– Ничего я не слежу! – горячо возражает Лера.
Пару раз в день – это же не считается, правда? Ну, максимум три!
– Так, и сколько раз в день ты к нему заходишь? – Тома смотрит на нее, как прокурор, и видит насквозь.
– Да я даже не каждый день! – краснея, врет Лера. – Я только на щеночка посмотреть!
Ник все-таки взял щенка из тех, что пристраивала ветеринар Варя, жена его одноклассника Макара. Как и мечтал – рыжего. Лере нравится смотреть, как растет неуклюжий щенок в блоге Ника. А вот его хозяина в кадре почти нет – Ник лишь изредка выкладывает селфи.
– Понятно, – вздыхает Тома. – Значит, все не можешь его забыть!
– Знаешь, Том, трудно забыть такое, – отшучивается Лера. – Я ни с одним парнем не была так близка. Если ты понимаешь, о чем я.
Они с подругой переглядываются и хохочут. Лера не устает удивляться, что Тома безоговорочно поверила ей, когда услышала про обмен телами.
– И чем же он сейчас занимается? – любопытствует Тома. – Ник?
Лера пожимает плечами, допивая имбирно-пряничный латте.
– Без понятия. Надеюсь, что взялся за ум.
– Может, даже женится, – многозначительно добавляет Тома.
Лера вздрагивает, и Тома хмурится. Лера запоздало понимает, что это был тест и она его провалила.
– Да, подруга, крепко он тебе в душу запал, – качает головой Тома.
– Просто времени еще мало прошло, – оправдывается Лера и машет рукой официанту: – Счет, пожалуйста!
Тома лезет за кошельком, но Лера останавливает:
– Я заплачу!
– С какой стати? – ворчит Тома.
– Могу я угостить кофе свою лучшую подругу, которая поверила мне тогда, когда мне не поверила даже родная мать?
Тома польщенно улыбается, а затем восхищается маникюром и прической Леры. Лера продолжает стричься под боб и обновляет маникюр с гель-лаком раз в месяц, только без стразов. Не потому, что такой ее внешность сделал Ник. Просто ей самой так нравится.
Из кафе они идут в магазин электроники. У Томы сломался фен, а без него она жить не может. Внутри царит праздничная суета, Тома смотрит на огромную очередь, которая выстроилась с подарками в кассу, и хмурится:
– Знаешь, наверное, стоит зайти после Нового года. Еще и скидки будут…
– Хорошая идея! – Лера с облегчением кивает, и они начинают пробиваться на выход.
– Обойдем тут, – Тома тащит ее сквозь пустующий отдел с телевизорами.
Лера бросает мимолетный взгляд на экраны – показывают новости в прямом эфире. Горит жилой дом, языки пламени жадно лижут стены и окна, работают пожарные.
– Вот не повезло кому-то в Новый год! – жалостливо вздыхает Тома, задерживая шаг.
Корреспондентка бросается к пожарному, который выносит из огня ребенка и передает его плачущей матери. Оператор наводит крупный план, и в кадре появляется лицо парня, когда он снимает каску, – со следами сажи на лбу и щеках.
– Это же… – пораженно тянет Тома.
– Ник! – вскрикивает Лера, подаваясь вперед.
Лицо Ника в отсветах пламени – на десятках экранов. Он в форме пожарного, только что вынес из горящего здания ребенка. Настоящий герой!
– И когда он стал пожарным? – удивляется Тома.
– Могу я вам чем-то помочь? – подбегает к ним консультант.
– Нет! – хором рявкают на него подруги.
– Если будут вопросы, обращайтесь, – заученно бормочет парень, пятясь от них.
Лера жадно подается к ближайшему экрану. Это же Ник, ее Ник! Выходит, все-таки исполнил свою мечту и стал пожарным, как его отец. Лера чувствует, как ее переполняет гордость за Ника.
– Пожарные закончили эвакуацию людей из горящего здания, – бойко чирикает симпатичная корреспондентка, стоя рядом с Ником и умудряясь строить ему глазки.
– У нас там кошка осталась! – В кадре появляется заплаканная девочка с косичками, одетая в розовую курточку. – Спасите ее!
Корреспондентка на мгновение теряет дар речи. А Ник, не теряя ни секунды, разворачивается и бежит обратно в здание, на ходу надевая каску.
– Снимай, снимай! – кричит корреспондентка своему оператору, и скачущая камера устремляется за Ником.
– Куда? – орет ему вслед кто-то из пожарных. – Назад!
Но Ник уже скрывается в подъезде, из окон которого рвется наружу смертельное пламя.
– Как его отец… – ахает Лера вне себя от ужаса.
– Что его отец? – Тома с тревогой поворачивается от экранов.
– Его отец погиб, когда вынес из горящего дома ребенка, а потом вернулся за кошкой, – сдавленно шепчет Лера, ослабляя красный шарф на шее.
Языки огня пожирают здание изнутри, и в этом адском пламени не выжить никому – ни кошке, ни человеку. Камера выхватывает вывеску – название улицы и номер дома.
– Мне надо туда! – Лера устремляется на выход, расталкивая людей на кассе.
Те возмущенно ругаются, но девушка с красным шарфом их не слышит. Она уже не здесь. Она в горящем доме вместе с Ником.
Тридцать первого декабря Москва стоит в пробках. Такси не справляются, ближайшая подача – через полчаса. Лера в отчаянии, но Тома высматривает у обочины желтое такси и заталкивает туда подругу, а сама садится следом.
– Эй, это мое такси! – возмущенно стучит в окно какая-то гламурная блондинка с силиконовыми губами и кучей бумажных пакетов в руках.
– Освободите машину, – требует таксист, бросая заинтересованные взгляды на грудастую блондинку.
– Заплачу втрое! – обещает Лера.
Это весомый аргумент, и такси отъезжает от обочины, оставляя взбешенную блондинку у торгового центра. Лера диктует адрес, таксист вбивает новую цель в навигатор.
Почти сразу же машина попадает в пробку. Водитель сверяется с навигатором: с учетом заторов до цели ехать час.
– А можно побыстрее? – нервно торопит Лера.
– В другой день за полчаса бы домчали, – вздыхает водитель. – Но сейчас, сами понимаете, Новый год. Пробки…
– Добавлю еще тысячу, если домчите за полчаса, – обещает Лера.
– Да что у вас там такое, пожар? – шутит таксист, но осекается, когда видит хмурые лица своих пассажирок. – Извините, девчонки, эти пробки даже мне не объехать.
На место они приезжают через час с небольшим. Дым от пожара видно издалека, и сердце Леры сжимается в ужасе.
– Гляди-ка, правда пожар, – удивляется таксист.
Где-то там, в эпицентре этого кошмара, в адских языках пламени и клубах едкого дыма, Ник ищет кошку.
– Ваш дом горит? – с сочувствием спрашивает таксист.
