Чарли недовольно поднялся со своего места, отошёл в сторону, туда, где спринклер не мог его достать, и снова тяжёлой кучей плюхнулся на землю.
Марина с завистью посмотрела на него. Сама она никуда отойти не могла, неподвижно сидела на том же месте, где её периодически окатывало холодной водой. Ждала, пока чёртов спринклер успокоится и иссякнет.
Но ожидания оказались напрасны. Не успел перестать работать ороситель, как зарядил сильный, с крупными каплями дождь. Всё заволокло серой сырой пеленой. Бассейн покрылся нескончаемыми пузырями. Откуда-то сверху внезапно полился поток воды прямо на её обнажённую шею. Будто кто-то открыл над Мариной водопроводный кран.
Она поёжилась и попробовала снова сосредоточиться и уйти в медитацию. Это единственное, что могло ей сейчас помочь. Через несколько минут ей это удалось. Какие-либо мысли, в том числе и мысли о холодном, поливающем её дожде, а с ними и болезненное ощущение его постепенно пропали, а вместо этого по позвоночнику снова поползла вверх замечательная чарующая энергия кундалини.
11
Когда первые капли дождя упали на лобовое стекло, Андрей подъезжал по Садовому кольцу к Смоленской площади. Он нахмурился и нажал на рычажок очистителя. Щётки заработали, смахнули противные капли, но их становилось всё больше, дождь зарядил не на шутку, так что пришлось переключить очиститель на более быстрый режим.
Что теперь делать? С одной стороны, до Киевского вокзала, а тем самым до заветного винного магазинчика отсюда оставалось рукой подать. Но в любом случае, пока он доедет до цели, запаркуется, купит шампанское и вернётся обратно в машину, пройдёт не меньше десяти минут, а то и больше. Марина за это время промокнет насквозь. Праздник будет полностью испорчен.
Какое-то время Андрей продолжал двигаться в том же направлении, однако, когда наступил момент поворачивать направо, чтобы пере ехать через мост, который, собственно, и вёл к вокзалу, он вместо этого неожиданно ушёл в левый ряд. Убедившись, что встречный поток ещё далеко, Андрей резко вывернул руль. Нарушая все правила на свете, пересёк двойную сплошную прямо напротив небоскрёба Министерства иностранных дел и, развернувшись, помчался в обратном направлении.
На его счастье, постоянно дежуривший около здания МИДа постовой именно в этот момент спустился в подземный переход, чтобы переждать яростный дождевой натиск, и таким образом пропустил дерзкий манёвр.
12
Марина сидела под проливным дождём, не чувствуя ни малейшего озноба. Собственно, она и самого дождя не чувствовала, поскольку после подъёма благотворной энергии кундалини она всю себя поместила в бандан. Бандан – это была замечательная, прочная защита. Защита Любви, защита Божественности. Бандан не просто защищал, он очищал, наделял силой, дарил гармонию и любовь.
Строго говоря, бандан надо было делать руками. Правой рукой, обращенной ладонью к телу, следовало описать над собой арку, начиная от левого бедра, потом над головой и вниз вдоль правой стороны, а затем обратно. Всего делалось семь таких двойных арок. Но руки у Марины были заняты, и она вспомнила, как Рифат говорил, что в некоторых случаях можно обойтись и без рук. Скажем, оказавшись вне дома, бандан можно делать мысленно.
Теперь, находясь в бандане, Марина чувствовала покой и умиротворение. Бандан надёжно защищал её от любых напастей. Она знала, что у неё всё в порядке, ничего плохого с ней случиться не может.
Когда Андрей взял её за плечо и потряс, она даже не сразу сообразила, кто это и чего он от ней хочет. Вид у Андрея был расстроенный. Он сбивчиво и смущённо извинялся, пока снимал с неё наручники, помогал подняться и вёл обратно в дом.
Марина раздосадовано посматривала на него. Он разрушил бандан, и её сразу залихорадило, затрясло – холод и сырость тут же плотно обволокли её с головы до ног.
13
Андрей заставил её снять мокрую одежду, вытер большим махровым полотенцем, переодел в свою дорогую шёлковую пижаму от Армани. Марина послушно, без всякого выражения на лице, выполняла его указания. С некоторым удивлением поймала себя на том, что, стоя обнажённой перед этим чужим и ненавистным мужчиной, не почувствовала ни малейшего стыда. Это было очень странно, такое с ней происходило впервые в жизни.
Андрей укутал её пледом, усадил в кресло, зажёг камин.
– Сделать тебе горячего чаю? – спросил он.
Она никак не отреагировала, отвернулась от него, уставилась на пляшущий огонь. Зачем он её спрашивает? Всё равно он делает только то, что сам хочет, совершенно не считаясь с её желаниями.
Андрей принёс чай. Марина по-прежнему не шевелилась, всё так же упорно смотрела на огонь. Он улыбнулся.
– Не хочешь – как хочешь! – беззаботно сказал он. – У меня идея куда более интересная, чем чай. Мы с тобой выпьем настоящего французского шампанского. Только я должен буду тебя опять оставить ненадолго. Ещё раз прости, что ты из-за меня оказалась под дождём. Я не хотел, правда. Но прежде чем я уеду, я всё-таки вынужден кое-что сделать.
Он вышел, но тут же вернулся, в одной руке держал наручники, другой тащил за собой всё ту же проклятущую цепь. Марина только на секунду покосилась на него и тут же отвела глаза, опять уставилась на горящий камин. Не шелохнулась и тогда, когда почувствовала, что на лодыжке защёлкнулось кольцо наручника. Всё это уже было, удивить её он больше ничем не мог.
Андрей выпрямился, потом сделал шаг и встал прямо перед ней, загородив камин. Хотел быть уверен, что она «услышит» то, что он ей говорит.
– Наступит момент, и я думаю, что он уже не за горами, – чётко артикулируя, заговорил он, – когда эта цепь нам с тобой уже не понадобится. Ты сама не захочешь никуда убегать. Я уверен, что это будет скоро. Но сейчас ты ещё не готова, ты не созрела. И поэтому я вынужден принимать меры предосторожности. Потом ты сама будешь меня благодарить. А сейчас извини.
Марина по-прежнему сидела неподвижно, ничем не показывая, что поняла его.
Андрей вдруг повернулся, внимательно посмотрел на камин:
– Знаешь что, я, пожалуй, его затушу! Ты ведь уже согрелась, правда?
Он ободряюще улыбнулся ей, потом принёс воды и погасил камин.
– Ну вот и всё. Кстати, я хотел тебя обрадовать. Я не поеду в Венецию. Я решил. То есть работы, конечно, поедут, а я – нет. Их представят без меня, я обо всём позабочусь. А я лучше останусь с тобой. Это будет куда продуктивней. Нам столько всего предстоит сделать, ты себе даже не представляешь! У меня куча идей! Я тебе всё расскажу. Ладно, не скучай, я скоро вернусь.
И он ушёл.
14
Марина сидела всё в той же каменной позе ещё минут десять, чувствуя, как на этот раз вместо живительной энергии в ней зреет, клокочет и рвётся наружу бешеная ненависть. Он, значит, решил никуда не ехать, а остаться с ней!
