Слёзы уже нельзя было удержать, они хлынули потоком. Она хотела сказать ему, что теперь он не один, что она будет рядом, что он может опереться на неё.
Но ничего не сказала, слова не складывались. Только вдруг судорожно всхлипнула и инстинктивно схватила его за руку, крепко сжала её.
Рудик почувствовал горячие, жгущие пальцы, с изумлением посмотрел на её белеющее в полутьме лицо.
Удивительное прикосновение!
Он никогда раньше не ощущал ничего похожего.
Они сидели не двигаясь, молчали.
Каждый боялся проронить хоть слово, нарушить ту хрупкую связь, которая неожиданно возникла между ними.
17. Уха
Домик Седы Костоевой находился на самой окраине Приозёрска, одной своей стороной смотрел прямо в лес. Седу это месторасположение очень устраивало, ей нравилась тихая дачная жизнь, к тому же подальше от посторонних глаз, которые ей совсем не нужны. Были у неё свои секреты, и она вовсе не собиралась делиться ими с согражданами.
К тому же Седа вполне отдавала себе отчёт в том, что её далеко не славянская внешность, незамужество и происхождение могут вызывать излишнее любопытство у местных жителей, и потому даже обрадовалась, когда ей предложили этот стоящий на отшибе дом. Одиночества она не боялась. Седа вообще была не из пугливых, а после всего, что пережила, ни звери, ни люди уже никакого особого страха ей не внушали.
Да и кому на самом деле придёт в голову тащиться на окраину города, чтобы нарушить её покой?..
Однако же кому-то пришло. Нынешним вечером кто-то осторожно прятался за деревом, внимательно наблюдал оттуда за её одиноко стоящим в конце пустой дороги домом, из окон которого лился в темноту жёлтый таинственный свет.
Постояв так некоторое время, прячущийся, видимо, потерял терпение, не выдержал. Медленно, стараясь двигаться как можно бесшумней, вышел из-за дерева, приблизился к стене дома. Потом прокрался вдоль неё и осторожно заглянул в окно.
Ни о чём не подозревавшая Седа зажигала свечи на столе, сервированном на две персоны. Была одета в своё лучшее чёрное платье, подчёркивающее тонкую фигуру.
Закончив, она придирчиво оглядела стол и пришла к выводу, что всё к визиту молодого столичного следователя готово. Её с детства учили, что мужчина – хозяин жизни, и потому принимать его, мужчину, следовало самым наилучшим образом.
Она погасила свет. Теперь только свечи освещали стол, отбрасывали пляшущие тени на белоснежную скатерть. Седа подошла к печке, с удовольствием потянула тонким носом. В печке горели сосновые дрова, их приятный запах вносил дополнительный уют в атмосферу дома. Она продумала каждую деталь.
Похоже, всё сделано правильно.
Седа взглянула на часы. Без двадцати двух минут восемь. До прихода Артёма было ещё немного времени. Оставалось одно небольшое дело.
Она взяла с полки овальное зеркало с ручкой, достала из ящика стола какой-то пузырёк, высыпала на блестящую поверхность немного белого порошка, с помощью бритвы умело выстроила его в тонкую дорожку. Ловкими пальцами вскрыла новую пачку жевательной резинки, вытащила одну. Развернула, выбросила нутро, а из фольговой обложки умело свернула трубочку. Вставила её поочерёдно в обе ноздри и быстро втянула в себя порошок.
В этот самый момент кто-то, наблюдавший за ней снаружи, отошёл от окна и бесшумно растворился в темноте.
Седа, не подозревая об этом, вдохнула полной грудью. Блестящими глазами с удовольствием посмотрела на себя в зеркало. Усталость начисто прошла, теперь она была полностью готова.
Пусть приходит, не пожалеет!
Она включила музыку (аргентинская певица Адриана Варело поёт танго – любимый её диск!), ещё раз взглянула на часы и отправилась на кухню.
Там Седа сняла крышку с большой, стоящей на огне кастрюли, опустила в неё ложку, чтобы попробовать суп. Готовить она умела и любила.
Он не сможет это не оценить!
Однако же уха показалась ей недостаточно ароматной. Седа добавила ещё немного специй, снова попробовала. На этот раз с удовлетворением кивнула. Уменьшила огонь, прикрыла крышку и оставила суп томиться на маленьком огне. Сама же решила вернуться в гостиную.
Когда проходила через коридор, соединявший гостиную со спальней, оттуда донёсся какой-то странный, вроде бы металлический звук. Седа нахмурилась, зажгла свет.
В коридоре никого не оказалось.
Она сделала несколько шагов, осторожно открыла дверь в спальню.
Там тоже никого не было.
Попутно отметила, что спальня, между прочим, выглядит отменно. Маленькая лампа с шёлковым абажуром, стоявшая на прикроватной тумбочке, отбрасывала замечательную узорчатую тень на застеленную розовым покрывалом кровать. Всё призывало к интиму и неге.
Просто шикарно!
Можно было поручиться, что Артёму здесь понравится. Седа аж поёжилась при сладкой мысли о том, что её одинокая постель скоро примет молодое сильное тело столичного красавца. Ещё раз с удовлетворением оглядела спальню, пожала плечами, прикрыла дверь.
Снова пошла в гостиную, по дороге выключила свет в коридоре. На ходу зачем-то обернулась, что-то всё же не давало ей покоя.
Но так ничего и не заметила в полутьме.
А между тем в дверной щели позади неё внезапно возник чей-то глаз. Кто-то внимательно наблюдал за ней.
В тёмном зрачке на секунду блеснуло, отразилось плящущее над свечой пламя.
Седа, не дойдя до стола, вдруг снова резко обернулась, замерла, прислушиваясь.
Что-то неладное!
Теперь она чётко услышала – из спальни явственно доносился шум, там кто-то был.
Она поспешила назад.
Почти бегом дошла до двери спальни, сильным рывком распахнула её, зажгла верхний свет…
Артём Раскатов подъехал к дому ровно в восемь. Особой его гордостью был тот факт, что он никогда и никуда не опаздывал.
Артём вышел из машины, приосанился, легко взбежал по ступенькам. Из-за молодой своей беспечности даже не счёл нужным обернуться.
А зря. Увидел бы исчезающую за углом дома худую фигуру, в которой, присмотревшись, непременно узнал бы Ромку Заблудшего.
Ромка Заблудший зашёл за дерево, прижался горящей щекой к пахнущему хвоей стволу.
С возмущением наблюдал он, как Артём стучит в дверь, потом, не дождавшись ответа, открывает её и заходит внутрь.
Ромка злобно сплюнул, повернулся и, уже не стараясь двигаться бесшумно, энергично зашагал прочь.
Через секунду он исчез в ночной тьме, и шаги его окончательно затихли.
Романтические звуки танго разносились по дому. Сладкий голос певицы завораживал, настраивал на прекрасный незабываемый вечер.
