– Ну что ж, шлифовка прошла безупречно. А теперь нам предстоит огранка – макияж! Секрет хорошего макияжа весьма прост. Он должен быть ярким, броским, но не вычурным! Посмотрим, что у нас получится.
Он снял резиновые перчатки, сел, придвинулся поближе.
– У тебя превосходная кожа. Чистая, гладкая, и, самое важное, очень хороший, естественный цвет. Что ж, приступим. Доверься мне, и ты убедишься в том, какая большая разница между тем, что видит художник, и что видит обычный человек. Расслабься!
Он начал наносить румяна на её лицо. Его губы теперь находились очень близко. Марина поневоле считывала всё, что он говорил.
– Подлинное наслаждение, моя дорогая, всегда идёт рука об руку с опасностью или даже с болью. Возьмём, например, роды – через какие ужасные страдания должна пройти женщина, чтобы увидеть впервые своё дитя и ощутить эту невероятную радость! Чувство опасности или страха, подмешанное к удовольствию, делает это блюдо по-настоящему пикантным, ты согласна? Есть такой фильм – «Казанова-70». Знаешь, кто такой Казанова? Это знаменитый соблазнитель женщин. Как Дон Жуан. Только Казанова был не литературным персонажем, а подлинно жившим человеком. Короче говоря, в этом фильме Казанову играет Марчелло Мастроянни. Тот самый, которого мы с тобой видели в «Браке по-итальянски». Так вот, оказывается, что он способен вступать в интимную связь с женщиной, только когда ему что-то угрожает. Его психоаналитик советует ему перейти к исключительно платоническим отношениям, но Мастроянни, то есть Казанова, категорически отказывается от этой возможности. Он предпочитает постоянно пребывать в поисках опасных наслаждений. Прежде чем лечь с женщиной в постель, вылезает на карниз, рискуя сорваться, и так далее. Понимаешь, о чём я говорю? Разве когда твоя кожа обожжена или – зачем такие крайности? – пусть даже просто обнажена, ты не чувствуешь своё тело гораздо острее? Любое ничтожное прикосновение мгновенно вызывает твою реакцию. Закрой глаза, мне надо покрасить веки.
Марина послушалась с облегчением. Погрузилась в темноту, перестала вникать в этот бред, который он нёс. Только чувствовала, как её лица касается то кисточка, то карандаш, то тёплые пальцы Андрея.
Потом он тронул её за плечо. Она открыла глаза. Андрей выглядел очень довольным, он почти сиял. Его губы по-прежнему были совсем рядом. И он по-прежнему говорил.
– …на этом я, пожалуй, и остановлюсь. Пора поднимать занавес, моя дорогая!
Он отошёл, взял с полки шкафа ручное зеркало, подал ей элегантным жестом.
– Прошу вас, пани!
Марина в изумлении смотрела на своё отражение. Ничего подобного она не могла себе представить. Её лицо исчезло. Больше всего оно походило сейчас на венецианскую карнавальную маску, которая висела в кабинете их главного режиссёра. Только сейчас это была какая-то безумная маска. Ощущение безумия усиливалось ещё и от всего её нового облика – волосы у лба и на темени начисто выбриты, оставлены только на висках. Все оставшиеся на голове волосы собраны назад и связаны в тугой, маленький узелок.
Самурай!
Ну да, что-то наподобие этих средневековых японских рыцарей. Кажется, самураи носили такие причёски. Но они же были мужчины. Не женщины.
И не девушки.
Марина зажала себя до предела, загнала внутрь рвавшийся оттуда вопль. Перевела спокойный взгляд на Андрея.
Он стоял рядом, ждал её реакции, собирался насладиться произведённым эффектом. Но это было свыше её сил, сыграть восхищение она не могла. Заставить себя сейчас смотреть на него спокойно уже требовало от неё предельного напряжения.
Андрей, однако же, растолковал её взгляд по-своему:
– Класс, да? Я же тебе говорил, доверься мне. Только не надо меня благодарить. Я тут в общем-то играю вспомогательную роль. – Он широко улыбнулся. – Шедевр здесь – это ты. Знаешь, когда великого скульптора Родена спрашивали, как он добивается такого совершенства, он отвечал, что просто берёт камень и отсекает от него всё лишнее. Вот я именно это и делал. Я отсёк всё лишнее.
Он помолчал, потом снял с вешалки в углу большой чёрный полиэтиленовый пакет.
– А сейчас я хочу, чтобы ты сняла с себя всю эту грязь и надела вот это. Хорошо? Можешь пойти в ванную переодеться.
Марина кивнула, взяла пакет из его рук и вышла из комнаты. Старалась идти спокойно, с прямой спиной. Знала, что он смотрит на неё сзади.
6
Андрей спустился вниз, взял из гостиной камень, принесённый с улицы, отнёс его в студию. Теперь он понял, для чего он его нашёл и притащил домой. Ничего не происходит просто так. В каждой случайности есть своя закономерность. Этот здоровенный камень – именно та, маленькая деталь интерьера, которой так не хватало для окончательного воплощения его замысла. Камень сразу изменит всё ощущение, задаст необходимую атмосферу.
Пока Андрей подыскивал оптимальное место для камня, пока заряжал камеру, поправлял свет, дверь из ванной открылась и появилась Марина. Андрей повернулся, окинул её взглядом и восхищённо щёлкнул пальцами.
Bingo!
От Марины и вправду невозможно было оторвать глаз, столь ярко, причудливо и в то же время притягательно она выглядела. На ней было розоватое, с изображением цветущей вишни, кимоно, охваченное в талии широким поясом – оби, который был завязан на спине в виде огромной бабочки. На ногах белые носочки – таби и гэта, японские деревянные сандалии. Почти кукольное, превращённое в разноцветную маску лицо, на котором блестели её чуть удивлённые, ставшие теперь ещё более выразительными глаза.
Как раз этого он и добивался. Сочетание экзотики, странности, красоты. Крутой, стильный замес радости-страданья. Правда, считывается это не сразу, дурак вообще может не понять.
Ну и что?
Именно, что и ничего. Даже и хорошо, ведь на дураков он и не рассчитывает. Но чего-то всё равно не хватало. Какого-то штриха, какой-то приправы, которая сделала бы это блюдо совершенным.
Андрей задумчиво обошёл вокруг неподвижно стоявшей Марины. Потом неожиданно нагнулся, задрал ей подол почти до талии и внимательно посмотрел на её голые ноги.
Это оно!
– Стой, не двигайся! – скомандовал он.
Снова взял руки бритву, открыл лезвие.
Марина стояла, не шевелясь.
Неужели он всё же её убьёт?
Или, может, он просто хочет медленно резать её этой острой бритвой, наслаждаться тем, как по её ногам, по животу, по бёдрам будет течь кровь?
Больше она подумать ничего не успела. Андрей стремительным, уверенным жестом обвёл бритвой вокруг неё, ниже талии, но повыше колен. Отрезанная часть кимоно с тихим шорохом (а для Марины беззвучно) упала к её ногам.
Андрей отошёл, полюбовался новым вариантом.
Теперь – всё! Perfecto!
