути снова замерла у невысокой яблони, прислушалась. Но кроме шелеста листвы над головой и кудахтанья, доносившегося из курятника, ничего не услышала. Мы остановились возле кустов, растущих вдоль деревянного высокого забора. Даже предположить не могла, что находится по ту сторону от него. А если нас уже поджидают?
– Там лес? – шепотом спросила я.
– Лес. И выход к реке.
– Богдан, мне страшно.
Волков, морщась, подтянулся на руках и посмотрел вниз.
– Чисто, – прошипел он. – Никого нет. Давай помогу.
Я и охнуть не успела, как он подсадил меня на забор. Первой спрыгнув в траву, я снова прислушалась. Тихо.
Мне казалось, что прошла целая вечность, прежде чем Богдан очутился рядом. Держась за ребро, он долго стоял на одном месте и хватал воздух ртом. Я уж думала плюнуть на все и вернуться в дом. Позвонить родителям и честно обо всем рассказать маме. Задержаться здесь еще на несколько дней, пока машину не приведут в порядок. Богдан бы спокойно долечился. А еще лучше – показался квалифицированному врачу. А если у него сломаны ребра?
Как мне казалось, мыслила я очень даже здраво и смело. Но только в этот момент откуда-то сбоку раздался треск, а затем послышались раздраженные голоса. Мои здравые мысли тут же помахали на прощание ручкой и улетучились. На смену им снова пришла предательская паника.
– Походу, реально улизнули. Нет, я их найду и башку оторву. В первую очередь девке. У меня уже спортивный интерес сучке этой отомстить. Еще ни одна баба на меня руку не поднимала…
Я, только что собиравшаяся вернуться в дом и поставить Богдана на ноги, первой же и понеслась в сторону леса. Судя по шороху и сбившемуся дыханию за спиной, Богдан бежал за мной. А если это не Богдан? Обернувшись, я увидела все-таки Волкова и припустилась бежать со всех ног с новой силой.
Сердце стучало безудержно, в висках тоже грохотало. Колючие лапы молодых елок и ветки кустарников хлестали по рукам и ногам. Петляя, я совсем не разбирала дороги. Вскоре дыхание начало сбиваться, я чувствовала, что отстаю, а шуршание за спиной становилось все громче. Я замедлилась. Богдан обогнал меня и, дернув за руку, потянул за собой. Неслись до тех пор, пока не выбежали на пустой песчаный берег. Течение в реке здесь было намного сильнее, чем в деревне. Беспокойная вода с шумом огибала каменные валуны. Я ошарашенно вертела головой, но никого поблизости не увидела. За нами больше никто не гнался. Богдан, тяжело дыша, рухнул на песок и раскинул руки в стороны. Я плюхнулась рядом.
– Бегаешь ты вполне себе, – задыхаясь, сказала я. – Как здоровый человек.
– Это у меня от выброса адреналина. Сейчас лег, и разом все заболело. Будто катком переехало.
Я подавленно молчала, слушая грохот воды.
– Выбрось ты эти цветы, – посоветовал Богдан. – Они уже завяли.
