Внутри «Котлетной» Мария, напевая свою любимую песню про перевозчика у переправы, убирала со стола, наводила очередной лоск. С уважением, но без особой робости уставилась на вошедшего.
– Добрый день, – поздоровался Балабин. – Я – начальник городского отделения полиции, Балабин Борис Дмитриевич. Вот, заехал познакомиться. Добро пожаловать в наш город.
(Про себя отметил, что всё-таки прав был Шмыров, на армянку хозяйка «Котлетной» никак не походила. А что глаза чернючие, так это правда. Но всё-таки не армянские, скорей южнороссийские. У одной молодухи из Краснодара были такие же глазищи, Балабин с ней в Крыму познакомился, в одном санатории отдыхали.)
– Здрасьте, – отозвалась Мария. Улыбнулась, блеснула золотым зубом в нижней челюсти. – Новикова Мария. – Потом, подумав, поправилась: – Мария Анатольевна.
Балабин подошёл к прилавку, с интересом оглядел выставленные там котлеты.
– Значится, котлетками торгуете, Мария Анатольевна? – уточнил он.
– Ну да, – отвечала Мария. – Есть с грибами, есть свиные, говяжьи. Из смешанного фарша тоже есть. С жареной картошечкой не желаете? Угощайтесь, товарищ начальник.
– Да нет, спасибо, сыт. Только отобедал с мэром, – солидно сказал Балабин. – Ну и как бизнес, нормально?
– Да не жалуюсь, – снова улыбнулась Мария. – Я должна работать на дому, чтобы при сыне быть. Он же у меня калека. Мы и живём здесь же, в задних комнатах.
– Понятненько, – процедил Балабин. – А откуда сами будете, Мария Анатольевна?
(На самом деле от того же Шмырова прекрасно знал, что Новиковы сюда переехали из Новгородской области.)
– Из Коврова, – сказала она. – Это под Новгородом.
– Ясно, – буркнул Балабин. – А до этого где жили?
– До этого в Александрове, – охотно начала рассказывать Мария. – А ещё раньше в Южинске, под Самарой. Мы с сыном последние годы часто переезжаем. Понимаете, родственников у нас нет, родители мои померли давно. Одна всё и тяну, мать-одиночка ж я. А Рудик мой – необычный ребёнок. Так уж случилось, что калека он у меня. Беда у нас была, когда он ещё совсем маленький был. Пожар случился, Рудик весь обгорел. Ему ноги и руку пришлось ампутировать. А в нынешнее время очень непросто ему подходящее место найти, ну, вы понимаете?
– Понимаю, – кивнул Балабин.
На самом деле не очень понял, что она имеет в виду.
Ну, калека, дальше-то что?
Чем ему не годилось в Коврове или где там они ещё жили, непонятно. Вслух спросил:
– Кстати, где он Рудик ваш, дома?
– А то! Конечно, где ж ему быть. Он без меня никуда. Я вас познакомлю. Руди-и-к! – зычным голосом заорала она куда-то в глубь дома. – Выйди, покажись!
Прошло полминуты.
Балабин уже начал недовольно хмуриться, но тут наконец хлопнула дверь, заскрипели половицы, в помещение вкатился на своём кресле Рудик. В кепке-бейсболке, сильно нахлобученной на голову, и солнечных очках.
– Вот это мой Рудик! – с нескрываемой гордостью произнесла Мария. – Познакомься, Рудик, с начальником.
– Здрасьте, – низким голосом проскрипел Рудик.
– Здравствуй, – кивнул Балабин.
Поначалу думал пожать инвалиду руку, но тут же отказался от этой идеи. Вообще в присутствии этого калеки в тёмных очках странным образом чувствовал какую-то тягостную неловкость.
– Знатное у тебя кресло, – проговорил он (просто чтобы что-то сказать).
– Да, очень удобное, – поддержал разговор Рудик.
Но Балабин уже отвернулся от него.
– Значится, надолго к нам? – спросил он у Марии. – Или опять временная остановка?
– Ну, мы посмотрим, как нас тут принимать будут, – снова блеснула золотым зубом Мария. – Нам вообще-то тут нравится. Хотелось бы остаться.
– Приозёрск – хороший город. Тихий, спокойный. А главное, люди у нас хорошие. Я уверен, что вы здесь осядете, – добродушно сказал Балабин.
– Может, всё-таки угоститесь? – снова предложила Мария. – Я вам котлетку прямо со сковородочки с собой заверну. Вы таких вкусных никогда не ели. Попробуйте.
– Ну, разве что попробовать, – согласился начальник.
(Больно уж соблазнительно пахло вокруг.)
Мария ловко подхватила поджаристую котлетку с огромной сковородки, положила в бумажный пакет с логотипом:
«КОТЛЕТНАЯ
ул. Лесная, 12
г. Приозёрск»
Балабин одобрительно покачал головой.
Во баба, молодец!
Уже и пакеты фирменные успела где-то заказать. На ходу подмётки рвёт!
Мария тем временем сунула туда же, в пакет, кусок хлеба, салфетку:
– Вот, угощайтеся! Может, вам картошечки ещё положить? Или кетчупа?
– Нет, нет, спасибочки! Больше ничего пока не надо. Как-нибудь ещё заскочу при случае.
– Заезжайте, мы гостям рады.
Балабин кивнул обоим и вышел на улицу.
Только тут наконец почувствовал некое облегчение. Этот калека в идиотской американской кепке определённо вызывал у него какое-то неприятное чувство.
Тяжёлый случай!
Мария и Рудик смотрели в окно, наблюдали, как он неспешно садится в свой полицейский газик.
Рудик отвёл рассеянный взгляд от отъезжающей машины, неожиданно замер, плотно сжав губы, что свидетельствовало о крайней степени сосредоточенности.
– Мама, видишь в окне напротив девушку? Вон там, где занавески цветные. Видишь, как она на меня вылупилась?
– Ну, вижу, – тут же отреагировала Мария. – Ты чего, её знаешь?
– Она из моего класса. Таня Родина её зовут.
(Таня на той стороне улицы заметила, что её увидели, тут же отвернулась, стала усердно поливать стоящие вдоль подоконника цветы.)
– Ну и что она, хорошая девочка? – ревниво спросила Мария, поворачиваясь к Рудику. – Умная?
– Да нет, – усмехнулся сын. – Наоборот, говорят, дура набитая.
4. Разъезд
Утренний солнечный луч осветил висевший на стене календарь. Всё та же рука протянулась, оторвала очередную страницу. Глаза с интересом уставились на сегодняшний гороскоп. Надпись была лаконичная и более чем странная:
ГОРОСКОП. СКОРПИОН. Вторник.
В этот вторник Скорпион должен быть крайне осторожен, выбирая людей для общения.
Прозвенел звонок, возвещавший конец уроков, и после секундной паузы из школы гурьбой повалили радостные ученики. Некоторые направились к расположенному неподалёку пустырю, в последнее время превращённому одиннадцатиклассниками в импровизированную автомобильную стоянку.
