– Нет, не сразу, – ответил Лепницкий, – этой девушке каким-то образом удалось убедить директора дать ей возможность показать себя. Так что какое-то время она посещала репетиции. Мы ведь готовим новый спектакль, экспериментальный.
– Так, а что было потом? – спросила я. – Что потом случилось с Клементиной? Ведь сейчас, насколько я поняла, девушки в театре нет?
– Да, она ушла, – ответил Лепницкий.
– А как это произошло? – допытывалась я. – Ушла по-английски, не попрощавшись, тихо, или, наоборот, громко хлопнув дверью на прощанье?
– Последний вариант, – ответил главный режиссер.
– Но ведь что-то же предшествовало такому ее демаршу? Ведь не на пустом же месте возник инцидент?
– Да, вы правы, предпосылки к этому были. Клементина разругалась с нашим генеральным директором. А Тимофей Николаевич – уважаемый в городе человек, известный предприниматель. И ко всему прочему еще и меценат. Ведь это благодаря его стараниям был построен наш театр. Он и еще несколько бизнесменов являются спонсорами нашего театра.
– А название театра – «Тимберт Хаус» – наверное, происходит от имени-фамилии вашего мецената, – высказала я предположение.
– Совершенно верно, – подтвердил мою догадку Лепницкий, – Тимофей Николаевич Бертолеев. Вы удивительно проницательны. Хотя что же тут удивительного? Детектив и должен быть именно таким.
– Так что же все-таки случилось? – не отставала я от главного режиссера. – Что, Клементина вот просто так взяла и устроила ему скандал?
– Я знаю только то, что девушка добилась встречи с Тимофеем Николаевичем, он ведь не так часто бывает в театре, как вы сами понимаете, у него много других дел – и высказала ему претензии по поводу нашей новой постановки.
– А можно с этого места поподробнее, Ростислав Константинович? – попросила я. – Понимаете, для меня важна всякая мелочь, любой нюанс.
Но вместо ответа главный режиссер сам задал мне вопрос:
– Скажите, Татьяна Александровна, а что, с этой девушкой, с Клементиной, что-то произошло? Боюсь даже спросить. Что-то фатальное?
– Надеюсь, что нет. А почему вы спросили об этом?
– Ну, вы ведь неспроста пришли ко мне, сюда. И потом вы задаете столько вопросов о ней, что… Поневоле складывается такое впечатление.
– Да, вы правы. Клементина пропала, то есть вот уже примерно с месяц у ее родственников о ней нет никаких сведений. Она не отвечает на звонки, сама тоже не подает о себе никаких знаков. А вы тоже ведь проницательны, Ростислав Константинович, – заметила я, – сделали правильный вывод. Как и подобает режиссеру.
Лепницкий улыбнулся.
– Так какие же претензии Клементина предъявила Бертолееву? – вернула я разговор в нужное мне русло.
– Как я уже сказал, мы работаем над новым, экспериментальным спектаклем. Такого еще не было, поэтому все артисты отнеслись к новому проекту очень ответственно. А Клементина… она решила, что ее незаслуженно обошли, и вот устроила… Но давайте, чтобы вам было понятно, я расскажу вначале о новом проекте. Мы решили поставить «Войну и мир» Льва Николаевича Толстого. Вернее, сцены из этого романа. Но сделать это не традиционным способом, а по-новому.
– А что именно вы решили привнести нового? – задала я вопрос.
– Мы подумали, что гораздо интереснее будет, если зритель будет сам непосредственно участвовать в разыгрываемом спектакле, произойдет как бы его погружение.
– Но в таком случае будет неизбежным взаимодействие зрителя и актеров, – заметила я.
– Конечно же, в этом случае они будут контактировать, – согласился со мной Лепницкий. – Причем зритель будет сам выбирать, в каких сценах он будет принимать участие. Вы же понимаете, что весь роман разыграть просто невозможно. И мы выбрали из этого гениального творения Толстого самые значимые сцены. Мы решили предоставить зрителю возможность принять участие в спектакле-путешествии. В разных комнатах – это такие мини зрительные залы нашего театра – разыгрываются разные сцены спектакля. Зритель может остаться в одной комнате и принять участие в сценах, которые будут там происходить. Или же он может переходить из одной комнаты-зала в другую, при этом он имеет возможность проследить развитие различных линий сюжета и, соответственно, героев романа.
– Но ведь в этом случае зритель все равно не сможет в полной мере проследить за развитием всех линий, ведь он, переходя из зала в зал, неизбежно потеряет связующую нить, – возразила я.
– Да, вы правы, – согласился со мной режиссер, – действие действительно происходит одновременно во всех залах. Но, во-первых, мы не меняем порядок действия, мы оставили его таким, какой он в романе. Во-вторых, мы приняли решение, что главной линией спектакля будет линия Наташи Ростовой. А уже все остальное будет вращаться вокруг этой главной героини. Правда, сначала мы пошли по другому пути: стали прописывать драматургию остальных героев, но получилось колоссальное разрастание вширь. А вот скомпоновав сюжет вокруг одного действующего лица, мы поняли, что это то, что надо.
– Но тут, я так думаю, необходимо с большим уважением относиться к тексту романа. Ведь «Война и мир» – это такое произведение, с которым знакомы читатели, без преувеличения сказать, всего мира.
– Мы очень бережно относимся к первоисточнику, – заверил меня Лепницкий, – можно сказать, что во время работы над написанием сценария роман был постоянно открыт, это была наша настольная книга. И вы знаете, мы все время открываем в произведении нечто новое. Как будто снимаем все новые и новые слои. Еще раз повторяю, что зрителю предоставлена полная свобода действия. При все том, что спектакль длится три с половиной часа, зритель может покинуть театр уже через час-полтора. Более того, у нас предусмотрено посещение эксклюзивного бара с дегустацией самых экзотических напитков. Поэтому зритель будет иметь возможность осваивать не только сами сценические площадки, но и другое пространство.
– Все это очень интересно, Ростислав Константинович, но мне пока непонятно, что же конкретно не устроило Клементину, из-за чего она, как сейчас говорят, «наехала» на вашего генерального директора и спонсора одновременно? – спросила я.
– Ну, прежде всего, девушка не смогла перенести того, что на главную роль – Наташи Ростовой – утвердили не ее, а другую. Другую актрису, я имею в виду. Это Наташа Алифанова. Она имеет профессиональное образование, за плечами у нее – театральный факультет Тарасовской государственной консерватории. Ну, и, конечно же, немалый сценический опыт. Я планировал дать Клементине роль даже не второго, а третьего плана. Хотя это тоже было довольно рискованно.
– А в чем состоял риск? – не поняла я.
– Ну, видите ли, спектакль такого формата, как наш, должны играть специально обученные актеры. Ведь это – не совсем обычная постановка, в которой вот есть сцена, а есть зрительный зал. И актеров, и зрителей отделяет друг от друга сценическое пространство. А у нас зритель и актер находятся на расстоянии вытянутой руки, а то и ближе, друг от друга. Согласитесь, в этом случае на актера налагается очень большая ответственность. Это, если хотите, можно сравнить с проекцией три-дэ или даже нет – четыре-дэ. Это ведь совсем другое восприятие информации.
