Марина улыбнулась, приложила руку к груди, поклонилась, потом выразительно показала на часы, пожала плечиками – я бы хотела остаться, но не могу, надо идти! Большое спасибо!
Андрей не обратил ни малейшего внимания на эту жестикуляцию. Обаятельно улыбнувшись, он сделал ей знак подождать, выбежал в коридор и вскоре вернулся, держа в руках диск с «Мужчиной и женщиной» в красочной обложке.
– Фильм на французском языке, – невинно объяснил он. – Но есть субтитры по-русски. Можно читать. Понимаешь? Предлагаю – сначала вкусно обедаем, потом смотрим роскошное кино. Не пожалеешь, клянусь.
Марина всё прекрасно поняла ещё до того, как он открыл рот. Этому мужчине очень трудно было возражать. Он всегда добивался всего, что задумывал. В конце концов, с Таней можно встретиться и завтра. А тут предстоит удивительный и, судя по всему, незабываемый вечер.
Она снова схватилась за карандаш. Легко касаясь бумаги, написала несколько слов:
«ПОЖАЛУЙСТА, ПОЗВОНИТЕ МОЕЙ ПОДРУГЕ ТАНЕ – 8 (926) 324-00-98. СКАЖИТЕ, ЧТО Я НЕ СМОГУ С НЕЙ СЕГОДНЯ ВСТРЕТИТЬСЯ И ЧТО МОЙ ТЕЛЕФОН НЕ РАБОТАЕТ. СПАСИБО.»
– ¡No es problema! – оживился Андрей. – Сейчас сделаем. Только не «позвоните», а «позвони», мы же договорились.
Он отошёл в сторону, снял трубку с настенного телефона, набрал номер:
– Алло, это Таня? Здравствуйте.
Разговаривая, он расхаживал по комнате с трубкой в руках и, к огорчению Марины, оказался повёрнут к ней спиной, так что дальнейшая часть разговора так и осталась для неё неизвестной, неуслышанной.
Когда он опять повернулся к ней лицом, она прочла по его губам только: «ХОРОШО, ТАНЯ. ВСЕГО ДОБРОГО».
Андрей водворил трубку на место и довольно хлопнул в ладоши:
– Ну вот и всё! Я дал твоей Тане мой номер телефона на случай, если ей что-то надо будет тебе сообщить.
Марина смотрела на него с нескрываемым восторгом. Этот человек поражал её всё больше. Он обо всём заботился, всё предусматривал. И никаких поползновений в её сторону. Всё, чем он всерьёз увлечён, – творчество, всё подчинено ему. Именно о таком мужчине она мечтала. Просто до сих пор ей казалось, что это несбыточная мечта, что таких не бывает.
– Ну что, будем обедать? – улыбнулся Андрей.
Только тут она почувствовала, как проголодалась. Подняла вверх два больших пальца – классная идея!
16
После обеда они сидели в гостиной, смотрели кино на огромном плоском телевизоре, она таких раньше даже не видела. Чарли, как всегда, лежал рядом, периодически поглядывал на экран, хотя особого интереса не проявлял. Он предпочитал спортивные передачи, например футбол. Там он живо следил за мячом, переживал, даже порой не выдерживал, лаял.
В камине потрескивали настоящие дрова. Тепло и запах, шедшие от него, создавали удивительный уют, напоминали Марине её детство, которое прошло у деда с бабкой, в пермской деревне Гольцы. Голова немного кружилась, то ли от выпитого шампанского, то ли просто от переизбытка эмоций, охватив ших её.
Вытянув тонкую шею, чуть приоткрыв рот, она напряжённо следила за драматическими перипетиями фильма. Когда в кульминационный момент, после того как Трентиньян и Анук Эме наконец-то оказались вместе в постели, что-то пошло не так, и они расстались, Марина не выдержала, судорожно глотнула, всхлипнула беззвучно. На глазах показались слёзы.
Андрей покосился на неё, в очередной раз поразился, как чувственна эта девушка, как, несмотря на полную глухоту, то есть определённую изоляцию, глубоко воспринимает всё, что видит.
Анук Эме уехала. Трентиньян печально побрёл к своей машине. Марина нервно заламывала пальцы, кусала губы.
Неужели это всё? Но ведь они же любят друг друга?!
Однако, что-то вдруг изменилось на экране. Жан-Луи Трентиньян явно что-то задумал, опять помчался куда-то на своей гоночной машине. Марина вся подалась вперёд, затаила дыхание.
Он её вернёт!
Она оказалась права. Трентиньян обогнал поезд, увозивший от него любимую, и встретил Анук Эме на вокзале. Слёзы просохли, глаза засияли.
Марина хлопала в ладоши от радости, походила сейчас на маленькую девочку, получившую желанный подарок.
– Ну что, тебе понравилось? – спросил Андрей.
Тут же подумал, что вопрос риторический, можно не спрашивать.
Марина энергично кивнула несколько раз, посмотрела на него с благодарностью.
– Я так и думал, – улыбнулся он. – Я же тебе говорил.
Он разлил остатки шампанского, поставил бутылку на пол.
– Как ты скажешь на своём языке «останься»?
Она чуть сдвинула бровки – то есть?
– Ну, покажи мне это слово – «останься»! По буквам. Можешь?
Теперь уже она улыбнулась. Руки вспорхнули, быстро сделали несколько изящных жестов и вернулись обратно.
– А можно ещё разок? – попросил он. – Только медленно, чтобы я попробовал тоже.
О, С, Т, А, Н, МЯГКИЙ ЗНАК, С, Я. Пожалуйста.
Маринины руки, как в замедленном кино, поплыли в воздухе.
Андрей старательно, хоть и неумело, повторял за ней каждый жест. В результате оба расхохотались.
– Нет, в самом деле, останься, – сказал он, посерьёзнев. – Уже поздно, и ты устала.
Она колебалась, не знала, что ответить.
По привычке склонила голову, повела плечиком – спасибо, конечно, но…
– Хочешь ванну принять? – не обращая никакого внимания на эту жестикуляцию, предложил Андрей. – Не просто ванну, я тебе сделаю особую, ванильную. С пузырями. У меня есть такие специальные бомбочки для ванной. Ну и со свечами, конечно. Будет красиво.
Она не сомневалась, что так и будет. И всё-таки не решалась. Вторую ночь подряд? Не злоупотребляет ли она его гостеприимством?..
Как-то всё происходит быстро и странно…
Или он опять задумал ещё одну ночную фотосессию?
Андрей будто прочёл её мысли.
– Больше никаких сюрпризов посреди ночи! – клятвенно пообещал он. – Ну что, согласна?
Конечно, она была согласна.
Ещё бы!
17
Десятки ароматных свечей разной конфигурации горели вокруг ванной. Марине казалось, что она плывёт среди трепещущих огоньков в белой лодке, наполненной пузырями со сладким ванильным запахом. Зеркала по стенам комнаты раздвигали пространство, удваивали, утраивали его, делали это её плавание таинственным и бесконечным. Увидев своё отражение, она слегка поправила волосы, потом снова, и ещё раз, попыталась сделать причёску более артистичной, воздушной, соответствующей антуражу. Но то, что ей хотелось, никак не получалось, намокшие волосы не слушались, и она, недовольно мотнув головой, оставила эти попытки.
