— Бедняжечка. Рукой пока поработай.
— И поработаю, блин.
— А вообще ты молодец, Тихомиров. Не ожидал от тебя. И вправду втрескался?
— Ага. Только что-то подхода к ней все никак не найду.
— Ну, все впереди.
— Слушай, она ведь целоваться даже не умеет. Иногда мне кажется, что она ребенок, а потом вспоминаю, что у нее есть сын и как-то не сходится это все у меня в голове.
— Сын?
— Ага. Ему пять лет. Честно, ума не приложу, как она его родила. Странно она как-то себя ведет. Я к ней притронусь, а она как вскочит, то кофе перевернет, то нос сломает.
— Ну, значит у тебя травмированный тяжелый случай.
— Ты тоже об этом подумал? И что мне делать так и спросить ”Ира, а твой сын получился в результате изнасилования”
— Если ты так спросишь, тебе сломают не только нос. Здесь нужна просто выжидательная тактика. Захочет, сама расскажет. Терпи, а пока ручными методами справляйся.
— Учту.
Забрал Антона с детского сада и мы отправились домой.
— А может купим маме булочек?
— Ей такое, наверное, сейчас не надо. Хотя давай купим, сами, если что съедим.
— Точно!
Покупаем сладкую выпечку, заодно прихватив с собой улитки с мясом и пирог с сыром и зеленью. Вот тебе и ужин готов.
— Только маме не говори, она не одобрит это.
— Не скажу.
— Иди пока ешь, я с собаками погуляю.
— Ага. Сними очки, там все равно темно.
Быстро сделав все домашние дела, отправляюсь к Ире.
— Привет. Как ты себя чувствуешь? — Снегурка лежит на спине, но не спит.
— Нормально. Спасибо за все.
— Ир, почему на меня не смотришь?
— Страшно увидеть то, что я натворила.
— Да ладно тебе, ты, кажется, говорила, что я красивый.
— Очень красивый.
— Я тебе даже сирень сейчас покупать не буду, скоро моя рожа приобретет сиреневый оттенок, на цветах сэкономлю.
— Это не смешно. Очень больно?
— Терпимо. Может ты вкусненького хочешь? Мы булочки с корицей купили.
— Нет. Мне хватило супа. Артем…
— Что?
— Полежи со мной рядом, пожалуйста.
— Конечно, только не дергай конечностями. Да я шучу, не пессимизди. Ир, а почему ты спишь со светом?
— Я темноты боюсь. Мама работала по ночам, а я оставалась одна, страшно было. Сначала свет включала, а потом она запретила.
— А почему она тебя выгнала из дома?
— Потому что я приставала к ее мужчине, разве ты не слышал?
— Я хочу услышать тебя, а не ее. — Ложусь рядом с Ирой.
— Да, в общем-то, так и есть. Ну, в смысле она так думала. Она же много не видела или не хотела замечать.
— Он к тебе приставал?
— Да.
— И все, только приставал?
— В день, когда мама меня выгнала, он хотел меня изнасиловать.… Но она помешала. Только мне не поверила.
— И что, вот так выгнала и ты пошла на вокзал?
— Нет. Сначала пошла к папе. Но оказалось, что он умер. Мама мне тогда ничего не сказала, а с отцом мы давно не общались. Он ушел к другой семье, когда мне было десять лет. Потом пошла на вокзал, ну и встретила Свету.
— Ясно. “Хорошая” у тебя родня конечно.
— Мама не всегда была такой. Когда я была маленькой, мне казалось, что она меня любила. Мне даже жаль ее…. иногда.
— Не жалей, целее будешь.
— А ты, правда, по образованию врач?
— Да. Хотел нашкодить отцу и наперекор ему не идти туда, куда он меня пихал. Правда, уже на третьем курсе понял, что заниматься медициной не буду. Но лопухнуться перед отцом не хотелось. Закончил до конца кое-как. На четвертом курсе я уже безбожно прогуливал и хватался за любые дела, никак не относящиеся к медицине.
— А почему сантехника?
— А мне было без разницы что. Мебель, сантехника, какая, в общем-то, разница. Это просто бизнес, приносящий деньги. А для души можно купить все за эти самые деньги.
— Интересно, может это и правильно. — Ира поворачивается ко мне, долго смотрит, а потом чуть ли не плачет.
— Ну что опять?
— Ничего, просто у тебя так нос распух и глаза синие.
— Так они у меня всегда синие, голубые точнее.
— Нет, не глаза синие, а под ними синие.
— Ну прости. Мне тональником фингалы замазать?
— Нет. У меня его все равно нет. Просто не могу смотреть на тебя, это же, наверное, так больно.
— А ты поцелуй и сразу пройдет.
— Фингалы?
— Губы!
— А как? Мой нос же соприкоснется с твоим и тебе будет больно.
— Как как, как обычно. Ты вообще сколько раз в жизни целовалась?
— Три.
— Я так и подумал. Все за тебя нужно делать. Давай учиться. Хотя нет, сейчас не будем. Как спадет температура, буду обучать, договорились?
— Посмотрим.
— Никакого посмотрим. Все, спи, а я пойду продолжать в домохозяина играть.
— Спокойной ночи.
— Сладких снов.
Ирина
Просыпаюсь от стойкого ощущения, что на меня что-то давит. Только как оказалось ничто, и никто на меня не давит, это всего лишь рука Артема, которая лежит на моей талии. Мне даже не надо оборачиваться, чтобы понять, что это он. Странно, с учетом того, что он точно покидал спальню. А еще более странно то, что мне не хочется его оттолкнуть. Наверное, мне даже приятно. На часах шесть утра, будить мне его совершенно не хочется. Я аккуратно убираю его руку и переворачиваюсь на другой бок. Артем крепко спит и даже ничем не прикрыт. Почему-то захотелось его накрыть и потрогать…. Сама не осознаю, что делаю. Просто касаюсь пальцами его щеки и начинаю немного поглаживать. Колючий. Сама себе усмехаюсь, ну конечно у него нет здесь бритвы, а с учетом хлопот, свалившихся на его плечи, следить за бритьем ему некогда. Да и стоит признать, что никакая щетина его не портит. Он непозволительно красив и хорош. Смотрю на него и не верю, что он реальный. Мужчина, лежащий со мной в кровати реальный…. Могла ли я когда-нибудь подумать, что я приведу в дом мужчину и влюблюсь в него? Однозначно нет. Продолжаю гладить его лицо и легонько касаюсь губ. У него наверняка были сотни девушек, а я даже не умею целоваться. Стыдоба! Именно эта мысль меня отрезвляет.
Встаю с кровати и иду в ванную. Тело уже не ломит, температуры по ощущению нет, осталась только дикая слабость. Аккуратно прохожу мимо сына и захожу в ванную. В зеркале на меня смотрит бледная моль с растрепанными волосами. Как бы сказала Света — это полутихий ужас. Знаю, что мыть голову не стоит, но не могу отказать себе в этом желании. Наспех принимаю душ и чищу зубы. Выхожу из ванной и подхожу к Антону, который в позе звезды спит вместе со Жракой. Хочется лечь рядом и обнять сына, но голос разума запрещает мне это делать. Не хватало еше, чтобы и Антон слег. Прохожу в спальню, ложусь рядом с Артемом и продолжаю свои гляделки. В душе разливается какое-то чувство эйфории, сама не понимаю от чего.
