Степа молча кивнул, не выпуская Катиной руки. Что, получается, если бы у него не отобрали квартиру, он бы точно не поехал сейчас к матери, да еще и с Гошей, и мать не послала бы его к деду Семену, и Елизавета не забрала бы его на вертолете на чужую свадьбу, и он бы никогда не встретил Катю? И шел бы дальше, уверенный, что это и есть его дорога? Неужели всё настолько случайно в нашей жизни? Или наоборот, мы идем проложенными путями, часто сами не понимая, отчего вдруг иногда резко сворачиваем в сторону, или же нас что-то или кто-то сворачивает? И в жизни появляются смысл и надежда, и снова хочется жить, и кажется, что вчера ты видел отражение, а не настоящую жизнь, а настоящая – вот она, когда рядом женщина, ради которой хочется быть сильным, хочется добиваться и преодолевать, выбирая, решая, борясь с мутным течением, в котором можно потерять себя навсегда.
От собственных мыслей Степе даже стало жарко. Что, так бывает? Можно жить с женщиной несколько лет, веря, что любишь, и ни о чем таком не думать. Любить ее и любить. А можно просто держать за руку девушку, с которой познакомился вчера, и ощущать, что это и есть самое главное в твоей жизни.
– Я научусь нормально говорить, – неожиданно для самого себя сказал Степа. – Я знаю упражнения, делал как-то. А потом бросил. Ленился.
– Хорошо, – улыбнулась Катя. – Ты мило коверкаешь «с», но лучше не коверкать.
– Подожди… так вот – как раз… – Степа свернул с дороги, сорвал с дерева несколько желудей, очистил их от шляпок, быстро запихнул в рот. – Так буду разговаривать по полчаса в день, и язык встанет на место…
Катя стала хохотать.
– Подожди, давай сначала. Давай это снимем. Это потрясающе! Такая оригинальная заставка у нас будет… Красивый юный бог, слегка косноязычный, учится говорить, натолкав полный рот лесных орехов. Давай-давай, не ленись, еще раз, и всё!.. Чуть левее встань и рви снова орехи!
Степа обернулся.
– Как ты сказала про кирку, про надежду?
Катя хмыкнула:
– Про то, что мы наши дороги чёрт-те чем заделываем, а они всё равно ведут в лучшую жизнь? Или благодаря этому? Ну да, мне самой очень нравится эта мысль. И нравится мысль, что надежда – это часть нашей жизни, такая же реальная, как дождь, как дверь нашего дома. Надежда наполняет тебя самого светом. Поэтому без нее невозможно жить. Вот сейчас я придумала и буду надеяться, что мы с тобой снимем самый лучший в мире фильм, который немного изменит жизнь многих людей, заставит их оглянуться вокруг, понять, что они не одни, что мы все думаем об одном, что так жить дальше невозможно, но им станет не плохо от этих мыслей, а наоборот, станет легче жить, потому что мы должны вселить в них надежду.
Степа внимательно слушал Катю. Кажется, это называется идеализмом. Можно быть идеалисткой, если твоя мать – губернаторша. А это, кажется, называется цинизмом…
– Что ты хмуришься? – засмеялась Катя.
– Слишком много стал думать за последние дни… – тоже улыбнулся Степа, с облегчением вздохнув. Как же легко и хорошо с этой девушкой!
– С кем поведешься, от того и наберешься, Степ! То ли еще будет!
– Расскажи мне сюжет фильма, который ты хочешь снимать.
– Идею или сюжет?
Степа подумал.
– И то, и то.
Катя начала рассказывать:
– Я хочу, чтобы история была через судьбу двух человек, мужчины и женщины, которые долго идут друг к другу. И чтобы история в целом была не любовная…
Степа внимательно слушал, больше всего ему сейчас хотелось обнять Катю, но он из всех сил пытался не отвлекаться. Придется соответствовать ее интеллекту, хотя бы стараться. От своих собственных мыслей Степа хмыкнул. Катя не так поняла его реакцию.
– Тебе не нравится?
Степа замотал головой.
– Да нет, просто я… – Он остановился. Если сейчас поцеловать Катю, она рассердится? Ведь, кажется, она настроена совсем не романтично.
– Что? – Девушка стояла напротив него, спокойная, прекрасная, глядя на него внимательно и, как показалось Степе, с каким-то вопросом.
Степа осторожно обнял ее за плечи.
– А! – засмеялась Катя – не обидно, весело. – А я как раз думаю: чем заканчивать. Вот так и закончим. Умная девушка будет разливаться соловьем, точнее, соловьихой, а мой прекрасный герой, не долго думая, станет ее целовать. И будет солнечная, яркая точка. Все зрители будут счастливы – и умные, и все остальные.
Степа чуть отступил от девушки, опустив руки. Она смеется над ним? Он всё не так понял? Зачем тогда идет с ним?
Катя дружески похлопала Степу по плечу.
– Ты – просто идеальный актер, Степ, идеальный герой. У тебя все твои чувства пишутся на прекрасном лице, и ты прекрасен в любом своем качестве. Не красотой, чем-то еще. Не понимаю, почему тебя не снимают. Наверное, не время таких героев. Но я попробую. Если ты согласен, конечно.
Степа кивнул.
– Мама так смотрела на тебя… У тебя что-то с ней было? – легко спросила Катя, так внимательно глядя на него, что Степа не смог отвести глаза. И ответить «да» тоже не смог, лишь кивнул. – Понятно…
– Она на тебя похожа… – пробормотал Степа.
– То есть ты думал, что встретил меня, а оказалось – мою мать, да? – засмеялась Катя. – Ладно, я не ревную, просто надо знать. Без знания часто легче живется, но мне ходить по миру вслепую не нравится. И с тобой общаться вслепую, закрыв глаза, я тоже не хочу. Понимаешь, о чем я?
Степа не очень уверенно кивнул:
– Кажется, да.
Некоторое время они шли молча. Степа поглядывал на Катю, думая, стоит ли спрашивать ее о том, есть ли у нее в Москве кто-то, с кем она – другая. Мягкая, нежная, ласковая… Или она вообще никогда не бывает мягкой? Только кажется, что внутри нее много любви и нежности, а на самом деле она жесткая, решительная, холодная… Вместо этого он спросил:
– Это ведь другой сценарий? Не тот, где тебе нужен… – Степа сам хмыкнул, – …идеальный герой?
– Нет. Другой. Мне очень много хочется сделать, Степа, если честно. Я не успеваю записывать свои идеи.
– А эту историю ты сама придумала?
– Не совсем. Мне тут попалась на глаза одна книга… Я устала от бурной жизни в общежитии, сняла квартиру в Подмосковье, там оказалось много старых книг, мне хозяин сказал: хочешь – выбрось всё, что мешает, хочешь – сдай на переработку. Я убирала книги в мешок, чтобы отвезти их, и просто так открыла одну книгу, мне название понравилось – «Сосед», неброское и ёмкое. Обложечка дешевенькая, писательницу я не знаю, и, знаешь, ахнула – села, зачиталась. Слог отличный, история потрясающая, все жестко, без соплей, и в то же время по-человечески. И психологично, и тонко, умно о том, что происходит у нас в стране. И как это меняет жизнь человека. И иронично, даже смешно, что удивительно для женщины.
