– Нет, не жду. Приезжай.
Это глупо. Это не нужно. Вера – чужая жена. Но когда она говорит «приеду», отказать ей невозможно. Степа ее не приглашал. Он просто согласился.
Степа прошел в ванную и глянул на себя в огромное зеркало. Да. Странно еще, что его кто-то узнаёт. Сам он себя не узнаёт.
Он стоял под горячим душем и думал о том, что же теперь делать и куда идти. До того, как Степа купил эту квартиру, он жил в общежитии, потом снимал квартиру вместе с двумя однокурсниками. Это было весело, но жизнь была похожа на сумасшедший дом. Когда шли съемки фильма, в Москве он почти не бывал. Куда ему идти теперь? К кому? Возвращаться к родителям?
Вера приехала быстрее, чем он рассчитывал. Он даже не успел распихать по шкафам валявшиеся по всей квартире вещи. Он думал, не рассказать ли ей о том, что произошло с его квартирой, но когда она вошла – беленькая, румяная, веселая, приятная, как обычно, – Степа передумал. А какой смысл ей рассказывать? Чем она может ему помочь? Вера пришла – это как веселый мультик, в котором ни слова серьезного. Приятно, весело и хорошо, все смеются, говорят глупости и пляшут на солнечной лужайке. А потом начнется обычная жизнь и проблемы, которые нужно будет решать.
– Ты уйдешь от мужа? – на всякий случай спросил Степа, после того как Вера, поцеловав его еще раз, изогнулась, как мягкая, гибкая, быстрая кошечка, и встала.
Нисколько не изменилась – ни фигурой, ни голосом. Так всё знакомо, так всё сразу всколыхнулось… Был момент в их отношениях, когда чуть-чуть, самую малость ему стала надоедать одинаковость их встреч, но надоесть как следует не успела. Вера вовремя вышла замуж. Сейчас он толком не понял, что произошло.
– Я соскучилась по тебе. Ты мой самый-самый любимый… – проворковала Вера и погладила его теплой, гладкой ручкой. – Ты прекрасен, как никогда. Я так люблю просто на тебя смотреть. И не просто… – Она засмеялась. И снова его поцеловала, и снова…
Степа закрыл глаза. А когда открыл, Вера уже быстро одевалась.
– Так, я поеду, – деловито сказала она. – Нет женщины, правильно? – Она мельком огляделась. – Значит, я опять буду твоей женщиной.
– Ты ушла от мужа? – повторил Степа.
– Я что, с ума сошла, Степик? Посмотри, во что я одета, и всё поймешь.
Степа сел на кровати.
– Во что?
– Ладно! Ты всегда такой был. Тебе же всё равно, во что я одета, во что ты одет… Как у тебя дела? – запоздало спросила она и засмеялась: – Уже некогда даже слушать, как у тебя дела. Я надеюсь, всё хорошо?
– Ну да, – кивнул Степа. – В окно пока не прыгнул.
– Не вздумай прыгать в окошко! – Вера погрозила ему пальчиком. – Ты чего? Такие красивые в окно прыгать не должны. А кого женщины любить тогда будут?
Степа пожал плечами.
– Так, ну-ка… – Она подошла к нему, взяла одной рукой за подбородок, другой убрала ему волосы со лба. – Что такое? Степик грустит? Ролей нет?
Степа подумал, что вот самое время все ей рассказать, открыл рот, но Вера поцеловала его и быстро вышла из комнаты.
– Я тебе напишу и еще приеду, поболтаем!
– Ага, – кивнул Степа.
Если иметь в виду, что приезжать ей больше некуда… Но сказать об этом как-то не получилось.
– Скучаю о тебе! – крикнула Вера из прихожей. – Не могу жить без твоей красоты! Вот представляешь? Встаю утром и думаю – как там мой Василёчек? Почти каждое утро думаю! Я рада, что у тебя никого нет. Ведь у тебя никого нет? А? – Вера заглянула в комнату, застегивая пальто.
Степа, сидя на кровати, помотал головой. Надо, наверно, встать, проводить ее. Она даже не заметила оборванную бумажку на двери. И вообще он хотел сказать, что встретил еще одну Веру, тоже прекрасную, но совсем другую, и теперь эта Вера болеет… Но не нашел нужных слов, да и Вера быстро-быстро собиралась. Сходила в сапожках на кухню, попила воды, быстренько его чмокнула, полностью одетая покрутилась перед большим зеркалом, заставила его встать, поцеловать ее на прощание.
Когда Вера уехала, Степа сел обратно на кровать, слушая себя, удивляясь, как же пусто внутри. Кажется, раньше так никогда не бывало. После близости с Верой у него как будто появлялись силы, хотелось срочно что-то делать, куда-то звонить, договариваться о работе, о новых ролях, куда-то ехать…
Он стряхнул несколько светлых волосков с подушки. Наверное, надо встать, одеться и пойти в магазин за вином. Это будет самое лучшее. Степа помотал головой. Вообще-то пить сейчас – это последнее дело. Просто уж очень тошно на душе после Вериного внезапного появления. Если бы он ее не любил… А он ее любил и, может быть, еще любит. Не поймешь. Полчаса назад казалось, что точно любит. Но это было полчаса назад.
Степа попытался собраться с мыслями. Звонить родителям, говорить, как у него всё паршиво, и ехать к ним? Степа представил, как он приедет, сядет на маленькой кухне перед родителями, как будто он учится в пятом классе и прогулял уроки… Мама будет его жалеть, отец – ругать. Наоборот – вряд ли. А дальше что? Отец заставит пойти искать работу. А какую работу можно найти в их городке? Где закрылись почти все предприятия, которых и так-то было раз два и обчёлся… Идти к отцу на полуживой, еле-еле сводящий концы с концами заводик? Проверять старую проводку? Пить с мужиками дешевое вино в перерыв и ждать конца рабочего дня, чтобы можно было напиться как следует?
Степа, размышляя, стал собираться. Ведь не оставлять же здесь свои вещи. Телевизор бы тоже взять, зимнюю куртку… ботинки… ноутбук… В письме написано: «освободить квартиру в течение суток»… Зачем тогда опечатывать было? Чтобы ему стало страшно, он побежал занимать деньги и всё уплатил? Квартиру тогда вернули бы? А как же постановление суда? Как-то это всё несерьезно… Вообще всё в жизни теперь как будто не по-настоящему… С какого момента? Когда это началось?
Степа несколько раз умылся холодной водой, попробовал расчесать спутанные волосы – Вера тоже их расчесывала, она раньше всегда так делала, и это было удивительное чувство… Степа помотал головой – совсем не время пускаться в воспоминания. И ничего в них нет – обман, пустое.
Быстро упаковав почти все вещи – у него ведь почти ничего не накопилось, кроме одежды, и то очень мало, он с сомнением позвонил все-таки своему однокурснику, с которым они когда-то вместе снимали квартиру.
– Тебе надолго? А то я теперь с девушкой живу.
– Хотя бы переночевать.
– Переночевать… У нас одна комната, она же кухня. Снимаем на двоих студию в семнадцать метров. А тебе горит?
Степа подумал.
– Да пока нет.
– Если прижмет, приходи, на пару ночей нормально. Но у нас теснота, имей в виду. И девушка у меня с характером – много курит, сильно душится…
Степа на всякий случай позвонил еще одному приятелю, Боре, с которым он сдружился на съемках у Мазорова, позвонил, просто чтобы убедиться, что тот в крайнем случае тоже не откажет. Но он уже решил, что ни у кого жить временно не будет. Ему только что пришла неожиданная и очень хорошая мысль в голову. Боря, конечно, сказал: «Приезжай, я сейчас теще позвоню, предупрежу, что тебе негде ночевать, она возражать не будет. Наверное». Друг – это друг. Но есть выход гораздо лучше. Ведь у него есть машина, есть деньги, немного, но есть – и на карточке, и тысяч семь бумажками завалялись по карманам и в кошельке. На бензин и еду хватит. Он может сесть и… поехать. Куда? Страна большая. Разберемся на ходу. Мысль, что машину могут отобрать за долги, опять мелькнула – может быть, прямо на дороге и отберут… Но Степа побыстрее отогнал эту мысль. Если решили отобрать, то уже бы это сделали – машина стоит во дворе, всё очень просто – подъехал и увез.
