Сергей
Домой мы добираемся около одиннадцати и сразу направляемся в душ. Но самое бесячее, что Ксюша идет в свой душ. Я, конечно, понимаю, что для нее все в новинку, но мне это не нравится.
— Я обещаю, что скоро мы будем мыться вместе, ну не злись, — чмокает меня в щеку и уходит в гостевую. Когда Ксюша возвращается в спальню, я уже почти засыпаю.
— Сереж, а как же массаж?
— Завтра сделаешь, после тяжелого трудового дня. Давай ложись, уже поздно, — Ксюша ложится на кровать и начинает гладить мои плечи.
— Сереж, а ты что приставать ко мне сегодня не будешь?
— Нет, не буду. Рано тебе еще, давай спать, — вот не настроен я сейчас на нежность от слова совсем. Ксюша, обиженно вздохнув, уткнулась мне в шею, поцеловала и тут же обняла. Совсем не понимает, что делает? А потом и вовсе, судя по дыханию, просто заснула.
Просыпаюсь рано, без будильника, все как всегда: прогулка с собакой, пробежка, упражнения, душ. На кухне Ксюша вовсю готовит завтрак. И судя по вкусному запаху, это явно не брокколи и цветная капуста.
— Доброе утро. А у нас сегодня блинчики, — Ксюша поворачивается ко мне и подает тарелку с аппетитными оладьями.
— Доброе. Тебе звонила Марина?
— Ага. Сказала, что сегодня зайдет, она так много щебетала, что я потеряла суть разговора.
— Да, зайдет к ужину.
— А можно мы пока не будем говорить, что вместе?
— Это еще почему?
— Ну, давай чуть позже, пусть все уляжется, а потом я сама расскажу, хорошо?
— Как скажешь. Иди одевайся, если хочешь, чтобы подвез в университет.
— Уже бегу.
С работы возвращаюсь ровно в шесть. Ксюша с Мариной вовсю болтают на кухне. Потом мы перебираемся в столовую и начинаем трапезничать принесенным Мариной шашлыком, как оказалось приготовленным ее мужем еще вчера.
— В общем, перебираемся мы сюда пока надолго.
— А где будешь рожать? Тебе, кстати, сколько осталось, пару недель?
— Примерно, да. Роддом уже выбрали, но тут столько мороки, ужас. Если честно хочу поскорее родить и выйти на работу. Не могу сидеть дома, скучно.
— Ты что собираешься родить и сразу на работу?! — недоуменно восклицает Ксюша.
— Ну не сразу, конечно. Ксюш, а что ты удивляешься? Женщина должна быть самостоятельной, и как минимум развиваться. Да и, в конце концов, работать тоже, муж, конечно, хорошо, но свои деньги иметь надо.
— Может ты и права.
— У вас такая милая собачка, вот уж не подумала бы, что ты, Сережа, на это пойдешь. Ксюш, а где тарелка, которую я оставляла для животных?
— Какую тарелку?
— Ну, белая глубокая пластмассовая миска, там было мясо для собаки.
— Пока ты тискала Жулю, я ее съела.
— Ксюша, ты что?! Я же тебе сказала, что это отходы! К тому же они простояли всю ночь не в холодильнике, — Ксюша сидит с поникшим лицом.
— Кажется, кто-то сегодня будет обсерунчиком, да, Ксюш? — не могу сдержать свой язык.
— Судя по количеству сожранного тобой риса, ты будешь сегодня запорунчиком! — Ксюша кидает салфетку, встает из-за стола и уходит наверх.
— Ну и что это сейчас было?
— А что такое? — пожимаю плечами и продолжаю есть неиспорченный рис. Марина долго смотрит на меня, а потом берет кухонную лопатку и со всей дури ударяет меня по руке.
— Ты что больная?!
— Ты ее трахаешь, козел! Как ты мог? — Марина встает из-за стола и начинает ходить кругами. — Как?! И зачем? Тебе что баб мало?
— Марин, успокойся, а то сейчас родишь, еще и пол мне обгадишь водами. Ксюша взрослая девушка и ей решать, что делать, а что нет. И я ее не трахаю. Мы просто вместе, как обычная пара, ясно?
— Вместе?
— Да, вместе. И пока Ксюша не впала в отчаяние от надвигающегося поноса, пойду ее успокою.
Поднимаюсь наверх и захожу в спальню. Ксюша лежит на боку, подложив под голову руку.
— Я еще не дрыщу и не блюю, будь спокоен, — ложусь на кровать и обнимаю Ксюшу.
— Ты обиделась? Ну, прости, что неудачно пошутил.
— Я не обиделась, правда.
— Ну а чего тогда убежала?
— Меня задели слова Марины, про женщин, их работу и развитие. А ведь она права. Что я буду делать после окончания университета?
— А давай мы будем решать проблемы по мере их поступления. Сначала закончи обучение, а потом будем думать, хорошо? — Ксюша кивает. — А сейчас давай все же выпьем какой-нибудь сорбент, сейчас принесу.
— Зачем?
— Я, конечно, понимаю, что ничто так не сближает людей как рвота и понос, но давай обойдемся без этого.
— Хорошо.
Вернулся с работы около шести вечера, но дома кроме животных меня никто не встретил. Погулял с Жулей, накормил живность. Когда в семь часов никто так и не вернулся, начал названивать Ксении. На третий раз Ксюша соизволила взять трубку.
— Ты где?
— Мне сейчас неудобно говорить, я на работе.
— Где?!
— Сереж, давай я приду вечером и поговорим.
— Если ты сейчас же не скажешь мне адрес, на жопу дома не сядешь, я тебе это обещаю, — Ксюша нехотя называет адрес и я тут же отправляюсь за ней.
Как только подъезжаю к названному месту, замечаю Ксюшу, раздающую листовки. С ума сойти, на улице минус десять, а эта дурочка раздает листовки, работает бл*дь!
— Пойдем домой.
— Сережа, я вообще-то занята.
— Дома будешь ерундой заниматься.
— Это не ерунда! Я пытаюсь работать между прочим, женщина должна быть самостоятельной, ну или хотя бы стремиться к этому. Начну с малого, а там что-нибудь получится.
— Ты, кажется, переслушала Марину. Женщина должна быть дома. В спальне, на кухне, с детьми, да где угодно, но не на работе.
— Сережа, ты… ты… просто…
— Нет слов, одни только звуки, домой придешь, откроешь словарь, найдешь нужные слова и выскажешь все, что душа просит.
— Сереж, ты что из тех мужчин, которые считают, что место женщины на кухне босой и беременной?
— На хрен ты мне босая? На тебя чуть дунешь или плюнешь, уже с пневмонией сляжешь. Так что только в носках, дорогая, только в носках!
— Дурак!
— Ксюш, в общем-то, я не шучу. Не стремись быть похожей на современных бизнесвумен. Не от большого счастья баба днями напролет ошивается на работе и командует людьми. Это с виду они независимые и успешные леди, а на деле несчастные женщины, рыдающие в подушку по ночам. Захочешь работать, замечательно, но чтобы это приносило тебе удовольствие, и не отнимало все твое время. Сейчас ты пытаешься мне показать какую-то мнимую самостоятельность, раздавая бумажки за копейки. Это, конечно, хорошо, особенно, когда нет денег, я и сам это делал в юности, но сейчас у тебя есть я. Я достаточно работаю, чтобы обеспечить нас всем, чем нужно, и даже больше. Ну что, придумала что сказать? — стоит, переминается с ноги на ногу, оглядывается по сторонам, наконец, застывает на месте.
