– Точно, – кивнула Клэри. – Значит, теперь ты решил обратиться к нам?
– Я надеялся, что мы сможем устроить ее здесь, – признался Саймон. – В Институте. И вы могли бы помочь мне с тем, что я не совсем понимаю…
Клэри почувствовала, как внутри нее нарастает ужас. Институт недавно претерпел серьезные изменения, и ремонт еще продолжался. Бальный зал, в котором практически никогда не проводили балов, как раз начали переоборудовать во второй класс для тренировок. Несколько этажей были заставлены ящиками с плиткой и деревом. Оставался, конечно, огромный музыкальный салон, но он был битком набит старинными виолончелями и роялями. Там стоял даже орган.
– Например?
Саймон взглянул на нее большими карими глазами, в которых явно читалась мольба.
– Цветы, банкет, украшение зала…
Клэри застонала. Джейс взъерошил ей волосы.
– Ты справишься, – сказал он, и по его тону она поняла, что он улыбается. – Я в тебя верю.
Вот так Клэри и оказалась в институтском музыкальном салоне под наколдованными Магнусом сияющими сосульками, талая вода с которых капала ей прямо на зеленое платье. Время от времени Магнус обновлял их, а по комнате пролетали иллюзорные лепестки роз. Стая оборотней Майи помогла перетащить орган, арфу и множество других инструментов в пустую соседнюю комнату, двери которой сейчас были наглухо закрыты и спрятаны за зачарованным водопадом из трепещущих бабочек.
Атмосфера немного напоминала Клэри Благой Двор в Волшебной стране, который при каждом ее посещении представал совсем иным: порой там сверкал лед, а порой алел роскошный бархат. Клэри даже немного скучала – не по самой Королеве, которая оказалась жестокой предательницей, а по магии фэйри. После заключения Холодного мира они ни разу больше не побывали при Дворах. В полнолуние в Центральном парке больше не устраивали танцы. В водах Гудзона больше не было ни пикси, ни русалок. Бывало, поздно ночью Клэри слышала высокий одинокий звук рога Дикой Охоты, скачущей по небу, вспоминала о Марке Блэкторне и грустила. Но этот звук не мог заменить музыку эльфийских пиров, которая некогда доносилась с острова Харт.
Она говорила об этом с Джейсом, и он соглашался с ней – и как ее парень, и как глава Института: без фэйри мир Сумеречных охотников потерял равновесие. Сумеречным охотникам нужны были обитатели Нижнего мира. Так было всегда. Попытка притвориться, что Волшебного народа не существует, явно вела к катастрофе. Но Клэри и Джейс не входили в Совет – они всего лишь руководили одним-единственным Институтом и были к тому же слишком молоды. Поэтому они ждали удобного случая и старались всегда быть во всеоружии.
Определенно, думала Клэри, не было на земле другого Института, который мог бы принять у себя такую вечеринку. Студенты Беатрис работали официантами и разносили по комнате тарелки с канапе – канапе привезла сестра Саймона, которая владела рестораном в Бруклине, а тарелки были оловянными, а не серебряными, из уважения к присутствующим оборотням.
Что касается обитателей Нижнего мира, Майя заливисто смеялась в углу, держа за руку Баба. На ней было струящееся оранжевое платье, ее кудри были аккуратно уложены, а на шее у нее висел медальон «Претор Люпус».
Она разговаривала с отчимом Клэри, Люком. Люк поднял очки на лоб; в волосах его прибавилось седины, но глаза сияли все так же ярко.
Мама Клэри, Джослин, осталась дома, не в силах встать с постели на восьмом месяце беременности. Клэри все еще не верилось, что в своем солидном возрасте она вот-вот обретет братика или сестренку.
Жюли Боваль, парабатай Беатрис, прошла мимо них с тарелкой крошечных бисквитов. На глазах у Клэри глава нью-йоркского клана вампиров, Лили, стянула с тарелки бисквит, подмигнула Бату и Майе и проскользнула к роялю, по пути обойдя Саймона, который беседовал с родителями Изабель – Робертом и Маризой Лайтвуд. Саймон был одет в темно-серый костюм и казался таким взволнованным, словно готов был выпрыгнуть из собственной кожи.
Джейс играл на рояле, его бархатный пиджак висел на спинке стула, а руки порхали над клавишами. Клэри не смогла не вспомнить, как впервые увидела его в Институте, когда он сидел к ней спиной и играл. «Алек? – сказал он тогда. – Алек, это ты?»
Лицо Джейса было серьезным и решительным, каким оно становилось лишь в те минуты, когда он делал что-то достойное его всецелого внимания: сражался, играл на рояле, целовал ее. Он поднял глаза, словно почувствовав на себе взгляд Клэри, и улыбнулся ей. Даже спустя все эти годы от его улыбки у нее по коже всегда бежали мурашки.
Она невероятно гордилась им. Они не меньше остальных удивились, что Конклав избрал их новыми руководителями Института, когда ушла Мариза. Им было всего по девятнадцать, и они полагали, что бразды правления перейдут к Алекс или к Изабель, но никто из них этого не хотел. Изабель стремилась к путешествиям, а Алек с головой ушел в организацию союза Сумеречных охотников и обитателей Нижнего мира.
Тогда Клэри сказала Джейсу, что они всегда могут отказаться от должности. Никто не мог заставить их возглавить Институт, тем более что они планировали объехать весь мир – Клэри бы рисовала, а Джейс сражался с демонами в необычных местах. Но ему хотелось этого. Клэри понимала, что в глубине души он считает, будто это способ отплатить тем людям, которых они потеряли на войне и не смогли спасти. Будто это способ отплатить за то, что им самим повезло, и они прошли войну, не потеряв почти никого из тех, кто был им дорог. За то, что вселенная подарила ему Алека, и Изабель, и Клэри, когда он полагал, что никогда не найдет лучшего друга, не обретет сестру и не сумеет полюбить.
Руководить Институтом было нелегко. Для этого требовалось все очарование Джейса и все умение Клэри поддерживать мир и находить союзников. В одиночку с этим не справился бы ни один из них, но вместе у них все получалось. Упорство Клэри служило противовесом амбициям Джейса, ее познания о жизни простецов уравновешивали его древнюю кровь и годы тренировок. Джейс был прирожденным лидером, он прекрасно строил планы и всегда первым понимал, кому и что удается лучше всего. Клэри же умела успокоить любого и была тем человеком, который в конце концов настоял на установке компьютера в Комнате Планов.
Лили шепнула что-то Джейсу на ухо – скорее всего, заказала песню: она умерла в двадцатых и всегда просила рэгтайм, – а затем развернулась на каблуках и подошла к одеялу, разложенному в углу. На нем сидел Магнус, к которому прильнул его сынишка Макс – трехлетний колдун с синей кожей. Вместе с ними на одеяле устроился еще один ребенок, лет пяти, – юный Сумеречный охотник со спутанными черными волосами. Смущенно улыбнувшись, малыш взял книгу, протянутую Магнусом.
Возле Клэри вдруг появилась Беатрис.
– Где Изабель? – прошептала она.
– Она хочет выйти эффектно, – шепнула ей в ответ Клэри. – Ждет, пока все соберутся. А что?
Беатрис многозначительно взглянула на нее и кивнула на дверь. Через несколько секунд Клэри уже шла за ней по коридору, приподняв длинную юбку, чтобы не наступить на подол. По пути она заметила свое отражение – в зеркале мелькнуло платье цвета молодой травы.
