Так же, с заднего крыльца, он проник в дом, поднялся в студию, взял в руки камеру и подошёл к окну. Марина сидела понуро, неподвижно. Плечи опущены, ноги согнуты, голова упирается в колонну. Андрей открыл окно, высунулся, примерился и начал снимать.
С одной стороны, ракурс явно неудачный, Марину частично перекрывает крыша портала, но, с другой стороны, именно в том, что часть кадра занимает кусок крыши и девушка видна не полностью, и есть определённое решение, кадр приобретает дополнительное значение, становится более интригующим. Тем не менее, конечно, нужны и другие варианты.
Андрей спустился вниз, сделал несколько снимков из окна кухни. На этот раз он остался доволен. Марина, на которую он по-прежнему смотрел сзади, но в три четверти, теперь полностью занимала кадр, мало того, вся её поза оказалась отсюда, снизу, необыкновенно выразительной, олицетворяла собой полную безнадёжность.
Андрей подумал было снять её ещё из окна гостиной, но не решился. Там она могла его увидеть, и вся затея пошла бы насмарку. Можно попробовать сделать ещё пару снимков во дворе, от забора.
Только осторожно!
Так же, через задний ход, он вышел из дома, неслышно ступая (поймал себя на том, что это очередная глупость – она всё равно не слышит!), обошёл его и оказался с той же стороны, что и Марина. Чарли при виде неожиданно появившегося Хозяина тут же обрадовался, задвигал хвостом, встал на ноги. Андрей замахал на него рукой, приложил палец к губам. Чарли вроде бы понял, нехотя улёгся обратно, но глаза от него не отрывал, следил за каждым движением.
Для Марины всё это прошло незамеченным, она по-прежнему сидела без движения, уронив голову. Андрей подобрался к забору, выбрал хороший ракурс.
Класс! Perfecto!
Да, эта была совершенно правильная идея и достойное завершение этой сессии. Лучше и не придумаешь. Девушка-самурай с голыми ногами прикована к столбу. Это снимок вне времени, вне пространства. Пожалуй, так и назвать – Безнадёжность.
КЛИК! КЛИК! КЛИК!
Андрей опустил камеру. Вот теперь, пожалуй, всё. Он вдруг почувствовал, как безумно устал. Руки налились тяжестью, веки одеревенели.
Андрей тряхнул головой. Не время расслабляться, ещё полно работы. Нужно напечатать снимки, отобрать лучшие, оформить. Можно, конечно, сделать небольшой перерыв, отметить окончание этой замечательной сессии. Да, так, пожалуй, и надо поступить. К сожалению, шампанское в доме закончилось, так что придётся съездить, привезти. Для такого момента нужно именно хорошее шампанское, больше ничего. Такое, как надо, продаётся в одном небольшом фирменном магазине, недалеко от Киевского вокзала.
А девочка?
Она подождёт, ничего с ней не случится. Он ведь быстро вернётся, максимум через полчаса.
Андрей осторожно стал отступать назад, за угол. Тем же путём, через заднюю калитку, вышел из дома. Обошёл его, сел в машину, улыбнулся. Давно он не чувствовал себя таким счастливым. А усталость пройдёт. Не впервой.
Он включил двигатель и, подняв столб пыли, рванул машину с места.
9
Филипп Луганов осторожно, чтобы не будить Вику, вылез из постели и, шлёпая босыми ногами по паркету, подошёл к окну. С удовольствием потянулся, прислушиваясь, как пробуждается к жизни весь его замечательный, молодой организм. Да, вот так и должен чувствовать себя мужчина после бурной ночи с любимой девушкой. Это и есть настоящая жизнь – чудная музыка, хорошая выпивка, бурный секс. Что может быть лучше?!.
Филипп даже улыбнулся от этой простой приятной мысли. Сколько, интересно, уже времени? Двенадцать, как минимум, судя по количеству машин и людей на улице. И все куда-то несутся как оголтелые! А ведь кайф именно в таком ленивом утре, когда не надо никуда спешить. Чёрт с ней с учёбой, провались она пропадом! Живём один раз!
Неожиданно солнце скрылось, всё мгновенно поблекло, посерело, словно кто-то стёр с улицы яркие краски. По-прежнему улыбаясь, Филипп посмотрел на небо, которое быстро заволакивалось тёмными, похожими на грязную вату облаками. Наверное, опять будет дождь. Ну и хрен с ним! Ничто не сможет сейчас омрачить его превосходного настроения.
Тем не менее некая не осознанная пока мыслишка именно в этот лучезарный момент внезапно появилась где-то в глубине сознания и стала назойливо маячить там, заставив Филиппа нахмуриться. Он попытался сосредоточиться и понять, что же всё-таки смущает его в такой редкостный чудный денёк. Что-то тревожило, тихо, но настойчиво жужжало в голове, как надоедливая муха. Неожиданно его осенило.
Марина Сокольская!
Ну, конечно, всё дело в ней. Эта она не даёт ему спокойно наслаждаться жизнью. Он ведь ещё вчера хотел попробовать её разыскать, потом эта идея куда-то растворилась и вот теперь возникла снова.
Да, ничего не поделаешь, надо всё же съездить к Соколу и позырить. Иначе это ощущение чего-то незавершённого так и будет его мучить.
Филипп оглянулся на спящую Вику. Та, словно почувствовав его взгляд, томно простонала, перевернулась на бок и открыла глаза.
Увидев Филиппа, выпростала тонкие руки из-под одеяла и поманила его к себе.
– Мур-мур! – сказала она. – Иди ко мне!
10
Марина сидела, согнувшись, уткнув голову в колени. Со стороны можно было подумать, что она спит. Но Марина не спала, она медитировала. Так, как учил их в пермском театре большой знаток медитации, заведующий музыкальной частью театра Рифат Юнисов.
Истинная медитация, объяснял он, это полное отсутствие мыслей при полном сознании. Невозможно познание Высшего посредством нашего мозга, который весьма ограничен в своих возможностях. Ведь мысли – величина переменная, а все непостоянное, преходящее не может быть вечным. Они как чередующиеся волны, как стремительная карусель. Счастье и горесть, потери и обретения, успехи, достижения и неудачи, отчаяние – всё это грани одной монеты. И только дух есть подлинная свобода в нас, подлинная независимость, неиссякающий свет, мирная радость. Истинно медитирующий может безмолвно наблюдать, как благотворная энергия поднимается по позвоночному столбу, наполняя собой чакры. Это чарующее наблюдение вызывает удивительную радость, отдаленно напоминающую ту, которую можно испытать, глядя на великое произведение искусства или на красоту гор и облаков.
Марина не думала ни о чём. Чувствовала, как разливается по телу животворная энергия, как навстречу этому оздоровляющему потоку открываются чакры.
Неожиданно она вздрогнула и подняла голову. Холодный душ, окативший её, прервал медитационное погружение.
Дождь?
Но это был не душ. Проклятый ороситель, или, как теперь по-иностранному называли его, спринклер, автоматически включился и теперь крутил механической головкой во все стороны, обильно поливая траву.
