Удивительный человек Э.Г. Максимовский, автор нескольких книг, весьма разнообразного и порой неожиданного содержания, сообщил, – неизвестно, на что ссылаясь, и сообщение это подхватили его последователи, – что Стрельцова отправили в лагеря «с жестоким и в своей жестокости бессмысленным и нечеловеческим предписанием: «Использовать только на тяжелых работах». Как же его хотели добить!». Кто хотел его добить и за что, кто и где сделал такое предписание – не уточняется. Слух, что дело против Стрельцова было сфабриковано, что не обошлось без сильных мира сего, что партийные органы и КГБ специально распускали молву об изнасиловании Стрельцовым дочери шведского посла, жив и упорно повторяется по сей день. Между тем ни один из исследователей, ни один из биографов Стрельцова не привел ни единого факта, ни единого документа, подтверждавшего бы эти слухи.
Зато представители Общественного Стрельцовского комитета (есть и такой!) разыскали старого уголовника, знавшего Стрельцова по зоне. Человек этот подтвердил, что Стрельцова блатные считали осужденным неправильно, а потому не относились как к обычному насильнику. Этому способствовали та самая «малява» и имя Коли Загорского, на которого Стрельцову разрешено было ссылаться в случае необходимости. Но тут, если вдуматься, начинается жутковатая история. Получается, что зэки провели свое расследование и виновным Стрельцова не признали. По каким соображениям это делалось – другой вопрос. Скорее всего, причина в футбольных пристрастиях Коли Загорского. Но те, кто сегодня призывает реабилитировать Стрельцова, продвигают приговор блатных. Без явных причин предлагается не верить правосудию, но верить уголовному миру, судить о тех событиях по «маляве» Коли Загорского, принять вердикт братвы. Короче, «жить по понятиям», а не по закону. Понятно, что правосудие частенько ошибается, что оказаться в тюрьме невиновному не так уж сложно, оттого и призывает народная мудрость не зарекаться «от сумы и от тюрьмы». Но даже с учетом всех судебных ошибок и всех обид на правосудие не стоит, наверное, отказываться от Уголовного кодекса в пользу блатных «понятий». Что касается призывающих к такому радикальному шагу, то, пожалуй, к ним следует относиться с осторожностью.
29 мая Стрельцова отвезли в Бутырский следственный изолятор и поместили в камеру № 127. Здесь он пробыл до утверждения приговора Верховным судом, после чего был перевезен в пересылочную тюрьму «Красная Пресня», оттуда – в такую же пересылочную Кировскую. Только 3 декабря он прибыл в конечный пункт назначения – Вятлаг. Здесь он провел примерно два года, содержался на 29-м (станция Парманка), Комендантском (станция Лесная), 16-м больничном (станция Има) и 1-м (поселок Сорда) лагпунктах.
Говорят, что кого-то тюрьма калечит, озлобляет, уголовный мир затягивает и уродует, но кого-то – напротив, тюрьма закаляет, делает сильнее. Стрельцов, по всей видимости, принадлежал ко второй категории. Жить в лагере пришлось впроголодь – в письмах он все время просит прислать «пищевую посылку», потому что «здесь ничего нет». От холода казенная одежда не спасала – он пишет, что нужны валенки, шерстяные фуфайки и футболки, безрукавки и варежки. Работы оказалось так много, что за день руки отваливались. Потом, правда, стало полегче – с колки дров и разгрузки-погрузки он перешел на электростанцию, смог даже учиться в 8-м классе. Вот только с продуктами лучше не стало. А еще, несмотря на всю «справедливость», все «благородство» уголовного элемента, зимой, то есть вскоре после прибытия в лагерь, произошла история, едва не стоившая ему жизни.
ГОВОРЯТ, ЧТО КОГО-ТО ТЮРЬМА КАЛЕЧИТ, ОЗЛОБЛЯЕТ, УГОЛОВНЫЙ МИР ЗАТЯГИВАЕТ И УРОДУЕТ, НО КОГО-ТО – НАПРОТИВ, ТЮРЬМА ЗАКАЛЯЕТ, ДЕЛАЕТ СИЛЬНЕЕ. СТРЕЛЬЦОВ, ПО ВСЕЙ ВИДИМОСТИ, ПРИНАДЛЕЖАЛ КО ВТОРОЙ КАТЕГОРИИ.
Уголовный мир живет по своим законам. Вор лучше останется на зоне, чем уронит честь. Разумеется, в том смысле, как понимают ее сами воры. Например, блатные не прощают обиды. Простил, не отомстил – значит уронил достоинство. Избитому малолетке не стать вором в законе, если не сможет отомстить за себя. Да еще и тень на пахана-покровителя уронит. Вот и Стрельцову повстречался такой юноша по кличке Репейник, начавший было задирать знаменитость, за что и получил вскорости крепкий ответ. И тем же вечером блатные, собравшись на «толковище», приговорили Стрельцова к смерти. Среди ночи вызвали его «поговорить», но после «разговора» Стрельцов оказался в лазарете со множественными ушибами. Удары, скорее всего, наносились обрезками труб, кулаками, каблуками сапог. На излечении Стрельцов находился около четырех месяцев. Говорят, что тот самый Репейник, спровоцировавший драку, оказался лагерным осведомителем. Возможно, от него и дошла до администрации лагеря весть о намерении блатных убить Стрельцова, и, возможно, именно поэтому его все-таки не убили. И в тот же лагерный поселок он уже не вернулся.
Спустя время он напишет матери, что «с этого воскресенья у нас начинается розыгрыш первенства по лагпунктам». Начальник Вятлага подполковник Лев Иванович Любаев уважал футбол и даже разработал Положение о первенстве Управления по футболу среди исправительно-трудовых колоний. Конечно, в лагере знали, что у них проходит перековку знаменитый футболист, поэтому невозможно представить лагерные матчи без Стрельцова. И вот он уже сообщает в письме, что «начали играть в футбол. Играли товарищескую игру с 7-м лагпунктом, выиграли со счетом 7:1. С 1 июня начнется розыгрыш кубка по лагерям. Будем ездить на разные лагпункты. Время пойдет веселей…». А дальше каждую пятницу он действительно ездит в другие лагпункты – играет за кубок. На игру с женой, дочерями и заместителями приезжал и подполковник Любаев. В итоге кубок Вятлага получила команда Стрельцова.
В лагерной газете «Лес – стране» 26 июня 1959 г. вышла статья Б. Гурана и С. Фролова «Спортивные состязания начались!» (пунктуация сохранена): «В прошлое воскресенье, на футбольном поле подразделения, где начальником Жучков, состоялась первая календарная встреча на первенство управления по футболу. Хозяева поля встречались с командой подразделения, где начальником Покидкин <…> На 10-й минуте защитник местной команды Монагадзе своей хорошей игрой спасает свои ворота от мяча, посланного Стрельцовым. На 12-й минуте снова следует сильный прорыв и удар по воротам Стрельцова, но счет не был открыт и на этот раз: отчаянным броском вратарь Севрюков берет этот трудный мяч. И только на 14-й минуте, Стрельцов передал мяч Кондрашову, который сильным ударом послал его в сетку хозяев поля <…> На 30-й минуте Стрельцов, получив мяч в центре поля, обыгрывает трех игроков противника, выходит на ворота и неотразимым ударом посылает мяч в сетку. Через пять минут – опять сильный прорыв Стрельцова по центру и счет становится 5:2. Со счетом 5:2 в пользу команды подразделения Покидкина закончилась эта интересная встреча…»
Закончилась не только встреча, но и тренировки, так что даже времени свободного стало больше. Хотя наряду с радостью от появившейся возможности играть было всякое. И опять же: не спасало блатное «благородство». Знаменитый боксер В.П. Агеев, тоже, кстати, побывавший в заключении, рассказывал, что со Стрельцовым в Вятлаге приключилась и еще одна история, едва не стоившая ему жизни. Выезжавшему из своего лагпункта Стрельцову зэки дали поручение привезти в грелках водки. Но поскольку дальше футбольного поля он не выезжал, ни о какой водке нечего было и думать. Но те, кто заказывал спиртное, вникать в такие тонкости не пожелали. Не выполнил заказ – получи. И Стрельцов получил доской по лицу, сохранив наглядное воспоминание об этом нравоучении на всю жизнь.
