Она смотрела в холодные черные глаза, сидя в машине Вадима перед воротами отцовского дома. Смотрела и не решалась что-то сказать. Вадим привычно злился, сжимая руль до побелевших костяшек, и нервно пыхтел всякий раз, как Марта пыталась попрощаться.
— Считаешь, что я проиграл? — Проговорил, будто в угрозе.
Марта пожала плечами.
— Считаю, что ты еще не раз попытаешься доказать мне обратное. — Невесело улыбнулась, но взгляд так и не отвела.
— Я никогда и ни при каких условиях от своего не откажусь.
— Твое право.
Склонила Марта голову набок, будто рассуждая. А на самом деле как в последний раз Вадима запоминая. Каждую черточку, каждую морщинку, и тешила себя мыслью, что так будет легче.
— Ты понимаешь сейчас, что бросаешь мне вызов? — Жестко хмыкнул, а Марта губы приоткрыла, точно собиралась что-то сказать, но вместо ответа лишь качнула головой, что-то отрицая.
— Не нужно ничего… — Прошептала и руку в кулак сжала, чтобы не поддаться желанию его коснуться.
— Ты не милое приключение, солнце. Ты моя цель, которая все равно будет достигнута.
— Не романтично звучит. Попробуй сказать иначе.
Улыбнулась она, и все же коснулась его руки. По ладони кончиками пальцев провела и замерла, этот момент запоминая, то, как в сладостном припадке бьется сердце, как дыхание боится спугнуть мимолетную удачу.
— Я люблю тебя и буду скучать. Ровно до того момента, как мы увидимся снова.
— А потом? — Проронила Марта тихо, себе под ноги глядя.
— А потом буду с усердием доказывать то, что ты отказываешься принять.
— Я не отказываюсь. Я не могу.
— Отговорка для слабаков!
— Прости меня. Я слабая женщина. — Сдавленно рассмеялась и закусила губу, осознавая, что этим только больше дразнит. — Отпусти меня, а? Пообещай, что отпустишь.
— Ты не слабая. Ты коварная. Проверяешь? Пытаешься понять, насколько далеко зайду?
— Мне будет тебя не хватать. — Прошептала. Губу закусила. Растерянно повела взглядом.
А потом не сдержалась и Вадима обняла. Впервые сама. И глаза от удовольствия зажмурила, запах его в себя втягивая. Зная, что сама себе этого никогда не простит, губами к шее прикоснулась. Ответа только не получила. А вот напряжение в его теле почувствовала тут же.
— Твой отец. — Прошептал Вадим и руки ее на своей шее разжал. — Ты ведь считаешь, что так будет лучше. — Проговорил только для нее одними губами и из машины вышел, чтобы с багажом справиться.
— Привет, пап. — Улыбнулась Марта, только вот приблизиться не решилась. В его глазах осуждение разглядела и оттого попятилась. — Все в порядке?
— Иди в дом!
— А вещи?
— А с вещами и с Вадимом я сам разберусь. — Отозвался отец и совсем не мягко ее в спину подтолкнул, за ворота, во двор направляя.
Марта поддалась, но к дому идти не стала. У калитки остановилась и прислушалась к разговору.
— Я так понимаю, вопрос с именем моей дочери как фигуранта уголовного дела улажен? — Официальным тоном произнес отец и неприятный холодок пробежался по спине от странной интонации. Марта нахмурилась.
Вадим подобной подаче рассмеялся.
— И вам доброго вечера, дядь Веня. — Еще раз хохотнул. — Разумеется. Никаких претензий. Я удовлетворил свой интерес в полном объеме.
— В таком случае, надеюсь тебя больше не увидеть. — Процедил отец сквозь зубы, теперь уже не скрывая злости.
— Юре привет передавай. Скажи, что ему повезло с женой! — Бросил Вадим насмешливо.
Марта ничего не поняла, но по эмоциональному стону отца поняла, что стоять под воротами и далее, чревато последствиями. Спешным шагом направилась к саду, а уже там, через заднюю дверь и в дом вбежала. В волнении растерялась в первый момент, вглубь комнаты прошла и на месте застыла, а потом в знакомой обстановке опомнилась, освоилась, успокоилась. Поправила стоящие в вазе осенние цветы, окинула взглядом обстановку, отмечая, что ничего не изменилось, улыбнулась тому, что можно спокойно выдохнуть, и на отца взгляд перевела.
— И подумать не могла, что можно так скучать, папочка.
Залепетала и к нему подошла, не разглядев угрозы, пытаясь обнять, как делала всегда, а потом дернулась и глухо ахнула, получив увесистую пощечину.
— Папа?..
— Я думал, что тебе можно доверять! — Выплюнул он, глядя с отвращением. — А ты такая же, как и мать!
Раскраснелся отец, глаза выпучил, а потом подбородок задрал, желая смотреть свысока.
— Верно говорят, что гнилое яблоко всю корзину испортит… Видеть тебя не хочу! — Бросил с легкостью, развернулся на месте и ушел.
Ушел, оставляя Марту одну. И на слезы ее смотреть не хотел, считая фальшивыми, и объяснения слушать не желал. А она пыталась жалостливый вой сдержать и похолодевшей ладонью опаленную ударом щеку спасала. Стоит ли говорить, что все поняла? Теперь поняла. И слова Вадима, брошенные отцу с показным невежеством, с явной насмешкой. И его слова для нее самой. Обстоятельства… «Если правильно смоделировать ситуацию, эффект может показаться тебе невероятным. И тогда уже будет не так просто бить себя в грудь, доказывая теорию о близких людях» — так он прошептал однажды в очередном споре и обещал на примере продемонстрировать. Обещал — выполнил. Точное попадание. А тот невероятный эффект… Он заставил скривить губы в презрительной усмешке. Ведь интригу закрутил Вадим, а ненавидит Марта сейчас только отца. За то, что предал. За то, что поверил в то, чего быть не может. Вот она, истина, которая таилась внутри, в глубине его мыслей. Отец всегда был готов к тому, что Марта может опуститься до измены… Боялся этих мыслей, гнал их от себя, но всегда был готов…
Понимание, осознание происходящего заставили слезы вытереть и чувства в тугой узел связать. Она не была намерена себя желать. Трагедии не произошло. Просто у нее на одного близкого человека в огромном мире стало меньше. Трагедии не произошло…
Попытка тут же уехать была пресечена на корню. Отец отослал машину такси и заколотился от бешенства, на ровное, спокойное лицо Марты глядя.
— Я ничего не скажу Юре. — Проговорил сухо. — И ты не скажешь. Он у меня тебя оставил, отсюда и заберет. — Пальцем пригрозил.
— Хорошо.
— И Мария Петровна подтвердит, что ты дома была, никуда лишний раз не выходила.
— Хорошо.
— Марта, ты хоть понимаешь, что натворила?! — Взвыл отец, глядя, как она все больше отстраняется вместо того, чтобы грехи замаливать.
— Ты сказал, что нужно уехать — я уехала. Ты сказал, быть осторожной — я была осторожной. А все остальное лишь плоды твоей бурной, как мы уже поняли, фантазии. Больше добавить нечего.
— Я не о том сейчас говорю… — Попытался оправдаться отец, уже понимая, что с выводами поторопился, но отступать ему Марта не позволила. В глаза посмотрела, однобоко улыбнулась.
