Псом-одиночкой.
Городским пронырой и пройдохой по имени Счастливчик.
Наверное Счастливчик мог бы еще долго упиваться своим торжеством, если бы собаки не прервали его сладкие мысли. Они с рычанием начали приближаться.
Счастливчик припал животом к земле, решив, что отступит только в самом крайнем случае. Всей своей позой он демонстрировал покорность, вот только губы у него сами собой расползались в тихом, но грозном рычании. Если собаки все-таки нападут, ему придется защищаться. Даже если это плохо кончится…
«Пусть от меня до сих пор пахнет городом, но я уже давно покинул знакомые улицы, — пронеслось у него в голове. — Здесь мне некуда бежать. И друзей у меня тоже нет…»
Он понял, что собаки приняли решение прогнать его. И не остановятся перед тем, чтобы спустить с него шкуру. Значит, оставалось только драться.
Оскалив зубы, Счастливчик вскочил на лапы и замер напротив противников.
«Можете не надеяться, что я стану для вас легкой потехой!»
Черно-коричневый самец, которого называли Хромым, в самом деле, слегка припадал на одну лапу, не говоря уже о том, что Счастливчик был крупнее всех своих противников, однако общий расклад был не в его пользу. Как ни крути, а один против трех — гиблое дело.
— Взять его, Прыгушка!
Черно-коричневая собака бросилась на Счастливчика, целясь ему в горло. Она неслась с такой скоростью, что Счастливчик едва успел отскочить в сторону. Однако здесь на него накинулась Стрела и вцепилась зубами ему в загривок.
Счастливчик взвыл от боли, потом громко заскулил, почувствовав клыки Хромого на своей задней лапе. Он забился, из последних сил стряхнул с себя Стрелу и куснул Хромого.
Однако он забыл про Прыгушку. Подскочив, та вцепилась зубами в шерсть на загривке Счастливчика и повисла на нем.
Они что, решили его прикончить? Счастливчик захрипел от боли. Нет, скорее всего, собаки не собирались его убивать, но вознамерились задать ему такую трепку, чтобы у него больше не возникло желания вернуться. Хуже всего было то, что если Счастливчик не сумеет как-то совладать с этими тремя, то путь в стаю будет ему заказан. Такие собаки ни за что не примут слабака — даже если за него заступится Лапочка.
Когда острые зубы впились в бок Счастливчика, он взвыл от боли и ярости и бросился на нападавшего, но сумел только слегка задеть его по уху. В тот же миг черно-коричневый самец сомкнул челюсти на ухе Счастливчика и резко дернул за него.
Острая боль ослепила Счастливчика, он почувствовал, как теплая кровь закапала на его шерсть. Стрела мертвой хваткой держалась за его загривок, все глубже вонзая клыки в шкуру жертвы.
Счастливчик почувствовал, что гнев уступает место панике: если он не сбросит с себя эту дрянь, она серьезно его покалечит.
— Довольно! ОТПУСТИТЕ ЕГО!
Голос, пролаявший этот приказ, был суровый, но знакомый.
Счастливчик едва не упал, когда тяжесть, висевшая у него на шее, куда-то исчезла. Осталась только боль.
Громко рыча, трое нападавших попятились назад, скаля зубы и не опуская загривки.
Счастливчик тоже зарычал на них, но больше для порядка, чем для острастки. Его глаза были прикованы к четвертой собаке, так неожиданно вмешавшейся в драку. Знакомый запах защекотал его ноздри, а сердце почему-то забилось с перебоями, будто раненное.
— Лапочка… — прошептал Счастливчик.
Она даже не кивнула ему. Она просто стояла, высоко подняв голову, и разглядывала его прищуренными глазами. Ее уши были слегка наклонены вперед, изящные ноздри жадно втягивали воздух.
— Он нарушитель! — пролаяла Стрела.
— Вторгся на нашу территорию! — поддакнула Прыгушка.
— Я так и поняла, — медленно обронила Лапочка, не сводя глаз со Счастливчика.
— Мы хотели его прогнать, — прорычал Хромой.
— Почему ты не позволила нам довести дело до конца? — недовольно спросила Стрела.
— Я так решила, — отрезала Лапочка. — Не троньте его. Я его знаю.
Стрела немедленно поджала хвост и втянула голову в плечи, приняв позу покорности.
Счастливчик видел, что эта роль не слишком ей по душе, однако она не смеет возражать.
— Я отведу его к альфе. Есть возражения? — спросила Лапочка, обводя глазами товарищей. Было ясно, что она не ожидала никаких возражений — их и не последовало. — Я представлю его альфе. Он может быть полезен стае.
— Да, бета. Как скажешь, бета, — покорно пробормотали остальные, исподтишка бросая злобные взгляды на Счастливчика.
«Бета? — подумал он про себя. Он знал, что в каждой стае непременно есть альфа — вожак, и омега, занимающий самое низшее положение. Но кто такая „бета“? — Какое положение занимает Лапочка в стае?»
Но сейчас было не лучшее время для вопросов.
— Спасибо, Лапочка, — с чувством сказал Счастливчик, поднимаясь с земли. — Я…
— Довольно! — В глазах Лапочки не было ни тени тепла, и холодок недоброго предчувствия выстудил кости Счастливчика.
— Лапочка, ты прости, что…
— Я сказала — довольно! Иди за мной. И не называй меня по имени. А еще лучше — вообще закрой пасть.
Глава IX
Лапочка повела Счастливчика вдоль берега в глубокий залив, со всех сторон окруженный деревьями. Под ветвями дрожал теплый зеленый свет, мягкая прохладная трава приятно шуршала. После ослепительного солнца, полыхавшего в долине, глаза Счастливчика не сразу привыкли к тенистому сумраку леса, но вскоре он уже уверенно шагал следом за Лапочкой между стволами деревьев.
Его провожатая остановилась возле того места, где лес расступался перед неглубокой чашей поляны. Собака-Солнце пронизывала мохнатые лапы елей, вонзая лучи пыльного света в густую траву.
Счастливчик разглядел на поляне несколько овражков, выстланных сухой листвой и мхом, — видимо, это были спальные места членов стаи. Что и говорить, это место выглядело намного привлекательнее и уютнее того жалкого лагеря, который стая Счастливчика смогла разбить в пещере.
Однако Счастливчик сразу понял, что удобство было далеко не единственным достоинством этого места. Со всех сторон поляна была окружена густыми зарослями колючего кустарника, а значит, ни один крупный зверь не смог бы незамеченным пробраться в лагерь. Даже шустрой Дейзи вряд ли удалось бы бесшумно преодолеть эту грозно ощетинившуюся стену.
Счастливчику очень хотелось подойти ближе и встать рядом с Лапочкой, но он знал, что следует знать свое место, поэтому оставался сзади, чувствуя спиной ненавидящие взгляды трех псов, отрезавших ему путь к бегству. Что ж, приходилось рассматривать лагерь из того положения, которое ему оставили.
