Это сегодня можно отмахнуться от всех директив, а для тех лет это была реальность, в соответствии с которой и выстраивалась политика государства. Никто не станет утверждать, что политика эта, как равно и политика любого другого государства, была безупречной. Но нам сейчас важно не судить, а понять: почему что-то происходило так, а не иначе. В тех условиях появление Стрельцова за границей могло вызвать, что называется, нездоровый ажиотаж. Во-первых, могла бы отреагировать пропагандистская машина, начав распространять информацию, что в Союзе некому играть, кроме уголовников. Во-вторых, что более вероятно, Стрельцову могли очень настойчиво предложить остаться на Западе, чтобы затем та же пропагандистская машина подхватила лозунг «Он выбрал свободу», представив обиженного Советами спортсмена как очередного пострадавшего от произвола тоталитаризма. Конечно, был бы скандал, и, конечно, отвечать бы пришлось тем, кто выпустил его за границу.
А.И. Вольский вспоминал, что вопрос о поездке Стрельцова решался на заседании бюро Московского горкома партии. Мнения разделились, а страсти накалились. Дошло до крика, но все-таки решение было найдено. Сошлись на том, что Вольский возглавит команду в поездке, а Стрельцов поступает под его ответственность. И если Стрельцов сбежит или что-то натворит, отвечать будет Вольский. Но самому Аркадию Ивановичу эта идея не очень понравилась. Он отказался. Когда же обо всем узнал завод, то Вольского дружно осудили. Директор ЗИЛа П.Д. Бородин заявил, что не узнает Вольского. «Ты всегда такой решительный, – сказал директор, – а тут сдрейфил». Аркадий Иванович вспоминал, что слово «сдрейфил» все и решило. Почему-то не захотел Вольский быть «сдрейфившим» и дал свое согласие опекать Стрельцова. Через два дня они улетели в Милан. Вторая жена Стрельцова Раиса рассказывала впоследствии с чьих-то слов, что, «когда самолет оторвался от шереметьевской бетонки и начал набирать высоту, Эдик заплакал…».
Повторимся, «Интернационале», или «Интер», и тогда, и сейчас – один из самых сильных и титулованных клубов Европы. Итальянские журналисты писали в ту пору, что такого международного опыта, каким обладают игроки «Интера», нет ни у одного другого клуба в мире. Стоит ли говорить, как волновались автозаводцы, предвкушая встречу с таким соперником, в состав которого входили именитейшие Факетти, Жаир, Суарес. Тренировал команду не менее знаменитый Эленио Эррера, которого многие считают творцом эшелонированной обороны «катеначчо». Следует сказать, что это не совсем так. «Катеначчо» буквально переводится как «дверь на засове», в футболе обозначает стиль игры, где обороне отводится особая роль. Еще в 30-е гг. австрийский тренер Карл Раппан использовал аналогичный стиль игры, впоследствии усовершенствованный итальянцем Нерео Рокко и отточенный уроженцем Марокко с аргентинским гражданством Эленио Эррерой. Стиль подразумевает непробиваемую стену защитников на своей половине поля и резкую смену обороны на нападение, как только соперник упускает мяч. Быстрая контратака и мгновенное превращение обороны в нападение и были коньком этой системы. Вспомним, как в Мельбурне 1956-го действовали индонезийцы против советской сборной – измотали обороной, а потом едва не забили.
Стрельцов вспоминал, что торпедовцы перед игрой с «Интером» переживали по поводу отсутствия в их составе игроков с именем. Себя Эдуард Анатольевич в расчет не брал, единственной знаменитостью считал Валерия Воронина, от ноги которого, по какому-то мистическому совпадению, в ворота советской команды влетел тогда единственный мяч. Гол, забитый миланцам Владимиром Бредневым, судья не засчитал, хотя мяч, попав в перекладину, ударился о землю за линией ворот и только после этого вылетел на поле.
Но Стрельцов не был бы Стрельцовым, если бы не преподнес команде, а главное, А.И. Вольскому сюрприз напоследок. Мы же помним, как Аркадий Иванович поручился в Москве за центрфорварда. И вдруг вечером после игры Стрельцов не вернулся в гостиницу. Думали, объявится к утру – нет. Приехали в аэропорт – нет. Как вдруг объявляется. Оказалось, после игры итальянские коллеги из «Интернационале» пригласили его прогуляться, и он не посмел отклонить их приглашение. Словно в воду глядели московские чиновники, опасавшиеся выпускать Стрельцова за границу, – итальянские журналисты, узнав о его совместной вечеринке с игроками «Интера», набросились с вопросами: «Не хотели бы вы остаться в свободном мире?» Но Стрельцов со своей обезоруживающей простотой ответил: «Что мне тут делать? У вас президентов убивают» (23 ноября 1963 г. в Далласе был убит 35-й президент США Джон Фицджеральд Кеннеди). И как-то этот поступок, обнаживший стрельцовскую простоту и бесхитростность, словно бы снял с него всякие подозрения – и впрямь не сбежит, не предаст и не изменит.
Ответный матч с «Интером» играли в Москве 12 октября. «Интеру» достаточно было сыграть вничью. Так и сыграли. «Торпедо» выбыло из соревнований за кубок. Результат был закономерным, в Москве у «Торпедо», как бы странно это ни казалось, шансов было меньше. Ведь команды уже неплохо друг друга поняли, а с точки зрения техники итальянцы были заметно более опытными. Среди автозаводцев только Стрельцов и Воронин не уступали в технике игры итальянским футболистам.
1966 и 1967 гг. оказались переходными для «Торпедо»: состав команды все время менялся. Но молодые почему-то не задерживались надолго. Игра в чемпионате 1967 г. не складывалась – даже на счету Стрельцова за весь сезон насчитывалось всего шесть голов, а знаменитость Воронин стал автором всего лишь одного мяча. С тренерским составом тоже происходила какая-то чехарда. Сначала вновь тренировать «Торпедо» стал Н.П. Морозов. В августе, то есть уже к концу сезона, тренером был назначен В.К. Иванов. Возможно, из-за нестабильности по итогам 1967 г. недавний чемпион СССР оказался на 12-м месте. Так низко автозаводцы не падали с 1951 г.
Но для Стрельцова 1966 г. стал важным потому, что впервые после возвращения в футбол он смог сыграть за сборную. 16 октября в «Лужниках» прошел матч с турецкой сборной, названный тогда же «отрезвляющим душем». В начале 60-х турецкая команда считалась одной из слабых в Европе. Перед матчем в Москве турки словно призвали всю восточную хитрость, дабы усыпить бдительность советской стороны. Президент Федерации футбола Турции Шереф Апак заявил: «Мы не рассчитываем на победу. Нам важно сыграть с вашими прославленными футболистами и поучиться у них». Ему вторил и старший тренер: «Я убежден, что полтора часа игры моих питомцев против четвертого призера мирового чемпионата окупятся для нашей команды сторицей». Действительно, с 11 по 30 июля в Англии проходил чемпионат мира. Впервые хозяйка соревнований – Англия – стала чемпионом мира. Второе и третье места разделили ФРГ и Португалия соответственно. СССР оказался на четвертом месте, уступив Португалии 1:2. Стрельцов не играл в ту пору в сборной и участия в чемпионате не принимал. Это был уже третий чемпионат мира, в котором он не смог выступить. Забегая вперед, отметим, что ни один мировой чемпионат так и не увидит игры Эдуарда Стрельцова.
А пока началась подготовка к чемпионату Европы 1968 г., и турки прибыли в Москву с визитом дружбы – поучиться и познакомиться. Однако учиться пришлось кое-кому другому. Сборная СССР проиграла сборной Турции со счетом 0:2. Турки показали хорошую технику, продуманный стиль и желание побеждать. В то время как советская команда выглядела несобранной и несыгранной. И если Стрельцов пытался организовывать атаки, то все его попытки натыкались то ли на непонимание, то ли на нежелание играть в командную игру. В тогдашней прессе после матча с турками появилось множество возмущенных отзывов. Так, в журнале «Футбол» от тренера Б.А. Аркадьева досталось всем: «В одиночестве пытался что-то делать Поркуян. Проба Матвеева в составе сборной не вдохновила его на активную игру. Банишевский, слабо игравший за сборную в Англии, не стал лучше…» Отдельно тренер прошелся и по Стрельцову. По его наблюдениям, «Стрельцов – пока проблема, которую он должен решить собственными усилиями. В первом тайме игры «Торпедо» – «Интернационале» он выглядел одним из лучших игроков матча. Тогда он сочетал остроту индивидуальной игры с тонким дирижерством. В этом же духе, не слабее Стрельцов провел первый тайм и в рецензируемой игре. Вторые таймы Стрельцов «не вытянул» и заметно сдал как в энергии, так и в качестве». Что отметил Эленио Эррера в игре «Торпедо» с «Интером», подчеркнул и Аркадьев применительно к матчу с Турцией: остроумные ходы с мячом Стрельцова неожиданны не только для противника, но застают врасплох и его партнеров, слаженной атаки не получается. Стрельцов, мечтавший в ту пору об «умной игре», никак не мог найти для этого достойных компаньонов. Игроки его окружали неплохие, но той связки, как была у них когда-то с Ивановым, не получалось – ни в обновленном «Торпедо», ни в сборной, где он также остался едва ли не один из «ветеранов». Стрельцов понимал, что он самый опытный и самый сильный игрок, и считал себя еще на многое способным. Его не смущали ни командные неудачи, ни непонимание со стороны молодых игроков. Вкус к игре и азарт оставались с ним. А равно и новое, утвердившееся в нем понимание игры. Главным в футболе теперь считал он коллективную игру. Но понять это каждому игроку нужно было сердцем, а не только умом. Только в этом случае от игры можно испытать настоящую радость. Его молодые партнеры пока не понимали этой футбольной философии, поэтому он остался в одиночестве или даже в изоляции, но нисколько не смущался этим, как человек, познавший истину и сторонящийся суеты.
