Эмма вытащила из кармана колдовской огонь и зажгла его. Машина заполнилась ярким светом. Футболка Джулса пропиталась кровью, и – хуже того – все целебные руны исчезли с его кожи.
Они не действовали.
– Джулс, – сказала Эмма. – Я должна вызвать Безмолвных Братьев. Они тебе помогут. Я должна.
Джулиан зажмурился от боли.
– Нельзя, – ответил он. – Ты ведь знаешь, мы не можем их вызвать. Они подчиняются напрямую Конклаву.
– Значит, солжем им. Скажем, что просто патрулировали местность. Я звоню сейчас же. – Она потянулась к телефону.
– Нет! – воскликнул Джулиан, и Эмма замерла. – Безмолвные Братья знают, когда им лгут! Эмма, у них ведь Меч Смерти. Они узнают о расследовании. Узнают о Марке…
– Я не дам тебе ради Марка истечь кровью в этой машине!
– Нет, – сказал Джулиан и посмотрел на нее. Его сине-зеленые глаза потемнели, в залитой светом колдовского огня машине только их цвет и казался истинным. – Ты меня вылечишь.
Эмма чувствовала боль Джулса: казалось, ей самой под кожу вогнали множество стеклянных осколков. Но физическая боль не пугала ее – ее пугал сам страх, единственный страх, который был сильнее ее боязни океана. Это был страх, что Джулс пострадает, что он умрет. Она бы отдала что угодно, вынесла бы любую рану, чтобы только этого не случилось.
– Ладно, – сказала она и сама поразилась сухости своего голоса. – Ладно. – Она глубоко вдохнула. – Держись.
Она расстегнула куртку и отбросила ее в сторону, затем перегнулась через переднее сиденье и положила колдовской огонь на приборную панель. Потом повернулась к Джулсу. Следующие несколько секунд слились в единый миг: липкими от крови руками, слыша прерывистое дыхание Джулиана, она приподняла его и прислонила спиной к задней дверце. Он не проронил ни звука, но Эмма видела, что он до крови прикусил губу и алая струйка потекла у него по подбородку, и ей казалось, словно ее саму разрывают на части.
– Куртку придется разрезать, – сказала она сквозь стиснутые зубы.
Джулиан кивнул и откинул голову на дверцу. Эмма потянулась за Кортаной.
Доспехи изготавливались из очень плотного материала, но клинок прошел сквозь куртку, как нож сквозь масло. Эмма стянула обрывки, надрезала воротник футболки Джулса и разорвала ее пополам, словно раздирая какой-то фрукт.
Эмма не раз видела кровь, но на этот раз все было иначе. На этот раз кровь принадлежала Джулиану и ее было много. Она заливала его грудь и живот. Эмма видела, где стрела вошла в его тело и где он разодрал кожу, вырвав ее обратно.
– Зачем ты вынул стрелу? – спросила Эмма, снимая толстовку.
Оставшись в одной майке, она протерла толстовкой грудь Джулса, постаравшись убрать как можно больше крови.
Джулс тяжело, прерывисто дышал.
– Потому что когда в тебя… выпускают стрелу… – пробормотал он. – Тебе сразу хочется ответить… «Спасибо за стрелу, пожалуй, я с ней похожу немного».
– Отрадно слышать, что чувство юмора у тебя не пострадало.
– Я же говорил, она меня жгла, – сказал Джулиан. – Не как обычная стрела. Наконечник как будто был чем-то обмазан – может, кислотой…
Эмма вытерла кровь. Она все еще сочилась из раны и тонкими струйками текла по животу Джулса, собираясь в лужицу возле пояса его джинсов. Его тазовые кости сильно выпирали, бока были совсем твердыми.
Вздохнув, Эмма попыталась подбодрить Джулса шуткой:
– Ты слишком худой. Многовато кофе и маловато блинчиков.
– Надеюсь, так и напишут у меня на могиле.
Джулиан вздохнул и наклонился вперед. Эмма вдруг поняла, что сидит у него на коленях лицом к нему. Поза была невероятно интимной.
– Я… Тебе не тяжело? – спросила она.
Он болезненно сглотнул.
– Нанеси еще одну ираци.
– Хорошо, – кивнула Эмма. – Хватай антипанику.
– Что-что? – Джулиан открыл глаза и недоуменно взглянул на нее.
– Пластиковую ручку! Вон ту, над окном! – показала Эмма. – За нее хватаются, когда машина резко поворачивает.
– Ты уверена? Я всегда думал, что она служит вешалкой, – пробормотал Джулиан. – Когда вещи из прачечной забираешь, например.
– Джулиан, сейчас не время для педантизма. Хватай ручку или, клянусь…
– Ладно, понял! – Джулиан подтянулся, взялся за ручку и поморщился. – Я готов.
Кивнув, Эмма отложила Кортану и вытащила стило. Может, предыдущие руны были слишком неаккуратны, слишком торопливы? Физические аспекты подготовки Сумеречных охотников всегда казались ей важнее развития психических и художественных способностей – к примеру, умения видеть сквозь чары и рисовать руны.
Она дотронулась кончиком стила до плеча Джулиана и нанесла на него целебную руну, медленно и аккуратно. Свободной рукой ей пришлось опереться о его тело. Она старалась не давить на него, но все равно чувствовала напряжение в каждом мускуле Джулса. Его кожа была такой гладкой, такой нежной, что Эмме хотелось прижаться к нему, накрыть рану ладонью и залечить ее силой своей мысли…
Стоп. Она закончила ираци и отклонилась, чтобы взглянуть на свою работу, опустив руку со стилом. Джулиан сел чуть прямее. Обрывки футболки болтались у него на плечах. Он вздохнул, посмотрел на собственное плечо – и руна растворилась у него на глазах, как черный лед, который поглотило море.
Джулиан взглянул на Эмму. Она видела в его глазах свое отражение: она была совершенно сбита с толку, испугана и перепачкана кровью, которая алела у нее на шее и на белой спортивной майке.
– Уже не так больно, – прошептал Джулиан.
Рана снова запульсировала. Кровь потекла по животу, пропитывая кожаный ремень и пояс джинсов Джулса. Эмма положила руки ему на грудь, чувствуя, как внутри нарастает паника. Его кожа была горячей, слишком горячей. Горячей, как при лихорадке.
– Ты лжешь, – сказала Эмма. – Джулс. Хватит. Я позову на помощь…
Она подвинулась, чтобы слезть у него с колен, но Джулс поймал ее за руку.
– Эм, – пробормотал он. – Эмма, посмотри на меня.
И Эмма посмотрела. У него на щеке была кровь, волнистые волосы пропитались потом, но во всем остальном он выглядел совсем как обычно. Левой рукой он зажимал кровоточащую рану, но правая была свободна. Он поднял ее и пальцами коснулся шеи Эммы.
– Эм, – снова сказал он, смотря на нее огромными, темно-синими в тусклом свете глазами. – Вчера ты целовалась с Марком?
– Что? – удивилась Эмма. – Так, ты точно потерял слишком много крови.
Джулс немного подвинулся на сиденье, но не отнял руку и продолжил теребить тонкие волосы на загривке у Эммы.
– Я видел, как ты на него смотрела, – объяснил Джулиан. – Возле «Трезубца Посейдона».
