Вооружены были серьёзно. Ещё в машине Артём на всякий случай вынул пистолет, взвёл затвор, сунул оружие обратно в карман. Миша Сердюков расстегнул кобуру, держал руку на рукояти своего ТТ. Сушкин сжимал в руках короткоствольный автомат.
Сквозь витрину «Котлетной» они никого не увидели, такое впечатление, что в зале было пусто. Артём подал знак, и они вошли внутрь. Там и в самом деле никого не оказалось, плита была выключена, свет приглушён – из четырёх ламп горела только одна.
Артём кивнул на вход в коридор.
Сжимая в кармане пистолет, пошёл туда. Оба его помощника с напряжёнными лицами последовали за ним.
– Кто там? – донёсся до них скрипучий голос из-за полуоткрытой двери в конце коридора.
– Полиция, – ответил Артём.
Дверь распахнулась, навстречу выкатился Рудик. Как всегда, в тёмных очках, в кепке-бейсболке.
– Здрасьте, – произнёс он, не высказывая никакого особого удивления.
– Здравствуй, Рудик, – вежливо поздоровался Артём. – Твоя мать дома?
– Нет, – лаконично ответил тот.
Из-за тёмных очков было непонятно, куда он смотрит. От этого у Артёма возникло какое-то неприятное чувство.
– А где она? – спросил он.
– За продуктами уехала, – так же без выражения, монотонно проскрипел Рудик.
– Куда?
– Я не знаю.
– Когда она уехала?
Рудик на секунду задумался, пожевал губами, потом тихо сказал:
– Где-то около часа назад.
– Понятно.
Артём озабоченно переглянулся со своими, следовало срочно что-то решать.
Позвонить Балабину, что ли?
С другой стороны, чего звонить, ситуация вполне ясная. С Рудиком этим, безусловно, тоже дело нечисто, он конечно же замешан в делах своей безумной мамаши, так или иначе надо забирать обоих.
– Вот что, Рудик, – решился он, – тебе придётся сейчас проехать в отделение.
– Зачем это? – хмуро отреагировал Рудик.
Артём прокашлялся.
– Ты задерживаешься в связи с подозрением в пособничестве в убийстве, – официальным тоном произнёс он. – Тебе всё ясно?
Задержанный как-то неопределённо дёрнул плечом – то ли выразил согласие, то ли удивление, Артём не понял.
Подождал ещё чуток, но Рудик молчал, больше никакой реакции от него не последовало.
Артём повернулся к Сердюкову:
– Миш, отвези его в отделение. А мы с Витей подождём Марию Анатольевну. Поезжай с ним, Рудик. Витя, помоги им погрузиться, пожалуйста.
Рудик больше ничего не спросил, всё так же молча нажал на какую-то кнопку на своём кресле, не поворачивая головы, проехал мимо посторонившегося Артёма. Электрический моторчик, на котором работало его кресло, издавал тихий жужжащий звук. Полицейские тоже прижались к стенке, пропустили инвалида, гуськом пошли за ним.
Артём посмотрел им вслед, потом шагнул вперёд, в комнату задержанного. Осмотрелся вокруг, пытаясь сообразить, что искать. На обыск у него никакой санкции не было, но, с другой стороны, глупо было не использовать эту ситуацию – вдруг он натолкнётся на какие-то важные улики?
Какие именно?
Ну, например, дневник, который мог вести подозреваемый, или ещё что-нибудь в этом духе.
Да, дневник – это было бы классно!
Но действовать следовало быстро: преступная мамаша могла вернуться в любой момент.
Неожиданно завибрировал, затрещал в кармане телефон.
Артём вздрогнул, спешно схватился за него, даже не посмотрев на высветившийся номер:
– Раскатов слушает.
– Привет! – раздался в ответ милый девичий голос. – Это я.
– Света! – обрадовался он. Но тут же нахмурился, озабоченно спросил: – Тебе что, опять звонили?
– Нет, слава богу, нет. Я просто так. Хотела попрощаться. – Она сделала паузу, потом решилась: – Знаешь, чего-то мне не хочется теперь уезжать. Странно, правда?
Артём улыбнулся:
– Ничего странного.
Тут же опомнился, стёр улыбку с лица. Он не имел никакого права поддерживать этот тон.
Так можно далеко зайти!
Если ко всему происходящему добавится ещё роман с малолеткой, то это будет полный компот. Можно будет надолго поставить крест на карьере.
А может, даже и навсегда!
Он вздохнул, сказал сдержанно:
– Может, ты и вернёшься. Мало ли как всё сложится.
– Может быть, – нежным эхом отозвалась она.
– Слушай, извини, я не могу сейчас разговаривать, давай попозже перезвоню, хорошо?
– Хорошо.
На этот раз Артём явно услышал в её голосе печальные нотки.
Главное, не поддаваться!
– Ну ладно, тогда пока, – небрежно сказал он.
– Пока.
Он отключился, задумчиво спрятал телефон.
Очень славная девушка.
И очень молоденькая, о чём не следовало забывать ни на секунду. А сейчас хорошо было бы вообще выкинуть её из головы.
Надо сосредоточиться совсем на другом, куда более важном!
Страшная маньячка, убийца, с невероятной жестокостью уничтожившая уже с полдюжины человек, вот-вот появится. Нельзя, чтобы она захватила его врасплох. Её надо встретить во всеоружии.
30. Закат
Вода в Красавице была окрашена в тёмно-бордовые, кровавого оттенка тона. Павло Горошевич подъехал к самому берегу, остановился, закурил.
Уныло смотрел, как солнце исчезает за холмами и тьма начинает поглощать озеро. Он ждал вечера, чтобы попробовать осторожно вернуться в город.
Может, хоть каких-то бабок удастся нарыть!
Или хотя бы как-то исхитриться документы из дому забрать. После этого можно и срываться отсюда. На время надо обязательно свалить, другого выхода нет. Сука-директор его заложил!
И зачем только он, Павло, полез во всё это? Подумаешь, глаза ему черножопые мозолили! Зато жил бы себе спокойно. А теперь, как последний мудак, в собственный дом должен огородами пробираться.
А может, сдаться?
Тут же отрицательно помотал головой.
Нет, нельзя ни в коем случае.
После отпадных новостей, которые он услыхал по местному радио, пока мотался по округе, об этом не может быть и речи. Его всюду ищут, по всему району.
Если захоботают, он уже никогда не отбоярится, это ясно, закатают надолго.
