Клэри спросила у Эммы, все ли в порядке.
– Я волнуюсь не о себе, – ответила Эмма, – а о Джулсе. Я готова на все, лишь бы только у него все было хорошо.
Клэри тогда внимательно посмотрела на нее, но Эмма не заметила ее взгляда – ее глаза были обращены к полыхающему на горизонте ярко-оранжевому закату.
– Клэри!
Дверь снова распахнулась. На этот раз пришла Изабель – восхитительная в сиреневом шелковом платье и блестящих босоножках. Стоило ей войти в комнату, как она начала чихать.
Клэри подскочила к ней.
– Во имя Ангела… – Присказка Сумеречных охотников сама сорвалась у нее с языка, хотя еще недавно она казалась ей весьма странной. – Пойдем.
– Тюльпаны, – сдавленным голосом пробормотала Изабель, когда Клэри вывела ее в коридор.
– Да, – вздохнула Клэри, обмахивая подругу рукой и думая, поможет ли целебная руна при аллергии. Изабель снова чихнула, ее глаза заслезились. – Мне так жаль…
– Ды не видо вада, – выдавила Изабель, и Клэри поняла, что с языка аллергии это переводится как: «Ты не виновата».
– Как раз я и виновата!
– П-ф-ф, – отмахнулась Изабель, – не педеживай. Все скоро пройдет.
– Я заказала розы, – сказала Клэри. – Клянусь. Не знаю, что произошло. Завтра я убью флориста. Или, может, его убьет Алек. Кажется, он как раз в настроении.
– Все в порядке, – заверила ее Изабель уже более нормальным голосом. – Не нужно никого убивать. Клэри, я выхожу замуж! За Саймона! Я счастлива! – Она так и сияла. – Раньше мне казалось, что, отдавая кому-то свое сердце, становишься слабой. Ведь его могут разбить. Но теперь я вижу, что это не так. И все это благодаря Саймону и благодаря тебе.
– Почему благодаря мне?
Изабель смущенно пожала плечами.
– Просто ты любишь так сильно. Так отчаянно. Ты столько отдаешь. И этим всегда становишься лишь сильнее.
Клэри заметила, что она вот-вот расплачется.
– Знаешь, когда ты выйдешь за Саймона, мы ведь фактически станем сестрами. Жена парабатая – все равно что сестра, правда?
Изабель обхватила Клэри руками. На мгновение девушки сжали друг друга в объятиях в полутемном коридоре. Клэри вспомнила, как они с Изабель делали первые дружеские шаги навстречу друг другу в закоулках этого же Института. «Я волновалась не только за Алека, но и за тебя».
– Кстати о любви и подобных вещах, – хитро улыбаясь, произнесла Изабель и отстранилась от Клэри, – как насчет двойной свадьбы? Вы с Джейсом…
Сердце Клэри пропустило удар. Она никогда не умела скрывать свои чувства. Изабель озадаченно посмотрела на нее, как будто собираясь что-то спросить – может, узнать, что не так, – но в этот момент дверь музыкального салона открылась, и в коридор хлынул свет и звуки музыки. На пороге показалась мама Изабель, Мариза.
Она улыбалась – да что там, просто светилась от счастья. Клэри была рада видеть улыбку у нее на лице. После Темной войны Мариза и Роберт развелись, и Роберт переехал в дом Инквизитора в Идрисе. Мариза осталась в Нью-Йорке, чтобы руководить Институтом, но через несколько лет с готовностью передала бразды правления Джейсу и Клэри. Она не стала уезжать из города – по ее словам, чтобы помочь им, если вдруг станет тяжело, но Клэри подозревала, что на самом деле она просто хотела быть ближе к детям и маленькому внуку Максу. В волосах ее теперь было больше седины, чем при первой встрече с Клэри, но она по-прежнему держала спину прямо и по-прежнему гордо несла звание Сумеречного охотника.
– Изабель! – воскликнула она. – Все тебя заждались!
– Хорошо, – сказала Изабель. – Теперь мой выход.
Взяв Клэри за руку, она поспешила вперед. Вдруг перед ними оказались яркие огни музыкального салона, и все присутствующие с улыбкой обернулись к ним, завидев девушек на пороге.
Клэри, как всегда, нашла глазами Джейса: входя в комнату, она всегда первым делом смотрела на него. Он все еще играл тихую, ненавязчивую мелодию, но поднял голову и подмигнул Клэри, когда она вошла.
Кольцо Эрондейлов у него на пальце искрилось миллионом огней, отражая свет ярких звезд, которые плавали по комнате: не иначе их наколдовал Магнус. Клэри вспомнила о Тессе, которая передала ей это кольцо для Джейса, и пожалела, что ее нет рядом. Ей всегда нравилось смотреть, как он играет.
Комната взорвалась ликованием при появлении Изабель. Она улыбнулась и посмотрела по сторонам, явно купаясь в лучах славы. Она послала воздушный поцелуй Магнусу и Алеку, которые сидели на полу с Максом и Рафом, глядевшим на все огромными от удивления темными глазами. Майя и Бат засвистели, Лили подняла бокал, Люк и Ребекка просияли, а Мариза и Роберт с гордостью посмотрели, как их дочь прошла чуть дальше и взяла Саймона за руку.
Лицо Саймона светилось от счастья. На стене позади него сменяли друг друга фотографии из составленного Ребеккой слайд-шоу. В основном там были снимки Саймона – и гораздо меньше снимков Изабель, ведь Сумеречные охотники не слишком интересовались фотографией. Мерцающие картинки одна за другой проступали на стене возле клавесина и исчезали вновь.
Вот кроха Саймон на руках у мамы – Клэри хотелось бы пригласить ее, но Элайн ничего не знала о Сумеречных охотниках. Для нее Изабель была просто милой девушкой, работавшей в тату-салоне. Вот шестилетний Саймон улыбается беззубой улыбкой. Вот Саймон-подросток с гитарой. Десятилетние Саймон и Клэри в парке под дождем из осенних листьев.
Взглянув на этот снимок, Саймон улыбнулся Клэри, и в уголках его глаз появились веселые морщинки. Клэри коснулась своего правого предплечья, где находилась руна парабатая. Она надеялась, что Саймон по глазам поймет, что она чувствует: что он – ее якорь, краеугольный камень ее детства и путеводная звезда взрослой жизни.
Слезы застилали глаза. Клэри вдруг поняла, что музыка стихла. Джейс подошел к Алеку и зашептал что-то ему на ухо, склонившись светлой головой к его темной. Рука Алека лежала на плече у Джейса, он согласно кивал.
Джейс и Алек давно стали для Клэри воплощением лучших друзей. Она знала, как сильно Джейс любит Алека. Она поняла это в тот миг, когда впервые увидела, как Алека ранили и Джейс – которому было не занимать умения владеть собой – чуть не сошел с ума. Она видела, как Джейс смотрел на любого, кто говорил об Алеке плохо: его глаза прищуривались, взгляд их становился обжигающе холодным. И она думала, что все понимает, она думала, что Джейс и Алек – лучшие друзья, как они с Саймоном.
Но теперь Саймон стал ее парабатаем и она понимала все гораздо лучше. Рядом с парабатаем ты становился сильнее. Парабатай был словно зеркало, отражавшее все лучшее в тебе. Клэри даже представить себе не могла, что значит потерять парабатая, через какой ад тогда придется пройти.
«Береги его, Изабель Лайтвуд, – думала она, глядя на Изабель и Саймона, державшихся за руки. – Прошу тебя, береги».
