— Хорошо, — после долгого раздумья согласился он. — Я вернусь. Но, Белла…
— Что? — резко, почти грубо, перебила его сестра.
Счастливчик отпрянул.
— Ничего. Просто хочу, чтобы ты знала — мне это не нравится. Совсем не нравится. Это была не моя затея, и я нисколько не рад в ней участвовать.
С этими словами он повернулся и пошел обратно, шкурой чувствуя, как Белла и Микки виновато переглядываются, смотря ему вслед. Но он не стал оборачиваться. Он был даже рад, что собачки-на-поводочке, поставившие его в это положение, почувствуют хотя бы толику его тоски.
Собака-Луна уже готовилась отправиться спать, уступив место Собаке-Солнцу. Счастливчик со всех лап торопился в лагерь, прежде чем его отсутствие будет замечено. Постепенно его охватила нервная дрожь. Он стал останавливаться через каждые несколько шагов, прислушиваясь и принюхиваясь. Он решил про себя, что если заметит рассветный патруль, то не раздумывая бросится назад, к Белле. Он никогда не сможет объяснить стае, что заставило его пренебречь обязанностями сторожа и отправиться бегать по лесу!
Птицы уже начали перекликаться над головой Счастливчика, вот одна из них вспорхнула с ветки и пролетела прямо перед его носом. Счастливчик остановился, поперхнувшись страхом, но птица преспокойно села на другую ветку и все снова стихло. Ни лая, ни сердитого окрика, ни шороха бегущих лап. Ничего. Вздрагивая от пережитого страха, Счастливчик пошел дальше. Через несколько шагов он понял, что его беспокоит какой-то запах — так и есть, его шерсть пропахла запахом Беллы. Он похолодел при мысли о том, что едва не принес запах чужой собаки прямо в лагерь.
Бросившись на груду палой листвы, почти полностью сгнившей от дождей, он катался по ней, пока не убедился, что полностью скрыл предательский запах.
Наконец впереди показалась знакомая ложбинка. Не в силах справиться с мурашками страха, Счастливчик бесшумно приблизился, чутко ловя ушами малейшие звуки пробуждения спящих.
Ничего.
Тишина. Он вернулся на свой пост за несколько мгновений до того, как Прыгушка, сладко зевая, подняла голову и пошевелила аккуратным носиком, втягивая в себя запахи утра. Счастливчик улыбнулся ей во всю пасть, а она подошла и лизнула его в ухо.
— Ну как, все спокойно? — шепотом спросила Прыгушка.
— Никаких происшествий, — соврал он.
«Кроме тех, которые я сам устроил».
Тогда иди, поспи, — Прыгушка заняла его место и уставилась в сторону окутанного туманом леса. — А я буду держать ушки на макушке и нос по ветру!
— Думаешь, нам что-то угрожает? — на всякий случай спросил Счастливчик.
— Вряд ли, — оскалилась Прыгушка. — Надо быть круглым олухом, чтобы попытаться напасть на нас.
— Я тоже так думаю, — пробормотал Счастливчик. Он отошел от края поляны, свернулся клубочком на своей моховой подстилке и посмотрел в светлеющее небо, надеясь, что Небесные Псы слушают его.
«Простите меня за то, что я такой… неблагородный, предательский и вероломный пес. Я делаю это не для себя, а ради друзей… Им нужна помощь».
Счастливчик закрыл глаза, но сон не шел. Ему было страшно. Собака-Луна видела его предательство, она не простит его.
«Собака-Лес, прошу тебя, заступись за меня перед Небесными Псами! Скажи Собаке-Луне, что у меня не было другого выхода… Я никому не желаю зла, я только хочу помочь…»
Но все было бесполезно. Стоило Счастливчику закрыть глаза, как он снова слышал далекий гневный рык Собачьей Грозы. Нет, он не мог уснуть. Но если он сейчас встанет и начнет бродить по лагерю, собаки спросят его, что с ним такое и почему ему не спится. А он и так уже слишком много врал, чтобы придумывать новые отговорки.
Нет, все-таки не зря он когда-то выбрал для себя путь одиночки! Никогда раньше он не знал таких терзаний, никогда его не тянули в разные стороны, грозя разорвать на части!
«Преданность — это проклятие, — с горечью думал Счастливчик, — потому что никогда нельзя быть преданным всем без остатка. Как, во имя Всесобак, можно принадлежать к двум стаям, сохраняя верность обеим?»
Собака-Солнце высунула свой рыжий нос из-за горизонта, яркий свет позолотил лес, окрасив сосновые стволы сверкающей теплой медью. Что ж, теперь уже можно было встать, не вызывая подозрений.
Счастливчик сел и широко зевнул. Он больше не мог лежать и терзаться мыслями. Как же ему выкарабкаться из этого положения, не огорчив и не предав собак, которые ему дороги?
Глава XIII
С тойте! — рявкнула Стрела. — Всем замереть!
Счастливчик поднял голову и насторожил уши, глядя, как Стрела тщательно нюхает воздух. Вот шерсть на ее боках медленно зашевелилась, а губы поползли в стороны, обнажая клыки. Мурашки пробежали по спине Счастливчика. Он шкурой чувствовал, что Стрела ждет опасности с радостным предвкушением — ей просто не терпелось с рычанием ввязаться в драку. Стрела была очень агрессивной собакой.
Рассветный патруль, слава Небесным Псам, был делом простым и не требующим особого напряжения. Счастливчик слишком устал и вымотался, чтобы иметь дело с неприятностями. Но что же заставило Стрелу остановиться посреди широкого красивого луга, где любая опасность заметна, как репейник на собачьей спине?
Счастливчик несколько раз окинул взглядом колышущееся море травы, окаймленное темной стеной леса, но не увидел ничего подозрительного.
— Что такое? — спросил он.
— Пока не знаю, — ответила Стрела, снова втягивая в себя воздух. — Что-то непонятное.
Хромой тоже притих, крутя головой по сторонам. Счастливчик подошел поближе к Стреле, всем сердцем надеясь, что она не вынюхала следы собачек-на-поводочке. Он не был уверен, что без его присмотра Белла сумеет не наделать глупостей. Что если ей вздумается не только вдоволь напиться из озера, но и послать своих поохотиться на территории Альфы?
Внезапно Счастливчик замер с поднятой лапой. Теперь, когда он очутился рядом со Стрелой, он тоже почувствовал незнакомый запах. Но, в отличие от Стрелы, ему понадобилась всего пара мгновений, чтобы определить его — так-так, взрытая земля, металл, кожа… и отвратительная вонь пойла, которым Длиннолапые пичкают свои…
Клетки-гремелки!
Только на лугу пахло не обычной клеткой-гремелкой, а одним из тех чудовищных созданий, которые Счастливчик всего несколько раз видел в городе. Они даже по запаху отличались от своих более мелких собратьев — пахли грозно, мощно и победительно. Такие гремелки прожирали целые дороги, выплевывая черные груды земли, а потом топтали их своими гигантскими лапами, превращая в ровную поверхность.
