— Знаешь, с годами я начал верить в Провидение. Человек может быть сам хозяином своей судьбы, но когда он идет именно по правильному пути, все высшие силы ему в этом помогают… И даже какая-нибудь незначительная деталь может внезапно сыграть роковую роль.
Он лишь лениво пошевелил пальцами, будто отгоняя мелкую мошку. Но в тот же миг целеустремленным потоком хлынула магия, парализуя так, что Дарен ни пошевелиться, ни сказать ничего не мог.
А Айтор задумчиво продолжал, все так же не оборачиваясь, словно ему все же стыдно было встретиться с разъяренным взглядом Дарена.
— Когда Витан пробил твою магическую защиту, он и не подозревал, какую услугу в дальнейшем мне окажет. Да-да, ты не ослышался. Память тебе стереть пытался именно Витан. Он — ваш с Иттаном отец, но понятия об этом не имеет. Если опустить все ругательства, которые наверняка у тебя сейчас на уме, без сомнений, ты бы спросил, почему я солгал раньше, сказал, будто не знаю. Причина вполне проста. Я банально не хотел, чтобы вы об этом знали.
Хоть Дарен и подозревал королевского советника, но все равно это оказалось неожиданным. Отец… Который параллельно еще и в сговоре с Миленой! Да и сам Айтор что задумал? Ведь он, получается, заранее знал, что Дарен сейчас истощен магически, иначе бы уж точно воздействовать не удалось!
Айтор все же отошел от окна, снова сел в кресло. Чуть устало смотрел на Дарена.
— Я многое скрывал от вас раньше и буду скрывать и дальше. Сейчас я говорю тебе все это только потому, что ты ни слова не вспомнишь. Витан невольно пробил такую брешь в твоей защите, которую можно сделать только идентичной магией. Мне оставалось лишь этим воспользоваться в самом крайнем случае. И вот, этот случай настал. Само Провидение на моей стороне. Не потрать ты столько магии, смог бы мне противостоять даже с такой уязвимостью из-за Витана. Я же прекрасно знаю, насколько ты силен. Так что сейчас у меня был лишь один шанс из тысяч. И я не мог его упустить.
Он тяжело вздохнул.
— Не смотри на меня так, Дарен. Даже не твоя злость меня сейчас ранит. Куда больнее это откровенное разочарование в твоем взгляде… Тебе сложно понять, но я всего лишь пытаюсь тебя спасти. Иттану само Провидение помогло, он уже магически выгорел настолько, что ему опасность не грозит. За него я могу быть спокоен… Времени у нас не так много, созданное мною заклятье уже вступает в силу. Не волнуйся, оно не сделает ничего особенного, просто внесет кое-какие коррективы в твои намерения. Поможет тебе вернуться на правильный путь. Безопасный путь.
Мало того, что даже двинуться не получалось, так еще и сознание начало затуманиваться. Айтор как всегда все продумал, демоны его побери! Выбрал идеальный момент для удара!
— Я ведь прекрасно отдаю себе отчет, Дарен, что с твоей силой ты все равно постепенно переборешь мою магию. Но я не сомневаюсь, когда ты вспомнишь о произошедшем, ты не только не будешь злиться на меня, ты осознаешь, что в этот момент можно было поступить только так. И я просто помог тебе избежать роковой ошибки.
Он выглядел обессиленным. И вряд ли потому, что потратил слишком много своей магии на эту подлость. Похоже, куда сильнее на него давила эта ситуация морально.
Чуть помолчав, Айтор тихо продолжил:
— У меня никого нет, Дарен. Никого во всем мире, кроме вас с Иттаном. Вы — единственные, кто мне дорог. И однажды я уже потерял самого дорогого для меня человека… Помнишь, я как-то сказал тебе, что тебя сгубит то же, что и сгубило вашу маму? Я все же имел в виду совсем другое…
Слова уже воспринимались с трудом, но Дарен старался ничего не упустить. Пусть его ослабленная магия и не могла разрушить довлеющую над ней силу, но все равно методично выстраивала барьер. Такой барьер, который несравнимо ускорит разрушение заклятья. Айтор, похоже, рассчитывает на несколько лет, но нет — максимум пару недель действие его магии продлится. И вот тогда-то Дарен спросит сполна с того, кому верил, как родному отцу. С того, кто так расчетливо и хладнокровно ударил в спину!
Айтор не отводил глаза, выдерживал его взгляд. Говорил все так же тихо, чуть задумчиво. Словно ему самому было неприятно ворошить эту тему.
— Об этом почти никто не знает, но есть маги, обладающие особой силой. Каждый со своим предназначением, но объединенные общей миссией — сберечь неиссякаемый источник магии. Было девять родов, но через несколько поколений в итоге осталось всего три представителя. Я, Витан и Амилия. Но так как сила передается лишь по мужской линии, ваша мама не унаследовала эту особую магию. А ее отец всю жизнь корил за то, что она — девушка, что он так рассчитывал на сына, а теперь передача магии прервется. Он столько попрекал ее, что это не могло не сказаться. Амилия была одержима идеей сделать хоть что-то, принести хоть какую-то пользу. Видимо, подсознательно еще детской раной у нее засело отчаянное желание одобрения родителей. И в итоге вылилось в настоящую одержимость…
Айтор устало потер лоб, будто слова отнимали у него кучу сил. Даже лицом посерел, но продолжал:
— Я любил Амилию, но был бесплоден, так что точно так же стал последним хранителем силы рода. Из-за этого она относилась ко мне только как другу, а вот на Витана просто надышаться не могла. Ведь как же, последний хранитель… — он презрительно поморщился. — В этом я не лгал вам, она и вправду его любила. Но одержимость все больше сводила ее с ума. Именно потому она стерла ему воспоминания, чтобы вы с Иттаном были…как бы сказать помягче…только ее достижением. Мол, вот, не прервался на ней род хранителей, продолжился. Я знаю, как неприятно тебе это слышать, но, поверь, говорить все это мне куда неприятнее. Но факт остается фактом: Амилия была не в себе. Вбитая с детства одержимость сводила ее с ума. И именно из-за этого на смертном одре она стребовала с тебя клятву владеть Вайенс-холлом. Это имение — последний оплот уникальной магии рода Эмилайнс. Даже я не знаю всех его секретов. Лишь то, что оно играет очень важную роль.
Перед глазами уже расплывалось. Почти себя не осознавая, Дарен ничего не видел, да и голос Айтора доносился как сквозь пелену.
— Из-за магического выгорания Иттан лишился особенной магии. Других сыновей у Витана нет, так что ты — единственный и последний обладатель этой силы. Силы, из-за которой твоя мать сошла с ума, и столько людей гибло впустую в прошлом… Это проклятье, понимаешь? Настоящее проклятье! И единственный способ избежать его — не дать этой магии пробудиться. А пробуждение неминуемо, если рядом будет цель — неиссякаемый источник магии. Фелина — это Милена. Да, такая вот ирония судьбы…
Не осталось чувств и эмоций, последние слова Айтора удалось воспринять уже с трудом, на грани реальности.
— Дарен, тебя ждет хорошая благополучная жизнь. Ведь если убрать из нее твои чувства к Фелине, как бы ты поступил? Сам же понимаешь, преспокойно женился бы на принцессе, стал бы королем и точно так же дальше жил бы в свое удовольствие. И все так и будет. Моя магия просто избавит тебя от обузы… Нет в любви ничего хорошего, понимаешь? Я тому пример. Ваша мама тому пример. И даже Витан, до сих пор понятия не имеющий, что у него два взрослых сына… Ни к чему хорошему любовь не приведет, а тебя так вообще погубит. Мне слишком многое ведомо. Но, главное, я знаю наверняка: у последнего хранителя нет шансов выжить. Не ты начал эту войну и нечего тебе в нее вступать… Я не смог сберечь Амилию, самого дорогого для меня человека, и никогда себе этого не прощу. Но больше я эту ошибку не повторю. Так что, когда ты через несколько минут придешь в себя, все будет так, как должно быть. Никаких ненужных чувств. А без чувств к Фелине ты и сам прекрасно сделаешь правильный выбор. Выбор, который сохранит твою жизнь…
