Перед ней стоял все тот же невыносимый Ник, который отправил ее на мастер-класс пикаперов, а затем поиздевался над ее внешностью в салоне красоты и чуть не довел до изнасилования. Но сейчас Лере не хотелось ни ругаться, ни спорить. Сегодня они оба чудом избежали беды. И виноваты в этой ситуации, признаться, оба.
Если бы Лера послушалась Ника и провела мастер-класс по его правилам, Ник не пошел бы со злости в салон красоты и не оказался бы в той темной подворотне. Но в той подворотне могла оказаться другая девушка, и тогда ей некому было бы помочь…
– Из-за таких, как ты, – огрызнулась она, – девушки и попадают в беду. Сначала ты втюхиваешь своим ученикам, что нет на свете цыпочки, которая бы не мечтала прыгнуть к парню в постель. А потом они нападают на девушек в подворотнях.
– Я же не учу их нападать в подворотнях, – хмуро возразил Ник.
– Ты учишь их вседозволенности и неуважению к женщине! – рявкнула Лера.
– Понял. Больше не буду.
Лера с подозрением взглянула на него: он еще шутит? В этот момент зазвонил ее мобильник – как обычно по вечерам звонила мама.
– Ответь маме, – она сунула трубку Нику. – Скажи, что ты уже дома и у тебя все хорошо.
Ник послушно повторил ее слова, а когда мама заговорила о себе и о картине, которую торопилась закончить к выставке, быстро ее перебил:
– Мам, я устала очень, просто с ног валюсь. Поговорим потом, хорошо? Целую! – И он сбросил вызов.
Лера в который раз удивилась, как Нику удается так ловко закончить беседу. Ее вечерние разговоры с мамой обычно растягивались на час.
– Она тебе что, каждый день звонит, чтобы убедиться, что ты вернулась домой? – поразился Ник, возвращая Лере телефон.
– Не твое дело, – огрызнулась Лера.
– Тебе сколько лет? Пятнадцать? – насмешливо фыркнул Ник.
Лера гордо отвернулась. Пусть думает, что хочет!
– А что за выставка, к которой твоя мама готовится? – не отставал Ник. – Она что, художник?
– Слушай, тебе какое дело? – рассердилась Лера.
Они с Ником – чужие люди, и рассказывать ему про маму она не видела никакого смысла.
– Никакое. – Ник уязвленно повернулся к ванной: – Можно мне в душ?
– Валяй.
Что уж теперь строить из себя недотрогу? И вообще неизвестно, на сколько они застряли в телах друг друга. Не зарастать же грязью!
Ник шмыгнул в душ и запер дверь.
Лера скинула мужские кроссовки и прошла на кухню. Она была голодна как волк. Но в холодильнике за три дня ничего не прибавилось, только окончательно заветрился кусочек сыра.
Лера взглянула на часы – фермерский магазин давно закрылся – и достала листовку круглосуточной доставки пиццы, которую держала на всякий случай.
Время близилось к полуночи. Лера и Ник сидели за барной стойкой у темного, зарешеченного окна и уплетали пиццу.
– А вкусная пицца – «четыре сыра», – похвалил Ник выбор Леры.
– А мне мясная нравится. – Сама она с большим удовольствием налегала на пиццу, которую заказал Ник. Только ею и можно было утолить тот зверский голод, который ее обуял. – Вообще-то я не наедаюсь на ночь, но сейчас толстеть придется тебе.
– Ничего, скину потом в спортзале, – не расстроился Ник.
После душа оба переоделись в чистое. Ник, поворчав, взял женскую пижаму.
– Между прочим, это моя любимая, – заметила Лера, – от души отрываю!
– А что ж вчера не предложила?
Лера промолчала, вспомнив, как вредничала вчера, сунув Нику пижаму с феминистическим лозунгом.
Сама она после душа с трудом запахнула велюровый халат – подарок Томы на Новый год. Раньше она в нем тонула, а сейчас халат трещал на широких плечах. Сколько же этот парень в тренажерке проводит? Полжизни?
– Как тебе новая стрижка? – спросил Ник, проводя рукой по волосам.
– Как-нибудь переживу, – мрачно сказала Лера, – а потом отрастет.
– Тебе не нравится?
Он так искренне расстроился, что Лера почувствовала себя неблагодарной сволочью.
– Вообще-то ничего, – примирительно заметила она и сразу же разозлилась на себя. С какой стати она его оправдывает! – Еще что-нибудь изменишь во мне без моего разрешения – убью!
– Так я и знал, что от тебя благодарности не дождешься. А я, между прочим, на тебя десять тысяч потратил.
– Сколько? – закашлялась Лера.
– Женская красота – дорогое удовольствие, – хитро улыбнулся Ник.
– Я верну, – угрюмо сказала Лера.
– Не стоит! – Ник великодушно махнул рукой.
– Не хочу быть у тебя в долгу, – отрезала Лера. Десять тысяч! Да на эти деньги можно было что-то в квартиру купить! Или отложить на шкаф в прихожей. А то теперь всякий раз, когда она входит в квартиру, упирается плечом в шкаф.
– А кстати, где ты научилась так драться? Так ловко раскидала тех парней в подворотне!
– Три года занятий тайским боксом. – Лера криво улыбнулась: – Плюс твоя богатырская сила.
– Не зря я в тренажерку пять раз в неделю хожу, – похвастался Ник.
Пять раз? Вот правда – делать ему нечего! Лера только в институте занималась боксом. А с тех пор как начала работать, на спорт не осталось времени.
Ник доел пиццу и потянулся к своему телефону, который завибрировал на беззвучном режиме.
– Весь вечер ученики пишут, теперь деньги им возвращать придется, – проворчал он. – Вот удружила ты мне!
– Я бы сделала это снова. – Лера выдержала его хмурый взгляд. – И ни о чем не жалею.
– Еще Оксана достала, весь вечер мне трезвонит! Уже двадцать вызовов. И чего ее прорвало?
– Без понятия, – само собой вырвалось у Леры. Она схватила тарелки и отвернулась к раковине, чтобы их сполоснуть.
Ник ведь еще не в курсе про Оксану и предложение… Как же ей теперь выкручиваться? Она уже хотела предложить Нику отправить Оксану в баню, но прикусила язык, коря себя за такие мысли. А как же женская солидарность? Сейчас Лера чуть не повела себя как пикапер, которого не выносит!
– Так-то лучше, – донесся до нее голос Ника. Она обернулась через плечо и увидела, как Ник отложил свой телефон.
– Что ты сделал?
– Тебе не понравится. Но это единственный способ отделаться от назойливых девчонок.
Лера с облегчением перевела дух. На какое-то время это Оксану остановит. А дома у нее безопасно для них двоих и не стоит волноваться, что взбешенная невеста возникнет на пороге и потащит Ника, точнее – Леру в его теле, в загс.
Лера домыла чашки, а когда закончила, Ник уже безмятежно сопел, отвернувшись к стене. Она погасила свет и легла на краешек. Получалось – только набок. Любимый диван оказался слишком узким для широких плеч Ника Красавина.
