Майкл немного подождал. Казалось, Холли обдумывает его слова.
— Убить Аманду и Николь, — медленно повторила она.
Колдун затаил дыхание. Пусть зыбкая, но какая-то связь между ними, похоже, возникла. Он мысленно потянулся к ней. Чуть подтолкнул...
«Волею связавших нас уз».
— Так ты выполнишь мою просьбу? — спросу он вслух.
Холли вскинула руку.
— Смерть! — прошептала она, и в ту же секунду в гостиной взорвались все лампочки.
В темноте Майкл только и нашелся что пробормотать:
— Умница.
Луна
Лос-Анджелес
Пока самолет кружил над международным аэропортом Лос-Анджелеса, Луна, верховная жрица Материнского ковена, смотрела в иллюминатор. Густой ядовитый смог окутывал город, будто саван — гниющий труп. Все здесь было отравлено: земля, море, воздух. В этом аду бродили люди — ходячие мертвецы, пустые, бездушные оболочки.
Однако это не объясняло происхождения мрака, который явственно видела Луна и не замечали простые смертные. Глухая, черная мгла клубилась над Лос-Анджелесом, будто сонмы теней. Зло, исходившее от людей, зданий, сочившееся из самой земли, ощущалось так остро, что по спине Луны забегали мурашки.
Описав последний круг самолет пошел на снижение. Луна беззвучно зашевелила губами, моля Богиню о защите и помощи. Сидевшая в соседнем кресле девица заерзала и попыталась отодвинуться.
«Думает, я сумасшедшая, — поняла Луна. Глянула на короткую юбчонку соседки, на кукольное личико, подправленное пластическим хирургом, и с грустью подумала: — А на самом деле, если кто-то здесь и сошел с ума, так это она. Отдать свою молодость, свою душу этому городу зла — это ли не безумие? Он проглотит ее и выплюнет, как бессчетное множество до нее и бог знает сколько после».
Луна отвернулась и снова выглянула в иллюминатор. Самолет еще не коснулся земли, а она уже чувствовала себя дряхлой старухой. Луна снова зашептала молитву, стараясь укрепить свои дух и успокоить каждую клеточку, сжавшуюся от страха перед тем, что ждало внизу.
К тому времени, когда самолет приземлился, ей было так тошно, что хоть вой. Еще пятнадцать минут ушло на то, чтобы добраться до здания аэропорта. Как только погасла надпись «Пристегните ремни», соседка Луны вскочила и двинулась к выходу. Люк открылся — воздух из терминала рванулся в салон. Луну замутило. Она огляделась, остальные пассажиры сражались со своим багажом и, похоже, не заметили никакой перемены. Глубоко вздохнув, Луна прикрыла глаза.
«Иногда быть ведьмой — сплошная мука».
Она постаралась как можно скорее выбраться из аэропорта. Даже здесь грязная изнанка города представала во всей своей красе. Повсюду бродили попрошайки, цепляясь ко всем подряд со своими наклейками и прочим «добром». Одна из них — совсем еще молодая женщина — заступила дорогу Луне. Та только покачала головой: эта так называемая нищенка зарабатывала за год больше, чем большинство работяг, которые виновато совали ей свои кровные.
Женщина наседала. Тогда Луна посмотрела ей в глаза и сказала:
— Иди-ка ты домой. Хватит тянуть соки из общества. Лучше поработай на его благо.
Попрошайка деревянно кивнула и двинулась к выходу. Через час-два она очнется, зато молодая пара из Огайо, которая стала бы ее следующей жертвой, будет хоть на время избавлена от приставаний.
Крепко сжимая дорожную сумку, Луна направилась к стоянке такси. Ведьма ты или нет, Лос-Анжелес — город опасный. И где-то в его безумии и хаосе живет человек, которого ей нужно. Оставалось надеяться, что окружающее зло не проникло к нему в сердце. Что он служит Богине, а не Рогатому Богу... или чему-нибудь похуже.
Снаружи сновали машины, пытаясь приткнуться к тротуару. Крики, гудки, свисты полицейских сливались в такую какофонию, что у Луны мгновенно заложило уши.
Она поймала такси, забралась внутрь и долго втолковывала водителю, куда ее отвезти. Гранд-отель «Уилшир» — одна из лучших гостинец в городе; казалось бы, чего тут объяснять? Луна вздохнула и откинулась на спинку сидения. Похоже, визит в Лос-Анжелес будет не из приятных.
Спустя полчаса машина остановилась у входа в отель. Луна разжала пальцы: на обивке сиденья остались следы ногтей.
«Десять лет жизни долой», — с горечью подумала она.
От такой поездочки позеленел бы даже самый бесстрашный боец.
Она зарегистрировалась, после чего ее проводили в номер. Распаковывать ей было особенно нечего — с этим Луна справилась за пару минут. Гораздо больше времени ушло на то, чтобы соорудить защиту и разложить всевозможную магическую атрибутику.
Луна заказала легкий ужин с доставкой в номер, неторопливо поела. Потом оделась, выбрав скромное белое платье и серебряные украшения в форме луны. Глянула в зеркало и нагнула к двери. Пора отправляться в театр.
Вскоре она уже стояла у театра Амансона. Взяла протянутую служителем программку, отыскала свое место. До начата оставалось десять минут, и Луна решила пролистать программу.
Театр Амансона был славен среди прочего тем, что именно здесь состоялась премьера «Призрака Оперы» на Западном побережье США. После перерыва мюзикл вернулся на сцену, с талантливым молодым актером в роли Призрака. Далее следовала биография, повергшая Луну в веселое изумление. Алекс Каррутерс в роли многострадального Призрака очаровал театралов по всей стране. Впервые он вышел на сцену в семь лет, когда сыграл Уинтропа в местной постановке «Продавца музыки». По окончании школы юношу Приняли в одно из престижнейших театральных училищ Лос-Анджелеса, и в двадцать три он стал самым молодым исполнителем партии Призрака.
Свет в зале на мгновение погас: пора занять свои места, — и через пять минут поднялся занавес. К концу первого акта под чары Призрака подпала не только красавица Кристина.
Алекс Каррутерс покорил весь зал.
«И ведь явно работает на зрителей, а те и рады», — думала Луна, наблюдая за юным дарованием.
К тому моменту, когда Призрак запел: «Ты лишена пути назад...»
[9]
, пытаясь соблазнить Кристину, атмосфера в зале достигла точки кипения. А к концу заключительного акта плакали даже взрослые мужчины.
После пяти вызовов на бис зажегся свет, и театралы повалили к выходу. Луна немного посидела, дожидаясь, пока схлынет толпа.
«Сильный мальчик, ничего не скажешь...»
И если помимо гипноза у него имеются и другие, столь же впечатляющие таланты — игрок, с которым нельзя не считаться.
