— Ты дашь мне хоть голову вымыть или нет? — хихикнула Аленка, и Макс понял, что уже уткнулся губами в её плечо и ловит языком сбегающие по коже капли.
— Нет, а что я, по-твоему, делать буду в это время? — усмехнулся Макс, а потом протянул руку к тюбику шампуня и выдавил порцию этой хрени себе на ладонь.
Нет, если за собой не следить, если не занять себе руки, то все-таки Макс Аленку снова нахлобучит. Прямо тут и довольно скоро. И он, конечно бы, и рад дать себе еще одну разрядку, но таким манером и до смерти можно ж было затрахать... Наверное...
Идея оказалась хороша. Девушка аж замерла, когда Макс начал вспенивать шампунь на её волосах. И сам Макс мог и полюбоваться ею, и занять свои руки, которые так и порывались к лобку, покрытому влажными темными кудрями. А чего Макс не хотел — так это спугнуть девушку своими «аппетитами». Тем более что в отношении её, казалось, что аппетит утраивался.
Алена была красивая. На самом деле. У неё была на редкость красивая улыбка, изящные тонкие губы, выразительные глаза... Лицо у неё было очень открытое, эмоциональное. Такая девушка в принципе не должна была уметь врать. И это было чрезвычайно ценно.
Аленка не шевелилась не долго, потянулась за гелем для душа, и уже скоро её скользкие от геля ладони заскользили по телу Макса. Намыливала, поглаживала, а сама смотрела внимательными глазищами в лицо Максу, выискивая реакцию. Будто боялась, что он сочтет это нарушением личного пространства. Дурища. Вот здесь, сейчас, когда они друг к дружке прижимаются — голые, мокрые, скользкие, — между ними было столь мало, что беспокоиться о каких-то там непрошенных прикосновениях было немного странно. Нет, правду она говорила — опыт отношений у неё был чрезвычайно долбанутый, раз она такими вещами парилась.
Интересно, что там за парень был такой, настолько обкуреный? В личном общении Санни обычно отделывалась ужасно невнятными отговорками, и было ясно только, что да — отношения длились несколько лет, а потом внезапно прекратились. И с той поры — причем уже года два как — Аленка жила в режиме «только для себя», одними лишь недолгими связями. И вот это Максу и предстояло перебороть. Эту её боязнь. А с учетом того, что у Макса и у самого был не один скелет в шкафу, и Аленку еще как-то с ними надо было познакомить — это была и непростая задача, и еще не пойми — нужная ли кому-то кроме Макса.
Он по-прежнему для Аленки был только в выборке «любовник, от которого грех отказаться». Да, сам себе в осознании привлекательности и интимных достоинств Макс не отказывал, но с чего бы Санни вдруг им увлеклась на полном серьезе? Да — общие интересы в виде писательства, да — схожие взгляды на жизнь и отношение к тому же сексу, но и... Все, блин. Было, честно говоря, не очень ясно, какая она в жизни, обычной, обыденной, чего от неё ждать, на что рассчитывать, а чего избегать. Впрочем, это ж никогда не было ясно, когда речь шла об отношениях. Нужно было просто начать делать что-то кроме того, чтобы Аленку нахлобучивать. Что-нибудь, что могло заинтересовать женщину. Хоть это самого Макса и не очень интересовало... Но оно того стоило. Как стоило и касаться невесомо, нежно, трепетно по Аленкиной коже сейчас, размазывая по ней мыльную пену.
А Аленка глядела на него, явно ужасно удивляясь, что Макс дальше петтинга не заходит. И губы Макса сами разъезжались в довольной улыбке. То-то и оно, милая, что у меня есть не только член, и ценю я не только моменты, когда в тебя засаживаю. Тем более, что уж засадить я тебе за две недели еще успею не один раз, и даже не по одному разу за день. Буду трахать без расчета на то, что ты решишь остаться. Возьму от тебя все, что смогу. И дам — тоже все, что смогу дать. А там... А там — посмотрим.
Именно в результате этих двух недель Макс Ольховский, в некоторой среде известный как прожженный Казанова, уверен не был. Очаровать какую-нибудь дуреху было несложно. Улыбнись, подари какую-нибудь цацку, своди в дорогой ресторан, прокати на машине — кожаный салон и престижная марка творили чудеса. Вот только примени этот набор приемов — а потом отведи к себе, сними рубашку, поиграй грудными мышцами, и все... Девочка будет готова. Вот только если подкатить вот так к Аленке... То в её глазах он непременно скатится до уровня пафосного мажорящего идиота. А хотелось оставаться собой — не кубиками пресса, не владельцем крутой тачки — а собой. Потому вроде, как и хотелось... не торопиться выпендриваться.
— Тебе дать время помыться? Или со мной выйдешь? — улыбнулась Аленка, смыв с головы шампунь.
— Да нет, пожалуй, подожди минут десять, — улыбнулся Макс. С Аленкой было тепло, но она выскользнула из его объятий и отдернула шторку душевой. Укутала голову в полотенце, завернулась во второе и выскользнула из санузла. Сбежала. Ну, ничего, это ненадолго...
На телефоне было семнадцать пропущенных. Два от Артема, девять от мамы, остальные — от сестры и девчонок с работы. Наверное, не стоило особо распространяться, куда она едет и к кому. Может, тогда внимания к её личной жизни уделялось бы существенно меньше.
Пока Макса не было, и мысли Аленки были относительно никем не заняты, она все-таки позвонила Артему. Все-таки интересно, как там прошло его собеседование мечты, о котором он Аленке прожужжал все уши.
— Скажи мне, что «тебе перезвонят» и ты спиваешься, — насмешливо произнесла Аленка вместо «Привет». В конце концов, Артем — Темыч — был её другом едва ли не с песочницы, и даже после того, как её бесил, все равно оставался другом. В конце концов, даже на программистов они в свое время учились вместе. К слову, если уж так вспомнить, именно Темыч и убедил Аленку в свое время поступить на факультет прикладной информатики. А так пошла бы, как мама советовала... в пед... И работала бы кассиром в Пятерочке, потому что в пед ходили в их мелком городишке все, кому не лень, а места в школе с такой скоростью не обновлялись.
— Обломись, Ленок, я сегодня первый день на испыталке, — самодовольно сообщил Артем.
— Поди, сидишь в кафешке и думаешь, в какой Макдак устроиться, чтобы в наши провинциальные дебри не возвращаться.
Темыч сбросил, а через секунду мессенджер пискнул, принося фотку Артема на фоне незнакомого офиса и монитора с монструозной диагональю, на котором уже ровными линейками лежал и пугал программный код.
— В цикле ошибка, — написала Аленка, чуть приглядевшись к проге. К наброску проги, если быть честным, потому что ни на что серьезное эта хрень на пол-листа не тянула.
Телефон завибрировал.
— Выпендривайся, выпендривайся, — дружелюбно и слегка самодовольно пробурчал Артем, когда Аленка взяла трубку, — смотри, будешь выпендриваться — и через год я тебе сюда рекомендаций не дам.
— Ой, а ты прямо за год взлетишь на вершину карьерной лестницы и выбьешься в ведущие программисты, да?
— А иначе нахрена? — удивился Артем. Да, вот в этом он и был. Отчаянный, до самоубийственности. Полтора года рассылал свои резюме по крутым московским фирмам. По очень крутым московским фирмам, и вот одна-таки повелась на его наглость. К счастью, наглость Темыча соответствовала его таланту.
