– Решим все проблемы, говори, – кивнула ему Елизавета Сергеевна. – Всё решается.
– Мам, я перезвоню. – Степа нажал «отбой». – Я приехал из Москвы с мальчиком, – начал объяснять он Елизавете, для этого ему пришлось тоже склониться к ее лицу, так что были видны морщинки у губ и глаз, каштановые брови, свои, густые, ровные, небольшая родинка на виске, и чувствовалось ее дыхание. – Так вышло, он мне не родственник. Он остался с моей мамой и убежал.
– Не понимаю… – покачала головой губернаторша. – Гена! – Она подозвала к себе помощника. – Скажи, чтобы подождал несколько минут, не взлетал.
– Ага, – суетливо покивал Гена. – Елизавета Сергеевна, понял!
– Давай еще раз рассказывай.
Степа повторил то, что он только что сказал, и добавил:
– Просто меня попросили присмотреть.
– Ясно, – улыбнулась губернаторша. – А присмотреть кто попросил? Женщина?
Степа помедлил.
– Нет, никто. Я сам так решил.
– Молодец! – Губернаторша слегка провела по Степиной щеке.
Степа заметил, как ее помощники, сидящие по обе стороны вертолета, стараются не пялиться на свою начальницу и на него. И невольно то и дело ловил чей-то любопытный взгляд. Как-то всё это странно… Степа почувствовал себя крайне неловко.
– Давай говори, как зовут мальчика, сколько лет. Фотография есть?
– Нет… Я могу позвонить его матери. – Степа стал искать Верин номер, думая, что если Вера узнает, что ее маленький сын, который неожиданно оказался в другом городе, еще и сбежал на ночь глядя, ей опять станет хуже.
– Сейчас связь будет плохая, – остановила его Елизавета. – Так что не звони, не надо. Разберемся. – Елизавета Сергеевна рукой подозвала мордатого мужчину в черном костюме, поверх которого была надета теплая темно-зеленая куртка. – Алексеич, давай разбирайся. Человека надо найти, ребенка. Степа, опиши мальчика поподробнее.
Тот, кого губернаторша назвала Алексеичем, довольно неприязненно взглянул на Степу, но стал четко задавать вопросы:
– Возраст?
Степа прикинул. Второй класс…
– Восемь.
– Рост?
Степа показал рукой.
– Понятно, сто десять.
– Цвет волос?
– Как у меня.
Губернаторша хмыкнула:
– Всё остальное тоже будет, как у тебя?
– Нет. – Степа постарался выдержать ее взгляд. Интересно, а у других мужчин так же? Эта женщина на всех так действует?
Сидя близко от нее, Степа видел теперь и темные усики, о которых так зло говорил Семен. Да нет… Не особо ее эти усики портят… И не красотой она привлекает, точнее, красота у нее какая-то своя, особая. У каждой женщины своя красота, если она есть, конечно. У губернаторши – есть. Может, красота быть в невероятной внутренней силе? Наверное.
Степа по возможности точно описал внешность Гоши, хорошо, что у того такая запоминающаяся куртка. Вряд ли в их городе много восьмилетних мальчиков в зеленой куртке с яркой сиреневой полосой на спине и груди. Степа хорошо запомнил эту куртку и светло-серую шапку с большим помпоном.
– Не переживай, никуда не денется! – похлопала его по руке губернаторша. – Не Москва!.. Шлем обратно надевай. Сейчас полетим, оглохнешь иначе. Ген! Давай говори, что лететь можно!
Вертолет дрогнул, резко качнувшись, поднялся в воздух. Степа с интересом оглядывался. Вот чудеса. Сидишь в Москве на семнадцатом этаже, видишь всё вокруг и… ничего не видишь. Стоило ему выехать из Москвы – сколько всего уже произошло за два дня!
– Не боишься летать? – прищурилась губернаторша.
– Я? Нет, – удивился Степа.
– Ах, до чего же ты хорош! – засмеялась она. – А улыбка-то, улыбка… Купишь и продашь такой улыбкой… Да, надо тебя снимать, конечно. Постоянно, без перерыва. Ничего, у нас денег много и талантов тоже много. Надо только хороший сценарий найти.
– Так про партизан же… – проговорил Степа.
– Что? Плохо слышно. Громче говори.
Степа не стал повторять, а губернаторша уже обернулась к Алексеичу:
– Ну что? Побежали молодцы по городу? Давай, чтобы через полчаса доложили, что нашли мальчика и привели обратно. Всё. С плохими новостями ко мне не подходи. Я вообще-то отдыхаю. Имею право – раз в месяц, а, Степ, как ты думаешь? Я совсем не отдыхаю. Иногда нет выходных. Ты думаешь, губернатором легко быть? Нет… Иногда просыпаюсь утром, думаю – вот брошу всё, уеду куда-нибудь на остров… На недельку или больше… Только дела не отпускают. И главное – не с кем.
Степа, который вслушивался в то, что говорила и говорила Елизавета Сергеевна, с трудом понимал половину из-за шума мотора. Но конец он услышал, потому что она наклонилась совсем близко к его лицу, так, что ему даже неудобно было смотреть на нее.
– Так у вас же… – начал говорить Степа и продолжать дальше не стал. Неудобно как-то напоминать женщине, что она замужем, если она сама так говорит… «Не с кем…» Может быть, ее муж все время работает?
– Что смотришь? – прищурилась губернаторша, и морщинки веселыми лучиками разбежались от ее темных цепких глаз. – Да, не с кем. Муж мой – балаболка. Всё бегает, бегает, хочет все деньги заработать, точнее, подгрести себе. Ему ж и так все несут – думают, им так легче со мной разговаривать будет. Познакомишься сейчас с ним. Не знаю… – потянулась она, – сколько мужей у меня будет… Этот уже не первый. И точно не последний… – Она лукаво взглянула на Степу. – Не укачивает тебя? Уши не закладывает?
– Нормально. Я в армии служил, – ответил Степа.
Ему не привыкать, что, глядя на него, все думают, что до этой минуты он сидел в прекрасном саду и смотрел на розы. Он смотрел – а они расцветали под его взглядом. Так ему написала одна поклонница в Интернете. Приятно, конечно, что люди так наивно его любят. Но и неприятно одновременно. Не такой уж он и сладкий. Сам он, глядя в зеркало, этой своей сладости вовсе не видит и в себе ее не чувствует.
– Ты хороший мальчик, – констатировала губернаторша с каким-то непонятным удовольствием. – Просто золотой.
Степа, подумав, что ослышался, напрягся. Людмила Григорьевна всегда так называла его «мой золотой мальчик». Как странно…
– А у золотого мальчика, – продолжила, перекрикивая гул вертолета, Елизавета, – всё должно быть хорошо. Согласен, Ген? Что ты двадцать раз обернулся?
– А? – Гена, который только что, наклонив вбок голову, старательно прислушивался к их разговору, дернулся и отвернулся, чтобы повернуться снова, спокойно и внимательно, показывая свою полную готовность служить и быть самым нужным и верным.
– Как ты иногда… – Елизавета Сергеевна цокнула языком, – надоедаешь мне своим любопытством…
– Приземляемся уже, долетели, Елизавета Сергеевна… – Гена привстал и чуть не упал, потому что вертолет сильно дернулся, снижаясь.
