Пожалуйста, пожалуйста, пусть это будет просто глупым розыгрышем! Потому что это просто не может быть правдой! Он же мой отец! Пусть строгий, жесткий и жестокий, но все же отец!
— Маша… — глухо произносит мама и прячет бледное лицо в ладонях, — это все правда… Он так сделает.
Несколько долгих секунд уходит на то, чтобы просто заставить себя принять ситуацию всерьез, а не как злую шутку. Словно в подтверждение маминых слов папа довольно усмехается. Будто сейчас он выиграл крупную сделку в бизнесе, а не одним махом уничтожил меня.
— Ты что… ты… ты правда готов пойти на такое? Отдать твоих родных дочерей и жену…
— Не устраивай драму, — поморщился отец как от зубной боли. — Если мои дети такие неблагодарные твари, то считай, что у меня их нет. Потому что мои дочери сделали бы все ради семьи — я их воспитывал послушными девочками, которые слушаются старших.
Словно в прострации я следила за тем, как этот монстр спокойно поднимается и неторопливо застегивает пуговицы на дорогом пиджаке. Он поднял документ, деловито пробежался по нему глазами, а после вручил долговую расписку назад мне в руки.
— Держи, детка. У тебя все еще есть время подумать, кто ты — послушная папина девочка или неблагодарная тварь с огромными долгами, — отец с улыбкой потрепал меня по щеке, а после холодно обратился к маме, — Валентина, распорядись, чтобы сегодня на ужин приготовили рыбу и достали хорошее вино. Я хочу пригласить Эдуарда, чтобы дети помирились.
Я сглотнула и проводила взглядом Виктора Комарова. После того, что произошло, он перестал быть мне отцом. Такую сумму не потянет никто, даже Марк. Я видела баланс его фирмы, знаю, что у него успешный бизнес, но эта сумма на порядок, гораздо выше. И захочет ли Краев отдать все и даже больше из-за меня? Да, любовь, но… Я не готова к такой жертве. Чтобы он потерял свои фирмы и до конца жизни расплачивался за чужую ошибку. За то, что я такая дура…
— Машенька, ты ведь…
Голос мамы вырывает меня из прострации и я вздрагиваю. Она все так же сидит на краешке дивана, сгорбившись от горя, и с такой надеждой в глазах смотрит на меня… Поэтому она не ушла от отца. Знала, что он найдет способ уничтожить ее. В любом случае найдет болевые точки и размажет по стенке, без капли сострадания.
— Все нормально, мама. Распорядись об ужине, — бесцветно говорю в ответ и невидящим взглядом смотрю в стену.
Даже не замечаю, когда она уходит. В голове пусто и мне так сильно не хватает воздуха, что жжется где-то в груди. Я знаю, что не смогу позвонить Краеву и сказать обо всем. Он ведь сразу бросится сюда.
А может и не бросится… Столько лет прошло. И я никогда не требовала от него ничего. Кто решится разом оказаться на грани нищеты ради какой-то женщины? Таких тысячи, и даже лучше. Красивее, умнее. Просто достойнее.
Я достала айфон и разблокировала экран. С заставки на меня смотрел улыбающийся Марк с размазанными по щеке взбитыми сливками. А рядом счастливо улыбалась я, прижавшись к нему, чтобы не смотреть в объектив — утром я была такая растрепанная и не хотела фотографироваться…
Щеку обожгло и я поспешно вытерла дорожку слез. Едва смогла проглотить горький комок и дрожащими руками, ломая ногти, вытащила сим-карту. Сломала. А после словно сломалось что-то во мне самой.
— Я не могу рисковать. Не могу, не могу, не могу, — тихо повторяла я, подложив телефон под ножку журнального столика и методично кроша ею экран.
От зарождающейся истерики дрожали руки. Надо уничтожить все, чтобы отрезать пути к отступлению, чтобы не было даже соблазна позвонить ему. Потому что отец все равно не отступится. Если он пошел на такое, то точно готов и на убийство. Я не могу рисковать.
Телефон полетел прямо в столешницу. От удара под ноги брызнула россыпь осколков, но я продолжала швырять айфон, пока он не разлетелся на мелкие детали.
Наверное, от меня стоял такой грохот, что на этот звук прибежала мама.
— Маша? Маша, что тут происходит? — она испуганно зажала рот ладонью и остановилась как вкопанная на пороге гостиной.
— Ничего. Ничего, мама, — ответила я спокойно.
А после рухнула в осколки и разревелась, зажимая руками рот, пытаясь сдержать рыдания. Пыталась плакать беззвучно, как привыкла за всю жизнь, чтобы никто не слышал, но в этот раз было слишком больно.
В этот раз мама не ушла. Просто села рядом, обняла и горько плакала вместе со мной.
Как и привыкла — молча.
Глава 33. Марк
Она не забрала свои вещи, когда уезжала. Верный признак того, что вернется.
Как бы не так.
Я позвонил ей в тот же день, но ее номер оказался недоступен. А потом еще раз и еще. Каждый раз слушал чертов механический голос, сообщавший, что телефон отключен. Я просто пил и звонил, раз за разом.
Жених у нее был тот еще мудак, но все равно отправил ее одну официально разорвать помолвку. Потому что видел каждый день ее затравленные испуганные глаза — Маша постоянно ожидала чего-то страшного. Моя мышка давно выросла, но осталась такой же маленькой забитой девчонкой, которая терялась при серьезных проблемах и боялась буквально всего. Наивно я полагал, что ей пора повзрослеть, столкнуться лицом к лицу с проблемой и решить ее раз и навсегда. Ведь я не всегда смогу быть рядом. Вдруг произойдет несчастный случай? Жизнь непредсказуема. Даже слишком.
В глубине души я был уверен, что Маша вернется, когда отпускал ее. Но все оказалось не так.
Я перестал звонить спустя несколько дней. Просто с головой ушел в работу, чтобы меньше вспоминать о предательстве. Вычеркнуть и забыть. И я собирался следовать этому плану, ровно до момента, пока в мой кабинет с грохотом и руганью не ввалилась Тая.
— У меня нет свободного времени. Особенно для тебя, — на секунду оторвавшись от изучения бумаг, бросил я этой пигалице. Надо бы уволить секретаршу, что-то она не очень исполняет свои обязанности.
— Найдется! — Тая плюхнулась в кресло напротив моего стола и сдула смоляную прядку со лба, — нам надо срочно ехать в Москву!
Я улыбнулся с иронией и вопросительно изогнул бровь. Интересное начало. Настолько интересное, что я даже бумаги отложил и откинулся назад, молча разглядывая сестру Маши. Говорить я не торопился и это явно ее нервировало. Девушка поерзала на стуле, покусала губы и не выдержала:
— Как ты не понимаешь! Маша не могла так просто исчезнуть! Перестать отвечать на звонки, бросить должность! Она с таким боем выбивала себе возможность работать не в фирме отца!
— Меня это не волнует, — покачал головой и сцепил руки в замок.
— Маша бы никогда так не поступила с тобой.
— Я сказал ей сделать выбор. И она его сделала.
— Ты хочешь сказать, что она выбрала Эдуарда? — от удивления Тая даже приподнялась с кресла.
