– Именно, – кивнул Кьеран. – Марк нарушил закон фэйри и за это он должен вернуться с нами в страну фэйри и никогда больше не ступать на землю людей.
– Нет, – возразил Иарлаф, – не таким будет его наказание.
– Что? – Кьеран недоуменно посмотрел на него. Кончики его волос стали голубовато-белыми, как иней. – Но ты сказал…
– Я не говорил ничего о наказаниях, князек, – бросил Иарлаф и выступил вперед. – Ты рассказал мне о поступке Марка Блэкторна, и я сказал, что его нужно судить. Если ты решил, что это означает, будто его вернут в страну фэйри, где он снова станет твоим товарищем, то тебе следовало вспомнить о том, что безопасность Волшебного народа превыше того, чего желает сын Короля Неблагого Двора. – Он холодно посмотрел на Марка. Его глаза зловеще сверкнули. – Король позволил мне самому выбрать для тебя наказание. Ты получишь двадцать ударов хлыстом по спине – и радуйся, что не больше.
– НЕТ!
Слово прозвучало настоящим взрывом. К удивлению Эммы, это был Джулиан – тот самый Джулиан, который никогда не повышал голос. Тот самый Джулиан, который никогда не кричал. Он пошел вниз по ступенькам, и Эмма последовала за ним, сжимая Кортану в руке.
Кьеран и Марк молча смотрели друг на друга. В лице у Кьерана не осталось ни кровинки, казалось, он вот-вот лишится чувств. Джулиан вышел вперед, закрыв собой Марка, но Кьеран даже не шелохнулся.
– Если хоть кто-то из вас прикоснется к моему брату и причинит ему боль, – сказал Джулиан, – я убью вас.
Гвин покачал головой.
– Не сочти, что я не восхищаюсь твоей смелостью, Блэкторн, – произнес он. – Но я бы хорошенько подумал, прежде чем угрожать посланцам фэйри.
– Помешаешь нам – и нашему договору конец, – пригрозил Иарлаф. – Расследование будет прекращено, мы заберем Марка обратно в страну фэйри. И его высекут там – и с гораздо большей жестокостью. Ты ничего не обретешь, но очень многое потеряешь.
Руки Джулиана сжались в кулаки.
– Думаете, только вы понимаете, что такое честь? Вы, кто не в силах понять, что я потеряю, позволив вам унижать и пытать Марка? Вот потому-то вас, фэйри, все презирают – виной всему ваша бесчувственная жестокость.
– Осторожнее, мальчик, – прорычал Гвин. – У вас – свои Законы, а у нас – свои. Различие лишь в том, что мы не притворяемся, будто наши законы не жестоки.
– Закон суров, – довольно сказал Иарлаф, – но это Закон.
И тут Марк подал голос впервые с оглашения приговора:
– Плохой закон не закон.
Казалось, он был ошеломлен. Эмма вспомнила того юношу, который упал в обморок в Убежище, который закричал, когда к нему прикоснулись, и с ужасом рассказывал о том, как его били. Ее сердце как будто разрывали на части – высечь Марка? Именно Марка? Марка, чьи раны когда-нибудь заживут, но чья душа никогда не найдет исцеления?
– Вы пришли к нам, – с отчаянием в голосе проговорил Джулиан. – Вы пришли к нам и заключили с нами сделку. Вам нужна была наша помощь. Мы поставили на карту все, мы рискнули всем, чтобы решить эту загадку. Да, пусть Марк и оступился, но эта проверка на верность попросту неуместна.
– Дело не в верности, – ответил Иарлаф. – А в том, чтобы преподать всем урок. Есть законы. Их нужно исполнять. Если мы позволим Марку предать нас, все остальные поймут, что мы слабы. – Он алчно смотрел на противника. – Наша сделка важна. Но это важнее.
Марк спустился по лестнице и положил руку на плечо Джулиану.
– Брат мой, ты не силах ничего изменить, – сказал он. – Пускай все случится. – Он посмотрел на Иарлафа, затем на Гвина. На Кьерана он даже не взглянул. – Я приму наказание.
Эмма услышала смех Иарлафа – холодный, резкий, как треск тонкого льда. Он сунул руку за пазуху и вытащил оттуда пригоршню кроваво-красных камней, которые он бросил на землю. Марку явно была знакома эта процедура. Он побледнел.
Там, куда Иарлаф бросил камни, из земли пробилось дерево. Оно становилось все выше – изогнутое, узловатое, с корой и листьями цвета крови. Марк завороженно смотрел на него. Кьерану, казалось, стало нехорошо.
– Джулс, – шепнула Эмма. Она впервые назвала его так с той ночи на пляже.
Джулиан невидяще посмотрел на нее, а затем развернулся и спустился с крыльца. Помедлив, Эмма пошла за ним. Иарлаф тотчас преградил ей путь.
– Отложи меч, – велел он. – Никакого оружия в присутствии Волшебного народа. Мы прекрасно знаем, вам веры нет.
Эмма взмахнула Кортаной так быстро, что клинок со свистом рассек воздух. Его острие прошло возле шеи Иарлафа, в миллиметре от его кожи, описав дугу смертельной улыбки. Он отшатнулся, а Эмма тем временем с силой сунула меч в висящие за спиной ножны. Она посмотрела на Иарлафа. Глаза ее метали молнии.
Гвин усмехнулся.
– А я-то думал, Карстерсы хороши только в музыке.
Иарлаф презрительно взглянул на Эмму, а затем развернулся, подошел к Марку и принялся отвязывать от пояса какой-то моток.
– Положи руки на ствол рябины, – сказал он.
Эмма догадалась, что он имеет в виду темное, узловатое дерево с острыми ветками и кроваво-красными листьями.
– Нет. – В отчаянии Кьеран бросился к Иарлафу. Он упал на колени и простер к нему руки. – Умоляю тебя. Я, принц Неблагого Двора, умоляю тебя. Не трогай Марка. Возьми вместо него меня.
Иарлаф фыркнул.
– Если я высеку тебя, то навлеку на себя гнев твоего отца. Так не пойдет. Поднимайся на ноги, мальчишка-принц. Не позорься.
Кьеран медленно встал.
– Прошу тебя, – сказал он, смотря не на Иарлафа, а на Марка.
Марк взглянул на него с такой жгучей ненавистью, что Эмма чуть не отпрянула. Невероятно, но Кьеран побледнел еще сильнее.
– Ты должен был это предвидеть, щенок, – бросил Иарлаф, не поворачиваясь к Кьерану. Он смотрел на Марка алчными, голодными глазами, как нищий смотрит на еду. Марк подошел к дереву…
Но Джулиан выступил вперед.
– Высеки меня вместо него, – сказал он.
На миг все застыли. Эмме показалось, что ее ударили бейсбольной битой в грудь. «Нет», – пыталась сказать она, но слово застряло у нее в горле.
Марк повернулся к брату.
– Не надо, – произнес он. – Мое преступление. Моим должно быть и наказание.
Джулиан прошел мимо Марка, чуть не оттолкнув его в сторону, и решительно встал перед Гвином. Он расправил плечи и гордо поднял голову.
– В дуэли фэйри каждый может выбрать себе представителя, – сказал он. – Раз я могу заменить брата в поединке, почему не могу сейчас?
– Потому что это я нарушил закон! – отчаянно воскликнул Марк.
– Моего брата похитили в начале Темной войны, – сказал Джулиан. – Он ни разу не был в битве. Его руки не запятнаны в крови фэйри. А я был в Аликанте. Я убивал Волшебный народ.
