– Из-за того, что Ли – сын Леона Грозового Бича, – повторил Рок.
– Да.
И в этот момент все они были настроены скептически. Но я была полна решимости обсудить этот вопрос с наездниками, которым я доверяю больше всего. Не только из-за того, что они были верны Ли, а из-за того, что их положение в армии было достаточно значимым. И я хотела дать им как можно больше времени, чтобы привыкнуть к этой правде.
– Сын драконорожденного Леона Грозового Бича? – выдавил Рок.
– Да.
В кабинете собралось полно народу, низкие потолочные балки казались еще ниже. Я стояла у стола, рядом со мной – свободный стул Ли; пятеро моих посетителей собрались вокруг меня, кто-то оперся на стену, а кто-то сидел. Рок опустился на стул, громко выругался, а затем, к моему изумлению, сказал:
– Это очень многое объясняет.
– Ты о чем?
Рок развел своими мозолистыми руками.
– Он просто всегда так…
– Во всем хорош? – предположил Лотус, прислонившись к запертой двери и скрестив руки на груди.
– Да…
Кор сгорбился на другом стуле, склонившись над коленями. Он подал голос впервые с тех пор, как я им все рассказала.
– И теперь мы знаем почему.
Я почувствовала, как они начинают разочаровываться.
– Не надо, – попросила я. – Ли заслужил свое место, как и все мы.
– Да, – с сомнением сказал Рок, – но, должно быть, ему было легче.
И хотя я и сама годами боролась с этой мыслью, сейчас у меня нет терпения слушать это.
– Ему было не легче.
– Да неужели? Назови хотя бы одну причину, почему нет.
Крисса стояла у окна и смотрела во двор Обители через узкое окно, частично повернувшись к нам спиной.
– Дворцовый день, – пробормотала она.
Стеклянные рамы отбрасывали на ее лицо маленькие квадраты света. Остальным потребовалось еще немного времени, чтобы понять, о чем она говорила.
Кор поднял голову.
– Значит, он был…
Я кивнула.
– Да, он был там.
– О драконы, – тихо застонал Кор, прикладывая ко лбу большой и указательный пальцы. – Значит, все его кошмары… Они были о…
Кровать Кора находилась рядом с кроватью Ли с тех пор, как мы оказались в Обители. Я впервые поняла, что это значило. Кор никогда не говорил об этом, никто из стражников не говорил.
– Да.
Еще некоторое время все молчали.
А потом Лотус пробормотал:
– Я всегда думал, что его познания в драконьем языке были слишком хороши…
Кажется, Лотус не смог удержаться от того, чтобы сказать это вслух. Крисса, все еще смотрящая в окно, улыбнулась со слезами на глазах, словно радуясь этому беззаботному замечанию. Рок просто фыркнул.
– И после всего сказанного ты думаешь только об этом?
Рок опустил голову на руки и испустил стон.
– Я только понял… Я учил Грозового Бича, как проводить коллективизацию. Дядя Ли убивал людей, которых я знал.
Шум их нетерпения ускользнул от меня, и я сразу же поняла, что не должна была этого допускать. Рок сразу же обратил на это внимание. Он поднял голову и посмотрел на меня.
– Нет, – сказал он. – Леон… Это же не тот, который…
Я киваю.
– Что происходит? – спросил Лотус, смотря то на меня, то на Рока. Крисса медленно, но резко выдохнула, издав тихий звук: словно осознание вызывало боль. Глаза Кора сузились, словно он тоже все понял. Я смотрела мимо них на Дака. Он опустился на пол, прислонившись спиной к стене и прижав колени к груди. Он один из них всех не выглядел удивленным. Я помнила, как во время Дворцового дня мы услышали, как Ли стошнило, и он ничего не спросил.
– Ты знал?
Дак зашевелился.
– Я не… не совсем знал. Но вы с ним всегда странно себя вели друг с другом.
Крисса согласилась, нервно фыркнув:
– Это, – бормочет она, – еще мягко сказано.
Они с Даком посмотрели друг на друга. В этот тревожный момент они будто обменивались понимающими взглядами. Потом Крисса отвернулась от окна и взглянула на меня. Силуэт ее золотых волос был обрамлен светом.
– Как давно ты это знаешь?
Я почувствовала облегчение от того, что наши с ней отношения, наконец, прояснятся.
– Почти все время, что я его знаю, – ответила я. – Все это выяснилось еще в приюте…
– Он… рассказал тебе об этом?
– Нет. Все было не так. Просто были некоторые… моменты.
Я старалась не думать о нашей ссоре или о том, что он просил меня помочь ему в побеге в место, которое теперь звалось Новым Питосом.
– Ну… Он даже не мог говорить на каллийском, когда мы с ним познакомились.
Рок позволил себе выругаться. Пальцы Кора потянулись вверх, и он вцепился в собственные волосы.
– Тебе не приходила в голову мысль о том, – сказал Лотус, – что стоило сообщить об этом?
– Я не думала об этом, я же была ребенком…
Рок сказал:
– Позволь мне сказать об этом прямо. Ли – сын Леона Грозового Бича. И ты понимала это. Для тебя это не было проблемой?
Я покачала головой.
– Это… Это не было проблемой, точно не в то время.
А потом, зная, что им нужно больше, я сделала вдох и объяснила им все:
– Он заботился обо мне. Другие дети… Он следил за тем, чтобы они не отбирали у меня еду.
Очень унизительно было рассказывать об этом людям, которых я запросто побеждала в воздухе, и я чувствовала, как мои плечи поникли, когда я призналась им. Я расправила плечи. Если это удержит их на стороне Ли, я скажу это.
Губы Криссы выглядели так, словно она вот-вот расплачется. Лотус откашливался, ощущая дискомфорт. Рок внимательно рассматривал меня, прищурившись. Пальцы Кора продолжали рвать волосы, и его голова все еще была опущена. И Дак тихо добавил, сидя на земле и обнимая колени:
– Значит, ты не думала об этом.
Я кивнула:
– Я нуждалась в нем.
Кор оторвал свои руки от волос; из его уст вырвалось:
– Черт возьми, Ли.
– А что потом? – Рок потребовал продолжения. – Ты не думала о том, что, если он станет Первым Наездником, это будет не очень правильно по отношению к Каллиполису?
Кор поднял голову, чтобы тоже посмотреть на меня. Будто он, как и Рок, ждал ответа. И я осознала, что после всех лет дружбы, доверия и следования за Ли даже Кор находился на пороге отказа от всего этого, ведь теперь он знал правду о его родителях. Осознание этого наполнило меня яростью.
