Но несмотря на поздравления и подобострастные вылизывания, Счастливчик не мог отделаться от мысли, что собаки заискивают перед ним, стараются заручиться его расположением, чтобы он не затеял с ними драки в будущем.
«Они дрожат за свои шкуры, — с горечью подумал Счастливчик. — Каждый взмах их хвостов сделан не просто так, а с расчетом…»
В отличие от собачек-на-поводочке, члены стаи были связаны друг с другом не приятельством, а зависимостью. Личная привязанность, дружба и любовь здесь значили гораздо меньше, чем положение в стае и выживание.
Счастливчик с трудом удержался, чтобы не заскулить от отчаяния.
«Мне не нравится все время соперничать и драться с товарищами, — думал он. — Но что если у этой стаи больше шансов выжить, чем у сообщества равных?»
Глава XV
— Счастливчик, ты куда? — Прыгушка остановилась и посмотрела на него, вопросительно приподняв ушко. — Ты больше не спишь в этой дрянной палатке патрульных, где ветер гуляет, как на равнине!
И снова взгляды всей стаи обратились на Счастливчика, и опять кусачие муравьи стыда забегали под его шкурой.
Послушно повернувшись хвостом к своей старой палатке, Счастливчик потрусил за Прыгушкой и Кусакой к большой куче сухих листьев, слегка выступавшей из неглубокой ложбинки под кустами. Изнутри ложбинка, выстланная свежим мхом и молодыми сосновыми ветками с мягкими иглами, выглядела намного уютнее жестких подстилок патрульных собак.
Перед сном Счастливчик обратился к Собаке-Лесу, чтобы та помогла ему в его нечистых шпионских замыслах. Он чувствовал, что Собака-Солнце и Собака-Луна вряд ли одобрят его драку с Кусакой и последовавшее за ней унижение Торфа — возможно, даже Небесные Псы не похвалят его за это — но может быть, хитрая Собака-Лес сможет оценить его рвение, изворотливость и смелость в достижении цели? Во время Великой Песни Счастливчику показалось, будто он на миг увидел Собаку-Лес, несущуюся под деревьями, и почувствовал ее одобрение — теплое, как солнце.
От подстилки, на которую он лег, едко пахло густым и крепким запахом Торфа, и Счастливчику снова стало стыдно. Но он подавил в себе это чувство. Какой прок горевать о том, что уже случилось? Нет, Счастливчик не радовался унижению Торфа и поражению Кусаки, он не хотел обманывать стаю — но кто виноват, что он вынужден играть по их правилам? Разве Торф на его месте не сделал бы то же самое? Разве он горевал бы, заняв место и подстилку Счастливчика?
«Если Торф хочет снова стать охотником, пусть заслужит!» — с ожесточением подумал Счастливчик.
Крепкий бок Пороха шевельнулся рядом, могучий пес громко буркнул и захрапел. После поединка он не стал лучше относиться к Счастливчику, но, по крайней мере, не проявлял откровенной враждебности. Зато Кусака и Прыгушка, спавшие с другой стороны, приняли Счастливчика с большей теплотой.
— Твоя шустрость пригодится нам на охоте, — сказала Кусака, а Прыгушка радостно закивала. — И твой ум тоже.
Счастливчик готов был вылизать Кусаку с головы до ног за эти слова. Остальные члены стаи — патрульные и жалкий Омега — тоже стали относиться к нему уважительнее, но больше всего Счастливчика радовало то, что его возвышение никак не отразилось на дружбе с Хромым.
Но возвышение имело и обратную сторону — и только сейчас Счастливчик с ужасом понял, насколько опасна эта сторона. Он больше не был патрульным, а значит, утратил возможность незаметно выбираться из лагеря на встречи с Беллой. Счастливчика бросило в жар. Получается, он настолько увлекся своими планами любой ценой добиться повышения, что не заметил, как расставил себе ловушку? И попался в нее.
Уронив голову на лапы, Счастливчик тихо лежал, глядя на звезды. Сколько ночей пройдет, прежде чем он сможет снова увидеть Беллу? Если он не найдет выход, его друзья могут оказаться в беде.
Что если собачки-на-поводочках сумеют сами разыскать источник чистой воды? Что если Белла будет ночь за ночью приходить на условленное место, чтобы передать Счастливчику, что трудности преодолены и он может возвращаться, но он не сумеет прийти и никогда об этом не узнает? Что если он навсегда останется в стае Альфы?
Но… так ли это страшно, как ему кажется?
Счастливчик тяжело вздохнул. Черное небо бессолнечницы было чисто и ясно, звезды сверкали на нем, как осколки прозрачного камня, которым Длиннолапые закрывают дыры в своих домах. Счастливчик узнавал все созвездия: вот хитрый Кролик, вот Волчица с Волчонком, а вот Великое Древо и Бегущая Белка… Звезды кружились перед ним, вертелись и манили, пока глаза Счастливчика сами собой не закрылись, и он не провалился в сон.
Где-то вдалеке закаркала ворона, и Счастливчик с дрожью очнулся. Рядом с ним громко храпел Порох, с другой стороны сладко посапывали Кусака и Прыгушка, их теплые бока мерно вздымались и опадали.
Счастливчик никогда не думал, что вороны каркают в бессолнечницу. Но он был благодарен неизвестной каркунье за то, что она его разбудила. Если он хочет увидеть Беллу, то должен проверить, можно ли тайком выбраться из лагеря в темноте.
С бешено колотящимся сердцем Счастливчик сполз с подстилки, стараясь не разбудить спящих соседей. Он затаил дыхание, когда могучий Порох заворочался с боку на бок, но тут же раздался оглушительный храп, похожий на раскаты небесного грома. Порох и не думал просыпаться.
Осторожно, стараясь наступать только на самый мягкий мох и слежавшуюся палую листву, Счастливчик выбрался из палатки. На это ушло гораздо больше времени, чем ему хотелось.
Судя по положению созвездия Великого Древа и высоте Собаки-Луны, сейчас было время дозора Стрелы, но ее Счастливчик не опасался. Стрела следила за тем, чтобы враги не проникли в лагерь снаружи, ей и в голову не могло прийти, что кто-то захочет из него выбраться!
Нужно только не поднимать шума и стараться держаться в тени, только и всего. Если ему хватит ума не попасться на глаза Стреле, которая через равные промежутки времени обходила поляну по кругу, то дело будет сделано. После этого Счастливчику останется только шмыгнуть в лес и понестись во весь дух к брошенному лагерю Длиннолапых, на этот раз времени у него будет достаточно.
Ветка громко хрустнула под его лапой, и у Счастливчика чуть сердце не разорвалось от страха. Но никто даже не пошевелился, так что, постояв немного, он снова пустился в путь, на этот раз с еще большей осторожностью. Ему приходилось ползти по траве, чтобы не задевать ветки, но этот способ передвижения оказался ненамного проще и тише. Счастливчик едва не завизжал от радости, когда поляна, наконец, осталась позади, и он смог снова встать на лапы в густой тени кустов.
После мучительного и смертельно опасного ползанья на брюхе через спящий лагерь было невероятным облегчением снова расправить затекшие лапы и бежать во весь дух, наслаждаясь властью над собственным телом.
