– Вот такие дела. Но в моих стихах никогда не было радости, – говорит он Силке. – Теперь я встретил тебя, и радость будет. Предвкушаю, как я разделю эту радость с тобой.
Силка смотрит ему прямо в глаза. Она верит, что тоже сможет поделиться с ним счастьем.
– Хочу сказать тебе кое-что еще, – серьезно произносит Александр, и Силка пристально смотрит на него, ждет продолжения. – Я полюбил тебя.
Силка встает, опрокинув стул. Эти несколько слов такие значимые, такие безмерные.
– Силка, останься, пожалуйста, и поговори со мной.
– Прости, Александр. Мне надо подумать. Я пойду.
– Силка, останься, не уходи, – просит Александр.
– Прости, я должна. – Она заставляет себя вновь взглянуть на него. – Увидимся утром.
– Ты подумаешь о том, что я сказал?
Силка молчит, заглядывая вглубь его темно-карих глаз.
– Не смогу думать ни о чем другом.
* * *
Силка стучит в дверь комнаты Раисы в общежитии медсестер. Медсестры живут по два-три человека в каждой комнате, а медсестры из заключенных – в общей спальне в бараке.
– Входи, – сонным голосом произносит Раиса.
Силка открывает дверь и остается стоять в проеме, согнувшись пополам.
– Ты в порядке?
– Мне нездоровится. Наверное, мне не стоит идти в отделение.
– Хочешь, осмотрю тебя? – спрашивает Раиса, свешивая ноги с кровати.
– Нет, просто я хочу спать.
– Иди ляг. Я встану и заступлю на твою смену. Уверена, другие девочки подменят тебя.
– Можешь передать Елене Георгиевне, что, по-моему, мне лучше не приходить дня два-три? Не хочу заражать пациентов какой-нибудь инфекцией.
– Да, пожалуй, ты права. Иди спать, и я попрошу кого-нибудь через пару часов принести тебе поесть и взглянуть на тебя.
Силка закрывает за собой дверь и идет к себе.
Освенцим-Биркенау, 1944 год
Шаги по бараку, а затем стук в дверь пугают Силку. Она остается лежать на койке. Стук повторяется.
– Войдите, – произносит она чуть слышным шепотом.
Дверь медленно открывается, и в нее просовывается голова.
– Лале! Что ты тут делаешь? Тебе сюда нельзя! – восклицает Силка.
– Можно войти?
– Конечно входи. Закрой дверь, быстро!
Лале входит, закрывает дверь и, прислонившись к ней, смотрит на Силку, которая уселась на койке и тоже смотрит на него.
– Мне надо было повидать тебя. Хотел лично поблагодарить тебя, а не через Гиту.
– Это опасно, Лале. Ты не должен здесь находиться. В любой момент может появиться кто-нибудь из них.
– Ладно уж, рискну. Ты рисковала гораздо больше, когда попросила, чтобы мне вернули мою работу. Мне надо было прийти.
Силка вздыхает:
– Я рада, что получилось. У меня сердце разрывалось, когда я видела, как Гита удручена, не зная, жив ли ты, а потом узнав, где ты работаешь.
– Не говори ничего больше. Невыносимо слушать о том, чего она натерпелась. Я попал в беду из-за собственной глупости. Интересно, я когда-нибудь поумнею? – Он качает головой.
– Ты ведь знаешь, она тебя любит.
Лале снова поднимает голову:
– Она никогда мне этого не говорила. Не могу выразить, как важно мне это слышать.
– Да, любит.
– Силка, если я могу что-нибудь для тебя сделать… здесь и сейчас, дай мне знать.
– Спасибо, Лале, но я сама могу о себе позаботиться… – Она замечает, как у него кривится лицо, словно он пытается найти нужные слова.
– То, что ты делаешь, Силка, – это единственная для тебя форма сопротивления – остаться в живых. Ты самый отважный человек из тех, кого я встречал. Надеюсь, ты это знаешь.
– Не надо было этого говорить, – охваченная стыдом, произносит она.
– Нет, надо. Еще раз спасибо тебе, – отвечает он.
Силка кивает. Лале выходит из каморки, выходит из блока 25.
Глава 33
– Силка, Силка, проснись!
Елена осторожно трясет Силку, пытаясь разбудить ее от тяжелого сна без сновидений. Силка как будто не понимает, где она, и натягивает одеяло до подбородка, пытаясь спрятаться от угрозы, которая ей мерещится.
– Силка, это я, Елена. Все хорошо, я просто хочу, чтобы ты проснулась, мне надо с тобой поговорить.
Наконец Силка узнает ее голос и стряхивает с себя остатки сна:
– Елена Георгиевна, который час? Что случилось?
Силка пододвигается, чтобы Елена могла сесть на койку рядом с ней.
– Сейчас раннее утро, но мне надо с тобой поговорить. С Александром кое-что случилось. – (Силка пристально смотрит на Елену, но не произносит ни слова.) – Ночью кто-то проник в отделение и избил его. Мы не знаем, как это случилось, но недавно его обнаружили без сознания.
– Как? Как это могло случиться? – Окончательно проснувшись, Силка садится на постели. – Где были медсестры, персонал? Как могли кого-то избить в санчасти?
– Не кипятись, у меня нет всех ответов. На дежурстве была только одна медсестра, и ночь выдалась для нее весьма напряженной. В какой-то момент она отлучилась, и тогда, наверное, кто-то вошел.
– А другие пациенты что-то видели? Что они говорят?
– Мы пытаемся выяснить, как это произошло. Та медсестра позвала меня, и я захотела сразу сообщить тебе. Александра отвезли в операционную на осмотр. Одевайся и пойдем со мной.
В медицинских халатах и масках Силка с Еленой входят в операционную и подходят к столу, на котором лежит избитый Александр. Рядом с ним стоит Раиса. Она смотрит на Силку с грустью и сочувствием. Силка осторожно прикасается к плечу Александра. Ей невыносимо видеть, как он уязвим. Елена обнимает Силку за плечи.
– Что ты можешь нам рассказать, Раиса? – спрашивает Елена.
– Вероятно, их было двое. Я бы сказала, один из них держал что-то, может быть подушку, на голове, а другой избивал его деревянным бруском, судя по щепкам, которые я нахожу.
– И никто ничего не слышал? А пациент на соседней койке? – негодует Силка.
– У меня нет ответа на этот вопрос, Силка. Нам предстоит опросить свидетелей, но понадобится и план… – Раиса поглядывает на Елену.
– Очевидно, кто-то хочет его смерти, и невозможно узнать, то ли это кто-то… – Елена понижает голос, – из зэков, или же он связан с начальством.
