Но отвлекающие факторы слишком хорошо работали, а время уходило быстро, и в конечном итоге три часа оказались жестоко короткими.
– Энни, – сказал он, когда пришло время уходить. – Если я не… Если я не смогу…
Это вопрос, хотя и не похоже. Я дала ему обещание, которое он хотел услышать, даже если это разбило мне сердце.
– Да, – ответила я ему, – я сделаю это.
Он опустил голову в мои волосы, вдохнул так, словно делал это в последний раз, а затем произнес:
– Хорошо.
Когда я поднялась с кровати, чтобы уйти, он схватил меня, притянул к себе и заколебался. Еще мгновение он смотрел на меня с раскрытыми губами, и я видела тоску на его лице.
Тоску по мне. Столько тоски, что это было похоже на отчаяние.
Он издал стон, такой тихий, что его едва было слышно, и с нежностью, заставляющей мои глаза гореть, он наклонился вперед, взял в свои ладони мое лицо и поцеловал в лоб.
Ли процитировал строчку из «Аврелианского цикла» на драконьем языке.
– «Ты дала мне жизнь».
Прикосновение его губ к моему лбу обжигало, словно огонь, и понимание озарило мой разум. Я смотрела на него, разглядывая его лицо в свете фонаря: высокие скулы, темные волосы, глаза, которые даже сегодня выглядели взрослее, чем он сам, на фоне бледного и измученного лица.
Я поняла, что он еще никогда не выглядел более похожим на своего отца, чем сегодня, но мне было плевать. Я подняла пальцы к его волосам, притянула его лицо к себе и сократила расстояние между нами. На мгновение меня пронзил холодный шок от прикосновения его губ. Все его тело замерло. Когда он застыл, я думала о том, стоило ли мне это делать.
А потом он, дрожа, сделал вдох, и я почувствовала, как его губы приоткрылись, его руки опустились от моих волос к талии. Он совсем легко держал меня, будто не смея сжать сильнее, – но потом, когда Ли ответил на мой поцелуй, он все же обнял меня крепче. Этот поцелуй, нежный и осторожный, – я осознавала, что не знала то, что уже знал он, – и тогда он издал такой низкий звук, что это было похоже на просьбу жаждущего, а может быть, скорбящего. Мы перестали осторожничать, и я больше не думала о том, что не знала, что делала. Потому что я знала. Мои губы впервые ощущали тепло его языка, руки хватали его за грудь, плечи и шею, словно желая компенсировать все время, в течение которого мы не прикасались друг к другу. Я была восхищена тем, как мое тело отзывалось на его прикосновения. Руки Ли крепко прижимали меня к нему, словно он хотел, чтобы наши тела слились воедино. Сила, которую я видела в его натренированных мышцах, теперь концентрировалась вокруг меня. Эта сила пьянила меня, как вино.
Я шагнула вперед, толкая его на кровать, он опустился на нее. Некоторое время мы продолжали целовать друг друга, пока я опустилась между его коленями и набралась смелости. Было уже слишком поздно, чтобы сомневаться, слишком поздно, чтобы стыдиться, и я сделала единственную вещь, которую хотела. Я забралась к нему на колени, обвив ногами и обхватывая руками шею, чтобы целовать его в промежутке между выдохами. Это было похоже на то, как мы сидели, когда он обнимал меня в Элбансе.
Но в этот раз я обнимала его. Его дрожащее дыхание и вкус слюны смешались с солью, и кто-то из нас заговорил. Это я повторяла: «Возвращайся к нам». Снова и снова.
Пока это, наконец, не превратилось в «возвращайся ко мне».
Ли
Энни оставила меня, и я задумался, не приснилось ли мне все это.
И все же в течение неизмеримого промежутка времени, около получаса между ее уходом и визитом Атрея, потоки моего разума успокоились, и все, о чем я мог вспомнить, все, что имело значение, – это ее не покидающее меня тепло.
«Возвращайся ко мне».
В последний час Атрей спустился по лестнице, окруженный двумя стражниками. Он сам отдал мне мою форму. Одежда сверкнула в восходящем рассветном свете, как и дракон с распростертыми крыльями, извергающий четыре кольца пламени на переделанной нагрудной пластине. Хотя охранники и несли фонари, их свет смягчился с рассветом.
Когда я оделся, спросил Атрея:
– Ты убил моего отца?
Атрей не ожидал этого, и еще мгновение мы просто смотрели друг на друга. Его силуэт вырисовывался в свете фонарей.
– Это ничего не изменит, – добавил я, – но мне нужно это знать.
Еще одна вещь, которую за все годы я не позволял себе у него спросить. Но, кажется, настало время спросить в открытую.
Атрей отвечал кратко, хотя мы и встретились взглядами, когда он произнес:
– Да, я сделал это. Правда, я считал это скорее актом милосердия, чем чем-либо иным.
– Да, – признал я, – так оно и было.
На его лице промелькнула тень удивления, и он удовлетворенно кивнул. Будто и я только что проявил к нему милосердие.
– Ты готов? – спросил он.
– Да.
– Я буду ждать тебя у Крепости, – сказал Атрей.
Энни
Когда я вернулась в обитель, я заметила Пауэра, который уже проснулся и сидел в солнечной комнате. Она была погружена в тень, а небо, отражающееся в стеклянном потолке, было еще темным. Мои волосы были распущены, лицо – влажным, на губах все еще остался вкус Ли.
– Тебе понравилось ваше слезное прощание? – спросил Пауэр.
Мы впервые остались с ним наедине в одной комнате с тех пор, как он напал на нас с Ли в пещере. Синяки на моих руках уже начали желтеть на местах, где Дарий сжимал их. Когда я обернулась, он заговорил снова.
– Письмо от министерства. Только пришло. Оно адресовано командующему флотом.
Он протянул его мне. Печать не сломана. Я открыла его и читала, пока Пауэр наблюдал за мной, сидя в кресле.
ПОЖАЛУЙСТА, ОЖИДАЙТЕ ДАЛЬНЕЙШИХ ИНСТРУКЦИЙ ДЛЯ КОРПУСА В ОБИТЕЛИ. ВАШЕ ПРИСУТСТВИЕ У КРЕПОСТИ НЕОБЯЗАТЕЛЬНО.
– И что там написано?
Я смотрю на него. «Что там написано?»
– Они нас там ждут или нет? Когда он вернется.
– А это имеет значение?
Пауэр улыбнулся и наклонился вперед.
– Антигона, я признаю. Я тобой восхищаюсь. Восхищаюсь тому, с каким дерьмом ты готова мириться, чтобы получить то, чего хочешь. Но меня бесит, когда ты тупишь.
Я свернула письмо и положила его обратно в конверт.
– Почему, – спросила я, – по-твоему, я сейчас туплю?
Ли
Мы с Пэллором первыми прибыли в назначенное место. Исток реки находился в самом сердце горной местности, на скалистом склоне вокруг небольшого глубокого пруда – горячих источников реки Фер. Легенды Грозового Бича гласили, что в этом ущелье нашли первые гнезда драконов этой породы, откуда мои предки украли драконьи яйца и впервые приручили драконьих детенышей. Я еще никогда не видел этого места, но читал о нем. Когда я оглянулся на крутые скалы, ущелье, которое невозможно преодолеть никак, кроме как на драконе, выбор места Джулией показался мне очевидным, словно она сказала это вслух.
