И он охотно делился со своей гостьей всем подряд – творческими планами, воспоминаниями детства, кулинарными пристрастиями.
Кофе был выпит давным-давно, и уже опять захотелось пить, и потому было единодушно решено (энергичные утвердительные кивки Марины) завершить утреннюю трапезу чаепитием (конечно же на японский манер) в саду, на крытой веранде, выходящей к бассейну.
9
Андрей поднялся наверх, зашёл в гостевую спальню, направляясь к застеклённому шкафчику. По дороге бросил взгляд на постель, где спала Марина. Слегка примятая подушка ещё хранила очертания её головы. Он помедлил секунду, потом подошёл поближе, взял подушку в руки, прислонил к лицу, понюхал.
Так и есть!
Подушка до сих пор хранила лёгкий аромат её духов, смешавшийся с запахом её волос. Андрей глубоко вдохнул пару раз, потом вернул подушку на место, достал из шкафчика всё необходимое для чайной церемонии и покинул комнату.
10
Марина сидела за столиком около бассейна, наслаждалась покоем, который исходил от этой голубой воды. Оценила всё принесённое – вежливо поклонилась, прижала руку к сердцу, демонстрируя, как ей нравятся эти чашечки, чайник, все эти специальные палочки для накладывания, размешивания, смакования.
Пока Андрей заваривал и разливал чай, достала свой айфон, быстро написала что-то. Показала ему.
«МНЕ КАЖЕТСЯ, Я НАЧИНАЮ ВАС ПОНИМАТЬ.»
– Ну вот и отлично, – улыбнулся он. – Только не вас, а тебя, хорошо?
Она слегка пожала плечами – мне это сложно, я так не привыкла.
– Я тебя прошу, – настаивал он.
Марина неуверенно кивнула – хорошо, я попробую.
Потом написала:
«Я НИКОГДА НЕ ДУМАЛА О СВОЁМ ТЕЛЕ КАК О ПРЕДМЕТЕ ИСКУССТВА.»
Андрей просиял:
– Ты попала в точку. Конечно, твоё тело – предмет искусства. Я рад, что ты это почувствовала. Понимаешь, женщины – это прекрасные создания, изумительной красоты цветы. И я, как художник, разумеется, не могу не откликаться на эту манящую красоту. Но если смотреть на них с обыкновенной, человеческой точки зрения, то… как бы тебе это объяснить… это – хищницы, да-да, настоящие хищницы, которые высасывают всю энергию из мужчин. Ты понимаешь, о чём я говорю?
На этот раз никакого кивка со стороны Марины не последовало. Она посмотрела на часы и снова стала что-то писать на своём телефоне.
Но Андрей в запале не обратил никакого внимания на то, что она уже не может «услышать» его. Ему важно было довести свою мысль до конца.
– Ты, конечно, сразу подумала о себе. Какая я, мол, хищница? Но ты – особый случай. Ты – исключение. Ты ведь понимаешь, о чём я говорю? Каждый мужчина подсознательно жаждет убить мамонта, и каждая женщина хочет найти мужчину, который убьёт мамонта ради неё…
Марина оторвалась от телефона, протянула его Андрею.
Он прочёл:
«АНДРЕЙ, БОЛЬШОЕ СПАСИБО ЗА ВСЁ. ТЫ ЧУДЕСНЫЙ. НО, МОЖЕТ, МЫ НАЧНЁМ? Я ОБЕЩАЛА ПОДРУГЕ ВСТРЕТИТЬСЯ С НЕЙ СЕГОДНЯ».
– О, да, конечно, – спохватился он. – Извини, я заговорился. А знаешь что?.. – Он оценивающе оглядел её с головы до ног. – А почему бы нам не начать прямо здесь? Свет отличный. Я бы даже сказал, идеальный. То, что надо. Ну-ка, сядь туда, поближе к воде.
Она спрятала телефон в сумку, послушно встала, изящно пождав ноги, уселась на траву почти на краю бассейна.
– Perfecto! – оценил Андрей.
Он довольно улыбнулся. Вода, на которой играли блики солнца, давала дополнительное мерцающее освещение.
– Подожди меня здесь. Только не двигайся, хорошо?
11
Он быстро сбегал за камерой. Пока заряжал плёнку, не отрывал от Марины глаз, определял ракурс, крупность. Взгляд его изменился, стал сосредоточен, серьёзен.
– Марина, можно я тебе личный вопрос задам? Не захочешь, не будешь отвечать, ладно?
Она выпятила нижнюю губку, чуть наклонила голову, повела плечиком – не знаю, это зависит от вопроса.
КЛИК! КЛИК!
Он тут же поймал этот выражение, зафиксировал его.
– Я хотел спросить, как ты лишилась слуха?
Взгляд Марины затуманился, но только на секунду. Она легко встала, сделала пару шагов за сумкой, висевшей на стуле, на котором она сидела ранее. Вернулась назад, приняв в точности прежнюю позу. Достала из сумки телефон и мгновение спустя уже склонилась над ним, писала ответ. Он снял и это.
На дисплее появилось:
«ГОЛОС И СЛУХ БЫЛИ У МЕНЯ ОЧЕНЬ СЛАБЫЕ С САМОГО РОЖДЕНИЯ. ПОЛНОСТЬЮ ИСЧЕЗЛИ, КОГДА МНЕ БЫЛО 4 ГОДА.»
Андрей прочёл написанное, кивнул, как будто именно этого и ожидал, внимательно посмотрел в глаза Марине. В её взгляде читалось доверие и… что-то ещё. Что-то неуловимое.
Что же это?
Скорее всего, надежда.
Но на что?
КЛИК! КЛИК! КЛИК!
Андрей снова защёлкал аппаратом, пытался уловить это ускользающее выражение.
Марина спрятала телефон в сумку, встряхнула головой, растрепала волосы, переменила позу.
Андрей снова кивнул, поразился, как она почувствовала то, что надо было сделать, именно этого он и хотел сейчас. Он снимал беспрерывно, сновал вокруг неё, то приседая, то вставая, словно исполнял какой-то причудливый ритуальный танец. Попутно успевал перекладывать её руки, снимал их отдельно, очень крупно, ему нравилось, как светятся голубые прожилки сквозь почти прозрачную кожу, нравились её тонкие, чувственные, выразительные пальцы.
– Теперь выгни спину! – попросил он. – Вот так! Отлично!
Андрей отступил на пару шагов назад, подыскивая наиболее удачный ракурс. Что-то попало ему под ногу, мешало. Он, не переставая снимать, досадливо тряхнул ногой, услышал всплеск, выпрямился. Маринина сумка упала в бассейн, шла ко дну.
О, господи!
Тут же подскочил, неодобрительно залаял Чарли. Андрей мгновенно положил камеру, растянулся во весь рост, попробовал ухватить сумку. Но уже было поздно, он не успел.
– Чарли, хватит! Замолчи!
Андрей сел, виновато взглянул на Марину. Та в свою очередь, неотрывно смотрела за плавно оседавшей на дно сумкой. На вытянутой шее задвигался кадык – она невольно глотнула. Повернулась к нему, огорчённо чуть повела плечиками.
Её любимый жест!
– Прости меня, – бросился извиняться Андрей. – Я неуклюжий, как медведь. Извини. Сейчас я её достану.
Он сбегал за сачком и выудил со дна сумку. Марина первым делом схватила телефон, вытерла его, потрясла. Всё было бесполезно. Телефон умер, оживить его никак не получалось.
