– Что смотришь? – прищурился Семен. – Уже сдаваться намылился?
– Никто нас в плен пока не берет, некому сдаваться, – ответил Степа, глядя, как губернаторша что-то сказала тем, кто ее сопровождал. Кто-то из охраны выстрелил вверх.
– Я ж тебе сказал – Массачусетс он и есть, – усмехнулся Семен. – А ты не веришь! Вот так они разговор начинают.
– Ладно, – вздохнул Степа и, не обращая внимания на возражения Семена, вышел во двор на крыльцо, поднял руки – не вверх, как делают, когда сдаются, ведь не сдаваться же он вышел, на самом деле! – а вперед, как делает, скажем, папа римский, когда выходит к своей пастве.
Степа видел, как застыла губернаторша.
– Ну-ка, – махнула она рукой, не оборачиваясь, своим помощникам и прихвостням, – оружие опустить!.. Ты кто?! – крикнула она сочным, низким голосом. – Ты Калашников?! Ты что ж такой красивый, Калашников, а дурак полный?!
Мужчина в красной дутой куртке что-то сказал ей. Губернаторша засмеялась, кивнула и крикнула:
– Ворота открой, чтобы мои ребята не ломились! И хозяина позови!.. – Каждое ее слово разносилось, как будто она говорила в рупор.
Семен уже сам вышел на крыльцо.
– Здесь я!
Степа обернулся к Семену.
– Я открою ворота?
– Еще чего!.. Чтобы они ворвались и тут мне всё потоптали?
– А лучше, если они сломают ворота?
– Я врага сам в свой дом не пущу! – не очень твердо заявил Семен.
– Можно мне с председателем Семеновской республики поговорить?! – крикнула губернаторша. – Отзовись!
– Здесь я!.. Чего орать-то так… – негромко ответил Семен. – Говори! – крикнул он.
– На «ты» меня зовешь? – удивилась губернаторша, которая уже подошла близко к воротам и остановилась за шаг, чтобы видеть Семена и Степу, стоявших на крыльце. – Ну ладно, я человек простой, я всё стерплю. Я людей люблю, сама из народа поднялась. Так что… Давай ворота открывай, я согласна на мирные переговоры с тобой.
Кто-то из ее помощников тоже попытался крикнуть: «Открывай!», губернаторша, не оборачиваясь, махнула ему рукой, чтобы не вмешивался.
– Согласна она!.. – пробурчал Семен. – Всю орду не пущу! – крикнул он. – Одного человека с собой бери и заходи, раз пришла… – Он подтолкнул Степана. – Иди, открой им… А я Чопа уберу…
Степан с некоторым сомнением, но и с любопытством подошел к воротам, отпер их.
– Хм… – весело сказала губернаторша, сразу же проходя во двор и оглядываясь. Длинные темно-русые волосы, распущенные по плечам, раздувались ветром. Губернаторша откинула их назад. – Ничего себе, Калашников, ты развернулся… Молодец… Что ж так надрывается у тебя пес-то? Ты скажи ему: хороший человек пришел, пусть успокоится. Что там у него есть, говорите? – обернулась она к своим сопровождающим, которые в два прыжка оказались рядом с ней. – Разрешение на установление палатки?
– Вообще-то в палатках можно жить и без разрешения в нашей стране, – усмехнулся Семен. – А как в вашей – не знаю. У вас ведь всё теперь по-новому, не по-нашему.
– Ну-ну… – покачала головой губернаторша и перевела глаза на Степу. – Так, ну а ты… Хм… – Она откровенно разглядывала Степу, улыбаясь. – Я поняла. Да. Я знаю тебя. Вас, простите.
Она протянула Степе руку, большую, холеную. Ни колец, ни маникюра у губернаторши не было. Аккуратно постриженные ногти, мягкая, нежная кожа. У самого запястья руку в несколько раз обвивал затейливый золотой браслет, похожий на древние украшения скифских принцесс.
Степа осторожно пожал эту руку, слыша, как неодобрительно крякает где-то сзади Семен.
– Здравствуйте… гм… – проговорил Степа.
– Вы же из наших краев, да-да, я знаю, мне говорили… Наша звезда… – Она всё так же с любопытством смотрела на него. И Степе стало неловко под ее взглядом. Ну что уж так рассматривать его, не конь же, в конце концов. Еще бы по спине похлопала… Степа сам не мог оторвать от нее глаз, потому что образ ее никак не вязался с тем, что рассказывал только что Семен. Где же усы? Где ее грубость? Крупная – да, но скорее изысканная, чем грубая. Или он вообще ничего не понимает в людях…
– Елизавета Сергеевна, вас тут… гм… – Помощник протянул ей телефон. – Супруг ваш… – произнес он чуть тише.
– Давай! – Губернаторша быстро взяла телефон и сказала: – Дюша, я занята, что у тебя? – Послушав полминуты, она довольно резко ответила: – Да, всё, потом! Делай как знаешь. Пока! Так. – Она прошла вперед, к крыльцу. – Ну что, Семен, в дом зовешь? Или тут беседовать будем? Чайком угостишь?
Степа видел, как Семен растерянно отступил назад, всё так же сжимая ружье.
– Что ты, что? На женщину с ружьем?
– Так не женщина вы… – губернатор, – пробормотал Семен.
– А на губернатора с ружьем – это хорошо? – Елизавета Сергеевна засмеялась, и за ней следом захмыкали и стали посмеиваться остальные. – Так, я в дом, ничего здесь не трогайте! – велела она помощникам. – И вообще, территория частная, я как представитель власти здесь побуду, а вот остальные – подождите меня там, за воротами. Давайте-давайте, выдвигайтесь обратно.
– Елизавета Сергеевна… – начал было человек в красной куртке.
– Я – сказала! – четко ответила ему, с улыбкой кивнув, губернаторша и, не оборачиваясь ни на кого, пошла на крыльцо. – Приглашай, Калашников, в дом, ставь чай, будем разговаривать.
Семен, выпрямив спину, зашагал в дом. Степа видел, как помощники, негромко переговариваясь, вышли из двора. Всё происходило так быстро и так неожиданно, что времени на размышление пока у него не было.
– Ну, рассказывай. – Елизавета Сергеевна вошла в комнату и, не дожидаясь приглашения, уселась за стол. – Да у тебя тут уютно! Можно в гости приезжать. А уж летом-то, наверное… Соловьи поют, малина лесная кругом… Да? А что же не зовешь? Отстроился ты хорошо… А хочешь-то чего? Флагами зачем машешь? Красными флагами ваш друг зачем всех пугает? – Губернаторша, плотно поставив локти на стол, подперев тяжеловатый подбородок руками, смотрела, не отрываясь, на Степу. – Скажите мне…
Что-то такое послышалось Степе в голосе губернаторши… Он знает эти обертона, когда женщины, как будто следуя неслышимому зову, тянутся к нему всем своим существом. И потом так обижаются, если не видят в нем ответной радости. Но ведь он же не может отвечать взаимностью всем… Или ему сейчас это кажется? И у губернаторши это обычный прием, просто пристройка? Вполне тебе такая актерская пристройка?
Губернаторша спрашивала, но как будто вовсе и не ждала ответов на свои вопросы – потому что она всё сама знала. И зачем Семену красные флаги, и почему он ушел от людей. И зачем здесь Степа… Она так смотрела, так улыбалась, что казалось – эта женщина знает всё про всех, ей не всё нравится, что происходит, но она больше, шире, выше, она смотрит на всё и всех с такого высока, что может и простить, и казнить, и в одно мгновение всё повернуть с ног на голову… Степа тряхнул головой. Наваждение какое-то… Надо же…
