– И что вы сделали дальше?
– Уехал! У меня же другие заказы. Люди звонят, требуют, чтобы я скорей ехал. Ну, я и поехал. А Надин с тех пор никто у нас больше не видел. Куда запропастилась, я ничего на ее счет не знаю.
Поняв, что от этого товарища ничего толкового не добьешься, сыщики вернулись к повару, который все еще оплакивал судьбу своего любимого тесака.
– Раз не совпадает время пропажи тесака и появления Надин, так не могла ли Надин заранее к вам на кухню пробраться, тесак у вас упереть, а потом уже явиться на работу устраиваться?
– Нет, – грустно ответил повар. – Надин к нам Виолетта привела, чтобы та вместо нее поработала. Уехать Виолетте пришлось, отец у нее умер, вот она на недельку вместо себя Надин и привела. О том, что у нас место мойщицы освободится, никто заранее и не знал.
– А с подругой этой можно поговорить?
– Уехала она. Говорю же, отец у человека умер. На похороны в Киров укатила.
– Но с ней же можно как-то связаться? Номер ее телефона у вас есть? И адрес, где она живет, если можно.
– С адресом все просто. Через дорогу от нашего ресторана находятся старые дома, там сплошь коммуналки. Выйдите из ресторана, прямо через дорогу, потом под большую арку в желтом доме пройдете, первый подъезд по правую руку будет ваш.
– А квартира?
– Первый этаж, спуститесь в полуподвальное помещение, оно же бывшая дворницкая. Там Виолетта и обитает.
Номер уборщицы Виолетты, которая составила протекцию Надин, друзья тоже получили и позвонили по нему. Но Виолетта отвечала как-то странно, голос ее звучал пьяно, а слова она выдавливала из себя с заметным трудом:
– Да, на похоронах. Да, в Кирове. Да, отец у меня умер. Извините, не могу сейчас разговаривать, поминки у нас!
Поминки? Сколько же времени хоронят покойников в Кирове?
В это время друзья стояли перед квартирой Виолетты. Стоило им закончить разговор, как обшарпанная дверь со следами многочисленных починок распахнулась, и на пороге появилась такая же непрезентабельная мадам. Растрепанные немытые волосы, растекшийся макияж, тяжкий запах перегара и неуверенные движения. Весь облик этой особы выдавал долгую и затяжную попойку.
– Виолетта? – спросил Вася.
– Д-допустим!
– Это же у вас отец умер?
– Д-да!
– В Кирове?
– А вам что за дело? – приосанилась Виолетта.
– Нам никакого дела, кроме того, что у себя на работе в ресторане вы всем сказали, что уезжаете в Киров. А сами пьянствуете тут.
Виолетта пьяно икнула.
– И чего? На свои, между прочим, пью! Ни у кого не одалживаю!
– Почему же вы не поехали в Киров? Ведь у вас отец умер?
– Умер. Умер у меня папенька, все так, верно.
И Виолетта прослезилась.
– А зачем мне в такую даль ехать? Папеньку и тут помянуть можно. Были бы деньги, а они у меня есть!
И мадам, с трудом передвигая ноги в разномастных туфлях и колготках, украшенных живописным кружевом дыр, попыталась пройти мимо друзей. Но тут из двери выглянул еще один персонаж. Парню было лет четырнадцать-пятнадцать, но его опухшее лицо говорило о том, что и он уже вовсю прикладывается к бутылке.
– Мамка, хлеба возьми! – велел он Виолетте. – И вообще, достало уже голую водку жрать, хоть закусить чего купи.
Виолетта неопределенно хмыкнула, что можно было понять и как «да», и как «нет», и как «может быть». И на подгибающихся конечностях двинулась дальше.
– Это твоя мать? – обратился Вася к парнишке.
– Ага.
– И давно вы с ней деда поминаете?
– Чего? – разинул рот парень. – Какого еще деда?
– Того, что в Кирове помер.
– Да вы чего! – заржал парень. – Вспомнила бабка… Это ж когда было! Я в младшую школу ходил, когда он помер! Сквалыга старый! Сволочь!
И внучок приложил усопшего дедулю еще парочкой куда более смачных выражений. Наверное, деду в гробу икалось почем зря. Причина такой нелюбви внука к деду заключалась в наследстве, которым дед обошел Виолетту.
– Так ты уверен, что дед у тебя уже давно умер? – уточнил Вася.
– Еще бы! И дом, и огород, и всю скотину мамкиному брату оставил. А мамке, родной дочери, шиш с маслом. Сказал, все равно ты пропьешь. Конечно, мамка от такой обиды еще пуще запила. Месяц и десять дней пила, не просыхая, первый раз с ней тогда такое случилось, до этого она больше двух-трех дней не пила. А тут сорок дней! Шутка ли! Все из дома вынесла, я тогда маленький был, чуть с голоду не подох, спасибо, соседи подкармливали. Поэтому я те дни очень хорошо запомнил. И деда на всю жизнь лютой ненавистью возненавидел. Что ему стоило мамке хоть денег немножко подкинуть. Ну пропила бы она их, так ведь за помин души, а не просто так.
– Так получается, нынче у вас никто в Кирове не помирал?
– Все живехоньки, наверное. Только с родней из Кирова мы после смерти деда не знаемся. Да у нас и другой родни полно, но все живы.
– А отчего же пьете тогда?
– Деньги у мамки появились легкие, почему бы и не пропить?
– А деньги откуда появились?
– Мужик какой-то дал.
– Понятно.
– Ничего вам не понятно! – возмутился парнишка. – Мамка моя не из таких! Мамка сначала не хотела с этим мужиком дела иметь, потому что рожа его очень уж ей не понравилась, бандитская рожа, так она сказала. И он ей эти деньги не просто так дал, он ей условие выдвинул. Мать на работу не ходит, сидит дома, а деньги он ей даст. И дал, не обманул. Пятьдесят тысяч!
– Только за то, чтобы твоя мать не ходила на работу, пятьдесят тысяч?
– Еще бабу вместо себя на неделю мать должна была пристроить. Ну, она и пристроила. А почему нет? Считай, неделю оплачиваемого отпуска себе получила.
– А женщина, которую твоя мать должна была вместо себя привести, она ей кто? Подруга?
– Мать ее первый раз видела, когда в ресторан вела. Еще боялась, что не согласятся такую доходягу принять. Хромая да горбатая, и сама из себя какая-то черная. Но ничего, взяли. Кто-то же должен был работать, а тетка эта никакой работы не боялась.
Приметы подходили под описание Надин просто идеально. Но как же получалось, что Надин стала работать в ресторане «Тифлис»? Если не Виолетта устроила ее туда, а какой-то мужик, то кто это сделал? Настя призадумалась, а вот Вася выглядел оживленным.
– Сплошные загадки! – радостно сказал он Насте.
– Похоже, тебя все это ничуть не смущает?
– Напротив, я очень доволен. У меня с самого начала вызывала сомнение причастность этой шестипалой тетки к убийству Ираклия. Очень уж она не подходит под психологический портрет убийцы. А уж теперь, когда я узнал, что на место преступления ее фактически доставили специально, я и вовсе склонен думать, что и орудие убийства ей подсунули. Кто-то, зная, что жертва будет именно в том месте и в то время, отвез туда же Надин, чтобы иметь козу отпущения.
