Апельсинка рассматривает людь. Коричневый мех на голове перехвачен красной ленточкой. У люди большие глаза, цветом – как камушки на дне ручья, протекающего в овраге между холмов, – коричневые, но не целиком, а с яркими зеленоватыми пятнышками.
Внутри железного чудища сидят другие люди. Некоторые машут маленькому чудищу. Людь смеется. Она играет радость. Апельсинка прислушивается. У чудища нежный смех. Ни за что не скажешь, что это смеется страшное и ужасное животное. Нет – смех маленького чудища кажется даже приятным.
Железное чудище распахивает пасть, и людь забирается внутрь. Желтое чудище захлопывает пасть и едет прочь по серой сцене, а Апельсинке вдруг становится грустно, что людь уехала.
День тянется долго. Дважды из дому выбегает собака. Каждый раз она делает одно и то же: задирает ногу, бегает по кругу и играет с красным мячиком. И больше ничего – только нюхает с громким фырканьем землю. Поглядеть вверх собаке даже в голову не приходит. А ведь тогда она увидела бы на верхушке дерева маленького опоссума.
Наверное, собака – не очень развитая форма жизни, думает Апельсинка.
К возвращению желтого железного чудища солнце стоит уже совсем высоко. Из чудища выходит людь и идет обратно в дом. У входа людь останавливается и наклоняется над кустиком, усеянным фиолетовыми цветами. Наверное, маленькая людь увидела сочную гусеницу или жирного паука, решает Апельсинка.
Но нет – людь подносит лицо к цветам и делает глубокий вдох. Вдыхает их сладкий запах. Апельсинке так и хочется закричать со своей ветки: «Я тоже люблю цветы!» Но она не осмеливается. Тем временем маленькое чудище срывает цветок и исчезает в доме. Апельсинка ждет до самого вечера, но людь так больше и не выходит.
Солнце ползет по небу очень-очень долго, но все же в конце концов опускается за холмы вдалеке. Вот и ночь. Апельсинка ждет, пока собака снова выйдет побегать за красным мячиком, и, когда чудище возвращается в дом, начинает спуск на землю.
Как хорошо, что на лапах у опоссума есть большие пальцы! Этими лапами можно собирать улиток, выковыривать жуков из щелей, хватать сладкую падалицу. Увидев, что собаке приходится обходиться одной лишь пастью, Апельсинка многое поняла. Собачьи лапы только и годятся, чтобы рыть землю да разбрасывать во все стороны грязь. Может быть, если бы у собаки были нормальные пальцы, она бы не бегала все время кругами.
Апельсинка преодолела настоящее испытание. Она целый день провела на открытом месте, и с высоко поднятой головой возвращается в куст тутовника.
Первым сестру замечает Антонио. Уши у него становятся торчком, он вскакивает на ноги и приглядывается.
– Апельсинка! – кричит он.
Амлет и Антонио ждут в том самом месте, где все расстались в предыдущую ночь.
– Куда ты пропала? Где ты была?
– Ой, это было жуть как страшно и ужасно интересно! Так бывает?
Антонио улыбается так широко, что видны все пятьдесят зубов.
– Ну, ты же говоришь, что было!
– А мама очень сердилась, что я не пришла ночевать?
Антонио не знает, что ответить, но тут влезает Амлет:
– Мама тоже не пришла. Мы думали, может, ты с нею.
Апельсинка удивлена известием о том, что мама не пришла. Она садится и рассказывает братьям обо всем, что видела и слышала. О люди, о собаке, о красном мячике. Она говорит и говорит, и вот уже от усталости едва может шевелить языком. В конце концов она вместе с братьями бредет прятаться под заплесневелый зонтик у забора. Складки прогнившей ткани провисают, словно гамак. Апельсинка кладет голову на свернутый хвост и засыпает. Опоссумы – ночные животные, но она спит всю ночь и весь следующий день.
Ей хорошо, уютно, а главное – она жива.
Глава 12
Вот уже четыре ночи об Аттикусе, Алане, Алисе, Альберте, Аяксе и Абдуле – ни слуху ни духу.
Потом исчезает Альфонс. Следом за ним пропадают Августа и Алехандро.
А маму так никто и не видел.
Ни разу.
Но дети знают, что с ней не случилось ничего страшного. На рассвете, возвращаясь на условленное место, они дважды находят под кустом тутовника мятые фрукты. И оба раза сверху на фруктах пристроено колечко из спагетти.
Проходит еще два дня. Полная луна катится прочь, уступая место выходящему из-за холмов солнцу, а в условленном месте под кустом тутовника ждут только Антонио, Амлет и Апельсинка.
Мордочка Апельсинки кривится, в глазах набухают слезы.
– Нас осталось всего трое.
Амлет высовывается из куста и оглядывает лужайку. Он знает, что на рассвете это делать опасно. Но и он никого не видит.
– Интересно, что с ними со всеми стало?
Он задумчиво жует какую-то липкую штуку, которую нашел на дорожке, а потом сам отвечает на свой вопрос:
– Стали жить сами по себе. Вот и все.
Апельсинка закрывает мордочку лапами.
– Но почему? Ведь мы же одна семья!
У Антонио грустный голос:
– Нельзя все время приходить под этот куст. Нас могут учуять какие-нибудь звери. Амлет все правильно сказал. Остальные решили жить сами по себе. И нам тоже надо бы.
– А я, может, не хочу! – вдруг упирается Амлет. – Может, я хочу и дальше ездить у мамы на спине! И репетировать! И поставить настоящий спектакль, со всеми вместе!
Апельсинка глядит на Амлета и изо всех сил старается говорить уверенно:
– Репетировать можно и втроем. Можно даже целые сцены отрабатывать.
Амлет говорит тихо, почти шепчет:
– Я правда не притворяюсь. Мне так грустно.
Антонио почесывает голову. Апельсинка знает: он так делает, когда думает о чем-то сложном. Наконец он говорит:
– Что есть, то есть. Так и станем жить. Сколько получится, столько и будем.
– Нет, – отвечает Апельсинка. – Будем жить вместе навсегда. Вы же мои братья.
Антонио вздыхает.
– Но опоссумы – одиночные животные. Так всегда было.
Апельсинка разглядывает свои передние лапы так, словно это что-то необычайно интересное. Насмотревшись, поднимает взгляд и говорит:
– Ну и что? Не хотим быть одиночными – и не будем.
Амлет глядит на Антонио:
– Одиночные – это какие? Скажи еще раз, я забыл.
Антонио объясняет – терпеливо, как всегда:
– Одиночные животные живут поодиночке. По одному.
На глазах у Апельсинки выступают слезы.
– Ну так давайте жить поодиночке все вместе.
