В 1930-е годы советское посольство находилось там же, где и сейчас. В ходе бомбардировок Токио американской авиацией в годы Второй мировой войны большая часть посольских строений сгорела, уцелело лишь основное служебное здание. В начале 1970-х, в бытность советским послом в Японии О.А. Трояновского, старое двухэтажное здание было снесено, и на его месте воздвигнуто современное высотное здание посольства. Одновременно для сотрудников посольства на месте старых деревянных домов был возведен многоэтажный жилой дом. Проектировщики постарались «вписать» их в сложившуюся природную структуру, не нарушая целостности ландшафта.
«Здание старого германского посольства, сооруженное из красного кирпича в 1892 г., располагалось в квартале дипломатических представительств неподалеку от императорского дворца. По соседству находилось английское посольство. Здание германского посольства было разрушено во время налета американской авиации 2 мая 1945 г. Сейчас на его месте построена Парламентская библиотека»
[371].
Дебют доктора Зорге в роли германского корреспондента в Японии состоялся уже в конце 1933 года. В газете «Берлинер бёрзен-курир», которую внимательно изучали на биржах всего мира и которую можно было приобрести в восемнадцати европейских странах, появились две его статьи. Одна из них, передовая статья в вечернем выпуске от 18 октября 1933 года, была озаглавлена ««Линия жизни» Японии». В статье раскрывались скрытые причины экспансионистской политики, проводившейся Японией в Азии. Проанализировав внешнюю и внешнеторговую политику Японии, различную по отношению к США, Великобритании, Голландии, Германии, Италии, Китаю, к Монгольской Народной Республике и СССР, доктор Зорге пришел к выводу, что в империалистической борьбе за перераздел мира будет усиливаться сотрудничество Японии с Германией и Италией. В его комментарии отмечалось, что «руководство японской политикой сегодня почти полностью сосредоточено в руках подчеркнуто милитаристских националистических группировок (чтобы не использовать здесь слишком “западное” понятие “фашизм”)… У Запада имеются все основания с максимальной серьезностью отнестись к подкрепленному императорским воззванием заявлению о том, что Маньчжоу-Го означает для Японии «линию жизни»… В результате своей континентальной политики Япония взяла на себя опасную роль клина, вбитого между коммунизмом на севере и постоянно расширяющимися коммунистическими районами в Центральном Китае». Одновременно Зорге извещал читателя о милитаризации всей общественной жизни Японии, а также о тенденции «полностью подчинить свою внешнюю политику амбициям командования армии и флота»
[372].
27 ноября 1933 года в одном из вечерних выпусков упомянутого биржевого вестника появилась еще одна статья — «Национальный кризис Японии». Зорге касался в ней внутриполитических проблем, раздиравших Японию, «которая пребывает в процессе значительной экономической и политической экспансии могущества». Зорге показал беспомощность крупнейших партий Сэйюкай и Минсэйто, стоявших на антинародных позициях и олицетворявших «экономическое господство крупнейших частных компаний», бедственное положение крестьян, устрашающие темпы роста государственного долга и обширной программы вооружений. Подводя итог, он предсказал дальнейшее «усиление влияния милитаристов с одновременным сохранением некоторых крайне националистически настроенных гражданских государственных деятелей»
[373].
Не исключено, что вновь назначенный германский посол Герберт фон Дирксен, собираясь занять пост в Токио взял на заметку эти статьи и их автора.
В первый же месяц по прибытии в Японию Зорге приступил к организации резидентуры. В конце сентября встретился с Виндтом, который связал его с Вукеличем.
Виндту были даны явки для связи в Шанхае с представителем шанхайской резидентуры и в Токио — с Вукеличем и Зорге. Однако, в Шанхае встреча не состоялась — связник нелегальной резидентуры на нее не явился, и Виндт отплыл в Японию, не договорившись с шанхайским радистом о программе радиосвязи.
«В конце сентября состоялась заранее условленная встреча с моим мастером, который был послан из дому, — писал Зорге в отчете от 28 июля 1935 г. — Первое ему поставленное задание было — найти себе такую квартиру, которая могла бы служить для нашей опытной станции. Второе задание заключалось в том, чтоб незаметно перевести туда все необходимые и резервные части для воздушной работы, так, чтобы каждый раз можно было разнять станцию и аппаратуру. И этого мы придерживались до конца. Это все было сделано до конца 1933 г., и первые опыты могли быть к тому времени предприняты. К сожалению, выяснилось, что его легализация в качестве купца, при до сих пор незнакомых условиях на острове, была бесполезной. Легализация в качестве маленького купца иностранных фирм на острове превращается в одну видимость. Напрасно ставили мы себе задачу сделать его экспортером японских товаров. Это можно провести только тогда, когда имеются заранее договоренные связи с заграницей».
А.И. Гурвич, имевший встречу с Виндтом в августе 1933 г., сообщал Центру: «Бернгард сказал, что 12 августа едет и получил представительства от некоторых фирм, а том числе и от фирмы “Драловид”». Однако, судя по тому, что в дальнейшем попытки Виндта создать в Японии какое-либо коммерческое дело не имели никакого успеха, — следует полагать, что полученные им представительства не отвечали условиям и задачам коммерческо-предпринимательской деятельности в Японии или же требовали для своей реализации более солидных денежных средств, чем те, которыми Виндт располагал. Необходимо было заранее, через аппарат под прикрытием советского представительства в Токио, собрать нужные сведения об условиях экспортно-импортной торговой деятельности иностранцев в Японии, необходимых связях, денежных фондах и т. п.
Виндт выехал на место на положении «искателя счастья», не зная обстановки, не имея конкретных планов развития своей коммерции, не располагая необходимыми денежными фондами. «Несколько сот ам[ериканских] долларов», выданные ему для открытия счета в токийском банке, едва ли можно было серьезно рассматривать как финансовую базу для создания прочной коммерческой крыши. К этому следует добавить, что Виндт не имел ни опыта нелегальной зарубежной работы, ни навыков коммерческой деятельности.
К концу 1933 г. Виндт сам разработал программу радиосвязи. 7 января 1934 г. Зорге писал в Центр: «Мы прилагаем для вас рабочий план связи для любого пункта. Просим строго придерживаться нашего рабочего плана. Мы также просим поставить только первоклассных людей в вопросе предстоящей мастерской в нашем доме. Всякое затруднение в этом отношении может иметь для нас тяжелые последствия. Кроме того, мы должны с очень плохими вспомогательными материалами из конспиративных соображений работать, из-за которых бывают затруднения, которые только самые лучшие люди у вас могут освоить».
И еще одна цитата из отчета от 28 июля 1935 г. в части организации связи с Центром: «В конце 1933 г. мы сделали напрасные попытки связаться с Висбаденом и соседней страной. Полнейшая неспособность Висбадена и соседней страны связаться, эта не подлежащая здесь обсуждению чрезвычайно важная проблема месяцами задерживала нашу работу. Свою следующую задачу я видел в том, чтобы установить личную связь с соседней страной для сдачи почты, получения денег и воздушной связи. Встреча с коммерсантом из соседней страны состоялась, и обо всем необходимом было договорено. Мне переданы были обещанные деньги. К сожалению, эта встреча не ускорила постановку воздушной связи, проблема которой до сих пор осталась неразрешенной. Мы уверены, что это зависело от соседней страны. Этим был положен общий фундамент для работы».
