– Воскрешения, – эхом отозвался Тай. – Некромантия?
Диего кивнул.
– Я отразил нападение, но девушка убежала. Запрыгнула в машину.
– Это была Ава? – догадалась Эмма.
– Да. Она увидела меня и поспешила прочь. Я проследил за ней до дома и убедил ее рассказать мне все, что ей известно о «Полночном театре», о Слугах и о лотерее. Она знала немного, но я понял, что в лотерее выпал ее номер. Что именно она убила Стэнли Уэллса, понимая, что, если не убьет его, ее будут пытать и убьют саму.
– И она все тебе рассказала? – удивленно спросила Ливви. – Они ведь клянутся молчать.
Диего пожал плечами.
– Не знаю, почему она доверилась мне…
– Да ладно, друг! – воскликнула Эмма. – У тебя что, зеркала нет?
– Эмма! – одернула ее Кристина.
– Она убила его за несколько дней до нашей встречи. Ее съедало чувство вины. Она пришла в тот переулок, чтобы увидеть его тело. Странное дело, она сказала, что нарисованные мелом круги не имели никакого значения, а нужны были только для того, чтобы запутать следы. Она все твердила какую-то чепуху. – Он нахмурился. – Я сказал ей, что защищу ее. Я провел ночь у нее на крыльце. На следующее утро она заставила меня уйти. Сказала, что хочет быть с Хранителем и остальными Слугами. Что там ее место. Она настаивала, поэтому я ушел. Я снова отправился на рынок и купил у Джонни Грача оружие. Когда я тем же вечером вернулся к Аве, она уже была мертва. Ее задушили и утопили в бассейне. Руку ей отрезали.
– Не понимаю, что за история с этими руками, – пробормотала Эмма. – У Авы не было руки, и ее убили. У Белинды тоже нет руки, но ей позволили жить. А когда умер Стерлинг, она отрезала ему обе руки.
– Может, так они доказывают Хранителю, что кто-то действительно умер? – предположила Ливви. – Как Охотник, который несет Злой Королеве сердце Белоснежки.
– Либо руки нужны для ритуала, – угрюмо заметил Диего. – У Авы и Белинды не было ведущих рук – может, Белинда не знала, правша Стерлинг или левша, поэтому и отрезала обе.
– Частица убийцы должна уйти вместе с жертвой? – спросил Джулиан. – Нужно подробнее изучить книги по некромантии, которые есть у нас в библиотеке.
– Да, – согласился Диего. – Жаль, у меня не было доступа к вашей библиотеке, когда я нашел тело Авы Ли. Я не смог защитить женщину, которая нуждалась в моей помощи. Я поклялся, что найду виновного, и притаился у нее на крыше…
– Да, эту часть истории мы уже знаем, – перебил его Джулиан. – Я буду всякий раз вспоминать ее, когда бок будет ныть в плохую погоду.
Диего покаянно склонил голову.
– Мне очень жаль, что так произошло.
– Я хочу узнать, что было дальше, – сказал Тай, все еще выводя на бумаге тонкие, непонятные буквы. Тай всегда писал как курица лапой. Его длинные пальцы уже почернели от карандаша. – Ты узнал, что Стерлинга выбрали следующим, и проследил за ним?
– Да, – подтвердил Диего. – И увидел, что вы пытаетесь его защитить. Я не понял почему. Простите, но после слов Артура я подозревал всех вас. Я понимал, что должен выдать вас Конклаву, но не мог этого сделать. – Он посмотрел на Кристину, а затем отвел глаза. – Сегодня я ждал Стерлинга возле бара, чтобы попытаться его остановить, но мне хотелось и услышать вашу версию событий. Теперь я все понимаю. Я рад, что я ошибался в вас.
– Еще бы, – буркнул Марк.
Диего откинулся на спинку стула.
– Может, теперь вы расскажете мне, что известно вам? Так будет справедливо.
Джулиан обрадовался, когда Марк взял изложение событий на себя. Он описал все в подробностях, не опустив даже сделки с фэйри, залогом которой была его судьба, и последствий своего присутствия в Институте.
– Кровь Блэкторнов, – задумчиво произнес Диего, когда Марк закончил. – Интересно. Я бы счел, что здесь скорее замешаны Карстерсы, учитывая тела, обнаруженные пять лет назад.
– Ты хотел сказать, учитывая гибель родителей Эммы, – поправил его Джулиан.
Он помнил их, помнил их смеющиеся глаза и их любовь к Эмме. Они никогда не могли стать для него просто «телами».
Уголком глаза он заметил, что Тавви слез с кресла, на котором давно клевал носом, тихо подошел к двери и выскользнул в коридор. Наверное, он ужасно устал и все ждал, пока Джулиан уложит его в постель. Джулиану стало жаль младшего братишку, который так часто оказывался среди взрослых людей, обсуждавших кровь и смерть.
– Верно, – кивнул Диего. – Мне не дает покоя вопрос, почему с момента их убийства, которое произошло пять лет назад, до прошлого года жертв больше не было. Зачем делать такой перерыв?
– Мы подумали, что этого требует ритуал, – сказала Ливви и зевнула. Она была измотана, под глазами у нее залегли синие тени. Они все едва стояли на ногах.
– И здесь всплывает другая деталь: в машине Стерлинг сказал, что убивать можно кого угодно, хоть людей, хоть фэйри – даже нефилимов, если учитывать убийство Карстерсов.
– Он упомянул, что оборотни и маги им не подходят… – заметила Кристина.
– Похоже, они не связываются с теми, кого защищают Соглашения, – сказал Джулиан. – Иначе есть риск привлечь внимание. Наше внимание.
– Именно, – согласился Диего. – Но почему им не важна личность жертвы? Человек или фэйри, мужчина или женщина, старик или юноша? Если уж на то пошло, вся магия строго регламентирована. Жертвенная магия требует сходства жертв – например, чтобы все обладали Зрением, все были девственниками или все имели одну и ту же группу крови. Здесь жертвы кажутся случайными.
Тай восхищенно смотрел на Диего.
– Судя по всему, в Схоломанте здорово, – сказал он. – Я и представить себе не мог, что там можно узнать столько о ритуалах и магии.
Диего улыбнулся, и Друзилла чуть не упала в обморок. Ливви тоже оценила бы эту улыбку, если бы не была такой уставшей. Но Марк, казалось, лишь рассердился пуще прежнего.
– Можно мне посмотреть фотографии с точки пересечения? – спросил Диего. – Похоже, это очень важное место. Я впечатлен, что вы его нашли.
– Когда мы пришли туда, вокруг все кишело демонами-богомолами, поэтому у нас есть только фотографии пещеры, – объяснил Марк, пока Тай пошел за снимками. – С демонами, кстати, мы с Эммой расправились.
Он подмигнул Эмме. Она улыбнулась, и Джулиан почувствовал укол ревности, который пронзал его всякий раз, когда Марк заигрывал с Эммой. Он понимал, что это ничего не значит. Марк заигрывал так, как заигрывают фэйри, легко и непринужденно.
Но Марк хотя бы мог заигрывать с Эммой. У него была эта возможность, а фэйри славились своим непостоянством… К тому же, если у Марка были на Эмму виды, он, Джулиан, не имел права ему мешать. Он должен был поддерживать брата – в конце концов, разве не был бы он счастлив, если бы его брат и его парабатай полюбили друг друга? Разве люди не мечтают о том, чтобы их любимые тоже любили друг друга всем сердцем?
