– Именно поэтому я и не удержался в пятницу. Поцеловал тебя, – продолжил Ринат.
Парень жутко смущал меня своими разговорами, поэтому, когда уже у дома на наши голоса вышла Светлана Матвеевна, я с облегчением выдохнула. Ринат хороший, но очень уж приставучий. Ох уж эти безответно влюбленные! Я тут же подумала о себе. Сама не лучше. Если б не моя больная любовь, сейчас бы с мамой и близнецами на террасе чай дула с мятными пряниками, а не пряталась бы по кустам от сомнительных типов с судимостями.
– Не забудь, о чем я тебя попросила, – напомнила я Ринату.
– Ты про машину? – оживился Ринат. – Узнаю, конечно. Только я с утра с парнями на рыбалку пойду. После обеда к вам заскочу, хорошо?
– Хорошо, – кивнула я.
На прощание все-таки обняла Рината крепко, по-дружески. В эту секунду почему-то подумала, что это наша последняя с ним встреча. Стало немного грустно. Багровое закатное солнце заполыхало ярче.
– Спасибо тебе, – напоследок шепнула я ему на ухо. – Ты тоже очень классный. И воинственный.
Когда мы зашли в дом, Светлана Матвеевна призналась:
– А я все тебя из окна выглядываю, весь вечер.
– Зачем? – удивилась я, разуваясь.
– Неспокойно мне, Майя, – покачала головой женщина. – И как же вы в это ввязались? Знала бы, не пустила вас на эти танцы окаянные!
– Ну что вы, – смутилась я. – И не в такие передряги попадали. Не пропадем.
Богдана пришлось кормить бульоном, как маленького, с ложечки. Волков к вечеру что-то совсем разворчался. Признался, что его достало валяться беспомощным на старом неудобном топчане. Еще немного покапризничал, а потом снова уснул. Мы со Светланой Матвеевной вдвоем молча поужинали на кухне. Обычно за нашими трапезами болтали в основном Богдан с Алисой.
А после ужина я стала думать, как выкручиваться из сложившейся ситуации. У реки-то мне было совсем не до этого. Кто ж знал, что Ринат устроит слежку?
Итак, послезавтра мне исполнится восемнадцать. Грандиозная вечеринка на даче с пирогами и приглашенными родственниками запланирована на вечер субботы. У меня есть еще немного времени для того, чтобы вернуться домой. Но что сказать маме? Я решила сначала посоветоваться с Анаит. Пока Богдан спал, я прошмыгнула в пристрой, взяла с ящика телефон и вернулась к себе. В комнате Алисы сеть совсем не ловила, поэтому мне пришлось выйти на задний двор, в огород. Примостилась между капустными грядками и кустом смородины. Анаит взяла трубку сразу же. Несмотря на поздний час, голос подруги звучал бодро.
– Привет, Михайлова, – сказала она. – Надеюсь, ты уже подъезжаешь к вашей даче, потому что срок на путешествие тебе был дан: неделя.
– Ну, вообще-то… – замялась я, отмахиваясь от комаров. – Вообще-то я еще в деревне.
– Майя, я очень рада, что тебе нравится проводить время на свежем воздухе, но все-таки мы так не договаривались, – Анаит говорила сдержанно, но я чувствовала, что она вот-вот закипит. – Какого… простите, черта ты еще там?
– Машину так и не починили, детали там какой-то не хватало, ее механики из города заказали, теперь ждут, – проворчала я. – Мы б на электричке смотались, тем более что идет она прямо до города, только Богдана избили.
– Избили? Кто? – удивилась Анаит.
– Местная мафия, – мрачно отозвалась я. – В общем, слушай…
Я, как могла, поведала Анаит о нашем «удачном» походе на танцы. Подруга охала, ахала, восклицала: «Михайлова, с ума сошла? Ты головой думала вообще?»
В общем, на Ани мой рассказ произвел неизгладимое впечатление. И это я еще по-прежнему ей о болоте не говорила. Некоторое время подруга подавленно молчала. Я слышала только комариный писк под ухом. На улице быстро темнело. Небо стало черным и мрачным.
– Что твоей маме-то скажем? Все-таки ее удар хватит, если она узнает, что ты умотала за полторы тысячи километров от дома и теперь отсиживаешься, прячась от преступников.
– Я тут подумала… – начала неуверенно я. – Помнишь, мы в классе шестом летом ездили к твоей тете Рузанне в Заречье? Там еще сады яблоневые и звериная ферма.
– Так это когда было! – воскликнула Анаит. – Тетю Рузанну сын уже давно в город перевез. Года два назад точно.
– Да. Но мама-то моя об этом не знает…
– Майя, ты что, еще и моих родственников в свое вранье впутать решила?
– Ну почему сразу «вранье»? Так, кое-какие детали изменим, – замямлила я. – Я ведь действительно в деревне.
– Ага, действительно, – ядовито согласилась Анаит. – Только не со мной, а с избитым Волковым. И не с фермой, а какими-то бандитами.
– Но звери здесь тоже есть, – возразила я. – Овцы, козы, коровы.
Анаит снова сердито молчала.
– Ну, пожалуйста, Ани! – взмолилась я. Еще никогда я так не цеплялась к подруге с просьбами, как в этот август. Конечно, не считая того периода, когда мы в школе проходили тригонометрические функции, и Анаит делала за меня домашнее задание. – С мамой я договорюсь. Скажу, что там связь не ловит, а в субботу постараюсь приехать домой… Нет, я железно вернусь домой, чего бы мне это ни стоило. В конце концов, плюну на Богдана и одна вернусь. На поезде.
Анаит странно хмыкнула. Конечно, я – и брошу Волкова?
– Ты, кстати, тоже приглашена на эту дурацкую вечеринку, – продолжала я заговаривать зубы Анаит. – Можем заявиться вместе.
– Хорошо, Михайлова. Делай что хочешь, – наконец вздохнула Анаит. – Только, пожалуйста, держи меня в курсе своих передвижений, хорошо? Это твоя мама может думать, что что-то у тебя там не ловит. Но я знаю, где ты, с кем ты и как вы оба не можете без приключений. Поэтому мне звони. Я переживаю.
– Хорошо! – счастливо отозвалась я, радуясь, что Анаит согласилась снова мне подыграть. – Обещаю! Завтра же позвоню тебе сразу, как проснусь.
Разговор с мамой получился не таким легким, как я себе это представляла. Родительница ворчала, что не видела меня уже неделю, и это настоящее безрассудство покидать дом так надолго, тем более перед днем рождения. Еще и оставшись без телефона.
– Ну, а что поделать? – вздыхала я. – Родители Ани решили, что после болезни ей нужно отдохнуть на свежем воздухе. Одной ей в этой деревне будет скучно.
– Приехали бы к нам на дачу, – сердилась мама. – Чем не свежий воздух? И разве у нас скучно?
– Анаит давно не видела тетю Рузанну! И что там у нас на даче? От Ильи с Надькой бегать? Вот это реабилитация, конечно.
На этом моменте у меня дрогнул голос. В огороде было тихо, на темном небе неярко поблескивали первые звезды. Я сидела по-турецки на земле, среди чужих капустных грядок, далеко от дома. Завравшаяся, запутавшаяся, испуганная и безответно влюбленная. Я бы сейчас все променяла, чтобы оказаться на нашей даче рядом с мамой. Терраса, чай, мятные пряники. Захотелось горько заплакать от страха и бессилия.
