Появление незнакомок внесло разнообразие в тусклую повседневность стариковской жизни. Вряд ли ведущий телевикторины, сулящий миллионы за правильный ответ, обрадовал бы их больше.
– Люди, жившие в доме до нас, они вас интересуют, да? – спросил старик.
– Ну да, они ведь только что это сказали, пень ты беспамятный! – возмутилась его жена. – Мы видели их всего раз, пересеклись случайно. Мы приехали немного раньше, чем договаривались, уж очень хотелось поскорее вселиться в дом над озером, а они собирались уезжать. Мы провели вместе часа два. Сидели вон на той скамейке позади вас, пока грузчики носили вещи. Двенадцать лет назад это было.
– Да, пришлось подождать, – вмешался старик. – У них, кстати, была чертова прорва вещей. Пианино, картины, всякие голые статуи, шикарная мебель…
– Да что ты в этом понимаешь! – снова возмутилась его жена.
– Не обращайте на нее внимания… – Старик подмигнул Алисе и Лизон. – Она-то не помнит.
– А как они выглядели? – спросила Лизон.
– Рыжие! – воскликнул муж, по-детски радуясь, что опередил жену.
– Да, – подтвердила та, – и женщина, и детки рыжие.
– А я что говорю? Мамаша была красавицей, и вся такая… гм… аппетитная, вот как вы, мисс!
Алиса смущенно улыбнулась.
Лизон смотрела на озеро – ее словно тянуло вниз, кружилась голова, а ведь в Шато-ле-Дьябль она гуляла по скалам, по самой кромке обрыва.
– Пора тебя в богадельню сдать, – сурово сказала старуха. – Там с тобой цацкаться не станут, похабник несчастный. Вы уж извините его, он таким не был.
– Нечего ругаться, им нужны подробности, вот я и рассказываю, что помню. Муж был одного с ней возраста, темноволосый, обычный. Не такой интересный, как она…
– Лучше вспомни их фамилию!
– Стерн? – спросила Алиса.
– Точно! Стерн. Сама я никогда бы не вспомнила.
– А они не сказали, куда едут? – спросила вдруг Лизон.
Старик кивнул:
– А как же, сказали.
– Нет, не сказали, – не согласилась с мужем старушка.
– А я говорю – сказали! Уже перед самым отъездом. Я поболтал с парнем. С красоткой-то опасно было, гарпия моя следила за мной. Но вот название места вылетело из головы.
– И с чего бы ему откровенничать с тобой?
– Не сбивай меня. Черт, не могу вспомнить!
– Блю-Хилл! – выпалила жена. – Они решили переехать в Блю-Хилл, что в Оклахоме!
Ну конечно, подумала Лизон. Там все и закончится.
Больше в Валентайне подруги ничего не узнали. Они так устали, что заночевали в заведении мисс Парк, а утром следующего дня отправились в Блю-Хилл.
У людей, выбиравших название для деревни, было замечательное чувство юмора. Мало того, что голубой цвет не присутствовал ни в каком виде, так еще вокруг, до самого горизонта, не наблюдалось ни единого холма, даже намека на возвышенность.
Сейчас городок представлял собой одну длинную улицу, по сути – отрезок национального шоссе 108. На задах высоких узких домов пестрели палисадники, редкие перпендикулярные дороги вели к окрестным деревням.
Жители использовали внушительный арсенал средств, чтобы принудить автомобилистов сбрасывать скорость. Въезд украшала монументальная деревянная арка, обвитая плющом, совсем как в средневековом городе или замке. Следом – ярко-красные «лежачие полицейские», а чуть дальше начинались обманки того же цвета. На тротуарах, у самой кромки, привлекали взгляд картонные дети в натуральную величину: казалось, еще секунда – и малыши в шортах кинутся под машину, чтобы перейти на другую сторону.
А вдруг с Аланом действительно произошел несчастный случай? – думала Лизон. Банальная авария на скоростном шоссе. Очень удобная авария, решившая проблему. Господи, как же хочется вернуться домой, в Нормандию, и все забыть!
Мэри Таннер была вроде цербера у школьной ограды. Ни один ребенок не сумел бы проскользнуть мимо нее и выскочить на шоссе 108. Алиса и Лизон поздоровались, и она охотно вступила в разговор.
– Помню ли я тех, кто учился здесь больше десяти лет назад? Я охраняю эту калитку на три года дольше! При мне не произошло ни одного несчастного случая во время перемены, я не выпустила со двора никого из детей. За тринадцать лет – ни одного! Кого вы ищете?
– Майкла и Дженни Стерн.
– Шестьдесят третий, шестьдесят четвертый, – мгновенно ответила Мэри Таннер. – Они недолго здесь прожили, но я помню, потому что это были первые годы моей работы. Два милых рыжих ребенка. Девочка – умненькая и бойкая для своего возраста. Ее брат Майкл поспокойнее. В общем, ничего особенного. Их мать – тоже рыжая – не работала, вела дом. Я ее видела, они жили недалеко, за площадью Рузвельта. Дома там снесли и построили кинотеатр. Ребята шли домой пешком, если не было дождя, и меня это, честно говоря, слегка тревожило, хотя Майклу к тому моменту исполнилось двенадцать.
– Можете описать мать? – спросила Лизон.
– Вряд ли. Я видела ее только под зонтом, а волновали меня проезжавшие мимо машины. Муж – не уверена, что они были официально женаты, – появлялся совсем редко. Он работал на стройке, тут недалеко. Занимался канализацией. Семья уехала, когда строительство закончилось. Куда? Об этом мне ничего не известно, они не сказали и вестей о себе не подавали.
Алиса и Лизон сели в машину и доехали до насыпной, цвета охры, парковки. За ней находился маленький кинотеатр «Рузвельт». Белое здание украшали уродливые афиши «Крестного отца 2» и «Челюстей». Стая голубей и воробьев кормилась у дверей остатками попкорна, который выметали из зала после сеанса.
Они вышли, постояли рядом со своей винтажной машиной, оглядывая окрестности.
– Вот ведь глупость! – вздохнула Алиса. – Мы не можем просто взять и потерять след! Куда-то же они уехали, эти Стерны? У ее детей были друзья…
– Это конец путешествия, Алиса, – отозвалась Лизон. – Алан тоже больше ничего не нашел. Думаешь, что едешь в крошечный городок в одну улицу, который можно промахнуть на скорости в сто километров в час, но он оказывается тупиком, конечной остановкой. А национальное шоссе – картонной декорацией. Все, приехали!
– Я знаю, что ты чувствуешь, – сказала Алиса.
Лизон хотелось завизжать: «Нет! Не знаешь!» Путешествие вот-вот закончится, она так устала.
Здание мэрии стояло между кинотеатром и большой детской площадкой. За ним Эмилия Арлингтон и бросила свою машину с открытой дверцей, а сама укрылась за деревом, пристроив на нижнюю ветку винтовку Garand М1. Позиция была выбрана идеально: Алиса неподвижно стояла метрах в ста напротив нее. Промахнуться просто невозможно.
Эмилии Арлингтон было восемьдесят три года, но рука у нее твердая, как прежде. Она не дрогнула два месяца назад, когда пришлось пристрелить чистокровку Смоки, который едва не затоптал Дэвиса в конюшне. Она пустила пулю в голову жеребцу, превратившемуся в демона, а уж эту мерзкую тварь уничтожит не раздумывая! Глупая нормандка пусть живет, она ни в чем не виновата.
