– Как видите, Муаре назвали так за муаровый рисунок, – пояснил Роне, проводя пальцами по едва заметным светлым линиям на черной шкуре. – Надеюсь, вашему высочеству понравится на ней кататься.
– Конечно! Спасибо, мой темный шер, это… это так… – У Шуалейды от восторга закончились слова.
– Очень неожиданно, мой темный шер, – закончил за нее Энрике, осматривающий Муаре так внимательно, словно она могла прямо сейчас сожрать и Шуалейду, и Каетано, и Зако с Баль: всех, кто любопытствовал с безопасного расстояния локтей в тридцать. – Неожиданно и крайне лестно. Насколько я знаю, владеть химерой из табунов Бастерхази имеют право лишь шеры второй категории и выше.
– Как вам известно, мой светлый шер, аттестация на категорию в данном случае не более чем формальность, – тонко улыбнулся Роне. – И даже без формальной аттестации я уверен в силах ее высочества. Право, одна химера не идет ни в какое сравнение с ордой зургов.
Энрике только бросил на Шу понимающий взгляд и кивнул:
– Хорошо. Но привязку, прошу вас, сделайте под моим наблюдением. Я должен буду доложить о подробностях своему начальству.
– А, полковнику Дюбрайну. – В тоне Роне проскользнули очень странные нотки, словно с замначальника МБ их связывала то ли давняя дружба, то ли еще более давняя вражда. – Непременно доложите, капитан. Можете даже записать в Око Рахмана, у меня чисто случайно есть с собой совершенно новое. Разумеется, лицензированное.
И почему-то покосился на сидящего на плече у Шуалейды белого ястреба. Который против обыкновения не дремал, а разглядывал Роне.
Шу тоже разглядывала его и Энрике, даже временно отвлекшись от химеры: та как раз знакомилась с Морковкой. Звери фырчали и порыкивали друг на друга, совершенно одинаково задрав хвосты, припадая на передние ноги и скаля клыки. Кстати, у химеры они были значительно крупнее, чем у рыси.
Общение Энрике и Роне чем-то неуловимо походило на разговор рыси и химеры, разве что клыки не показывались и хвосты не задирались.
– Привязку можно сделать прямо сейчас? – встряла Шу, не дожидаясь, пока клыки прорежутся и у благородных шеров. С них станется. Вон, у Энрике уже глаза засветились. – А вы мне расскажете о химерах, Роне?
– С удовольствием, ваше высочество, и не только о химерах. – Из голоса Роне пропали саркастические нотки, зато появились бархатные, ласкающие, словно мягкая рысья лапа. – Надеюсь, Магбезопасность позволит вам опробовать подарок сегодня же.
– Энрике не будет против, правда же?!
Не надо было быть менталистом, чтобы понять: идея отпустить Шу на прогулку вдвоем с шером Бастерхази ему очень не нравилась. Но возражать Энрике не стал – за что Шу была несказанно благодарна. А вот за привязкой химеры к новой хозяйке наблюдал очень внимательно и, похоже, понял из нее куда больше, чем сама Шу, хотя Роне любезно объяснял все свои действия…
– …Что ж, теперь Муаре – ваше продолжение. Я бы рекомендовал вам пользоваться и обычными поводьями, исключительно ради спокойствия окружающих. Сейчас Муаре выглядит, как и положено химере, но если вы захотите, станет на вид самой обычной вороной кобылой аштунской породы.
– А вы… в смысле, как зовут вашу химеру? – спросила Шу, обнимая свою Муаре за теплую шею. – И вы же не маскируете ее под обычную лошадь!
– Ни в коем случае, я же – ужасный темный шер, мне положено пугать простой народ, – усмехнулся Роне и мгновенно изменился…
Шу невольно вздрогнула и едва не отшатнулась, таким он стал мрачным, зловещим и опасным. Даже черты словно стали резче, более хищными, а взгляд… от этого взгляда все волоски на теле поднялись дыбом, а если бы у Шу был хвост – он бы уже лупил по бокам, и клыки бы скалились…
– Перестаньте меня пугать, а то я сейчас завизжу.
– О, не надо! – образ «кошмарного ужаса» сполз, и шер Бастерхази снова улыбался, подняв открытые ладони в жесте показного страха. – Я-то уцелею, а вот боюсь, Муаре от вашего боевого клича поседеет. Не представляю, как его выдерживал ваш новорожденный брат… кстати, вам не пришлось лечить его высочество от частичной глухоты?
– Вы смеетесь надо мной! – Шу не могла понять, то ли ей стоит обидеться, то ли тоже посмеяться, то ли устроить шеру Бастерхази допрос с пристрастием.
– Ни в коем случае, моя прекрасная Гроза, – перешел он на доверительный шепот. – Я искренне восхищаюсь… или ужасаюсь. Помнится, после вашего визга у меня половину луны звенело в ушах. Для юной шеры двух лет от роду у вас был невероятный голос. И сила, моя прелесть.
От его голоса, от его близости – когда он успел оказаться к ней почти вплотную?! – у Шу перехватило дыхание, ослабли колени, и ей пришлось ухватиться за гриву своей химеры. Хотя на самом деле хотелось ухватиться за его плечи, так же, как тогда, в Тавоссе…
– Все же вы смеетесь…
– Окажите честь, позвольте помочь вам. – Он взял ее за руку, а сам встал на одно колено, чтобы она могла подняться к седлу, как по ступеньке.
На этот раз Шу не смогла скрыть дрожь. Она сама не понимала, почему от вида Роне у ее ног становится так горячо, и смутительно, и сладко замирает сердце, и хочется… О злые боги, лучше даже не думать о том, чего ей хочется! И не сжимать его ладонь так, словно он может сбежать – а она никак не может его отпустить! Что за наваждение!
– Благодарю вас, мой темный шер. – Странно, как ей удалось выговорить эти слова без запинки: язык не слушался, губы пересохли…
И да, ей очень нужна была помощь. Потому что голова кружилась. Это у нее-то, которая бегала по крепостным стенам, играя с братом в салочки, и прыгала в море с высоты двух сотен локтей!
Она немного пришла в себя только в седле, когда крепость и с завистью глядящий ей вслед Каетано скрылись за поворотом горной дороги. Не настолько, чтобы без опаски посмотреть на Роне, но достаточно, чтобы понимать: надо срочно, немедленно отвлечься! На что-то… что-то… нейтральное и безопасное, вот! И она даже знает, на что именно. Что может быть нейтральнее и безопаснее, чем начальство Энрике?
– Роне, вы обещали рассказать мне… – Она замялась, потому что голос неожиданно засипел, словно она напилась ледяной воды.
– Все, что вам угодно, моя Гроза.
Шу опять вздрогнула: Роне называл ее так же, как Люка. Так же, как тогда, в Тавоссе. Может быть, расспросить его о Люка?.. Нет, нет, это – не нейтрально и не безопасно!
– Расскажите мне о полковнике Дюбрайне. Я знаю, он иногда приезжает в Суард… – она проглотила «к моей сестре», вот уж о ком она сейчас не хотела слышать ничего! – И вы вместе расследовали то, что случилось при рождении Каетано. Расскажите мне! Я ничего толком не помню.
– Поверьте, моя Гроза, если вы не помните, что произошло, значит, так и должно быть, – серьезно ответил шер Бастерхази. – Вы вспомните сами, когда на то будет воля Двуединых.
– Но вы же знаете!
– Нет. Вы думаете, почему результаты расследования держатся в тайне?
