А потому что нечего тут. Какой-то камердинер и будет указывать принцу, что надеть и как себя вести? Ага, сейчас. Три раза.
Камердинера сдуло, а следом за ним и его помощников. Почти всех, последнему Зако успел приказать:
– Стоять!
Напомаженный лакей вздрогнул, выронил что-то пестрое и обернулся, тараща на Зако перепуганные глаза.
– Кто кричал и почему? – куда мягче спросил лакея Кай: доброе высочество и его злой друг – суть безотказный, проверенный веками рецепт любви и верности двора.
– Кричал?.. – Лакей не сразу понял, о чем именно его спрашивают.
– Прямо перед тем, как камердинер зашел, – сурово сдвинув брови, помог ему освежить память Зако. – Женский вопль.
– А, так… не знаю, ваше высочество! Кричали в хозяйском крыле, а я был тут.
– Найди капитана Герашана и скажи, пусть сейчас же идет сюда. Бегом.
– Слушаюсь, ваше сиятельство! – все так же вытаращив глаза, закивал лакей и, стоило Каетано махнуть рукой, мол, отпускаю, – вылетел за дверь, позабыв валяющуюся на полу яркую тряпку.
Подняв ее и полюбовавшись блеском золотого шитья, Зако только головой покачал:
– И это предполагалось твоим костюмом для выхода к завтраку? М-да.
– Твоим, мой суровый друг, – злоехидно покачал головой Каетано. – Тебе бы удивительно пошел малиновый сюртук с розовыми панталонами. Не хочешь ли примерить?
– Да иди ты!
– И локоны завить, чтобы дамы умерли от восторга, – не унимался Каетано. – И духов, духов побо… ай! Да я тебя!..
Явившийся в их покои капитан Герашан застал Кая и Зако валяющимися на полу и хохочущими. Несчастный малиновый сюртук болтался на золоченой люстре, по всей комнате летал пух из лопнувшей подушки.
– Вашему высочеству помочь победить выжившую постель? – непередаваемо ехидно осведомился Энрике и щелчком пальцев отправил пуховую метель обратно в подушку.
– Не-а, нашему высочеству помочь победить во-он то страшное чудовище! – Каетано, немножко заикаясь от смеха, ткнул пальцем в сюртук на люстре.
– Оно подкралось и набросилось? Ай-ай-ай! – Повинуясь воле Энрике, сюртук замахал рукавами, изображая не иначе как страшного черного колдуна, затем со зловещим шипением спланировал на пол и сложил рукава на груди.
– Энрике, кто вопил и почему? – Как и положено суровому другу, Зако первым перестал хохотать и вспомнил о деле.
– Графиня Ландеха. Наверное, увидела мышь, – пожал плечами капитан.
Зако ни на ломаный динг ему не поверил. То есть – про мышь.
– А, ну если мышь… – Каетано утер скупую слезу в память о безвременно почившем малиновом сюртуке и сел на пол. – Энрике, мы хотим пойти во двор и размяться. Надеюсь, там никаких страшных мышей нет?
– Думаю, все страшные мыши сдохли от вопля ее сиятельства, – хмыкнул Энрике. – Распинать ваших придворных бездельников, сир?
– А они еще дрыхнут? – Каетано сделал круглые глаза. – Мышей на них нет!
– Почему же нет? Дохлых мышей – сколько угодно, сир. – Энрике поклонился, почтительно приложив руку к сердцу.
Зако и Кай одновременно хмыкнули. Вот как нужно воспитывать принцев, а не малиновыми сюртуками и десятком лакеев для умывания. Дохлые мыши…
– И с тех пор замок Ландеха прозвали «Приютом утренних мышей», – тоном дру Бродерика, читающего лекцию по истории, продекламировал Каетано.
– …ибо ровно за три часа до полудня на всех мирно спящих гостей графа упало по дохлой мыши, – в тон ему продолжил Зако.
– И раздался тогда великий вопль… – продолжил Энрике, на миг запнулся…
И тут раздался сразу десяток воплей. Очень громких, перепуганных и возмущенных. А за ними – топот, хлопанье дверьми и ругань.
– Надо же, а легенда не врет! – с искренним удивлением прокомментировал Каетано. – Опасный человек этот Ландеха. Пригласить наше высочество в замок, полный дохлых мышей, ай-ай-ай! Мы в гневе! – И сурово насупился, правда, выдержал всего пару секунд и захохотал.
Зако тоже. Жаль, они не видели лиц напыщенных индюков, на которых свалились дохлые мыши! Но ничего, и у него, и у Кая отличное живое воображение.
Через четверть часа Зако уже парировал удары Кая. После недели в торжественном обозе взять в руки шпагу было сумасшедшим удовольствием! Тело пело и наслаждалось каждым движением, шпаги звенели и бликовали, Кай счастливо смеялся при каждом удачном ударе – красота! Зако даже забыл, ради чего все затевалось. Вспомнил, лишь когда отсалютовал шпагой победившему Каю и обернулся на голос прекрасной добронравной принцессы:
– Браво, светлые шеры!
Если бы не голос – ширхаба с два он бы узнал в неземном создании, окутанном облаком чего-то жемчужно-переливчато-кружевного, ее сумрачное высочество. Нечто хрупкое, беззащитно-грациозное, восторженно взирающее на них с Каем огромными влажными очами… брр! Изыди, наваждение!
Зако неосознанно коснулся такой же, как у Каетано, серьги с темным топазом – ментального амулета. Вдруг он ее потерял, и теперь кто-то морочит ему голову? Но нет. Серьга была на месте – и небесное создание тоже. Два небесных создания. Второе сияло зелеными наивными глазищами и огненно-рыжими локонами, уложенными во что-то замысловатое и украшенное жемчугами. Разумеется, сиятельные шеры из свиты Каетано тут же забыли о поединке. Взгляды замаслились, плечи расправились, павлиньи хвосты распушились. Еще миг, и затокуют, как тетерева.
– Восхитительно! – Рыжее видение похлопало ресницами и кокетливо обмахнулось веером, вызвав в дюжине сиятельных шеров прилив… э… воодушевления. – Это так мужественно, вы не находите, ваше высочество?
Зако безумно хотелось засмеяться. Даже в носу засвербело. Не то чтобы у двух прекрасных шер получилось неубедительно, очень даже убедительно. Даже слишком. Но… кто подменил Шу? И что теперь делать вот с этим, неземным и хрупким? Раньше все было ясно и понятно: выдыхаешь, отдаешь ритуальный поклон шпаге в ее руке – и стараешься выжить хотя бы ближайшие три минуты. Иногда у Зако получалось, а несколько раз – даже выгрызть победу. И этими пятью победами он заслуженно гордился. Одолеть истинную шеру – это вам не какого-нибудь вшивого медведя или горную пуму. А это вот?! Неземное, хрупкое, в бантиках?! Хлопающее глазами так, словно шпагу видела только на гобеленах, в руках у сказочных героев.
От всего сердца попросив Светлую Сестру, чтобы она поскорее вернула им с Каем нормальную Шуалейду, Зако приосанился, аки индюк в прямой видимости индюшки, и поклонился прекрасному видению. Видение снова похлопало ресницами и с видом невиннейшим и наивнейшим оглядело сиятельных шеров. Те, разумеется, распушили хвосты и приняли самые выигрышные позы. А самый смелый (или заранее выбранный для определенной роли) шагнул вперед и поклонился Каетано.
– Сир, вы позволите?
Коренастый, словно топором вырубленный шер лет двадцати подмел шляпой плац, позволяя оценить изящество своих манер. А заодно неплохую координацию, гибкость и правильный бойцовский постав ног. Классический. И совсем краем газа – пару неприязненных взглядов от разряженных по последней моде павлинов. Их узкие штаны и неудобные туфли крайне плохо подходили для драки и лишали возможности блеснуть перед принцем и дамами.
