Кульчицкий был ошарашен: меньше всего Анна Сергеевна походила на несчастную женщину. Если она несчастна, то кто же счастлив? Хотя нет, это он хватил не подумавши. Счастливой она тоже не казалась. Она производит впечатление… как бы это выразиться поскучнее, понаучнее?.. Вспомнил! Она – функциональна!..
– А о ребенке вы подумали, Машенька? Каково ему будет без отца, да еще и искусственным?
Легкая тень набежала на лицо девушки.
– Он здоровый нормальный ребенок и как бы дальше не сложились обстоятельства, ни в чем недостатка испытывать не будет… Лучше расти вообще без отца, чем с отцом-пьяницей или… Вы не думайте, Станислав Эдуардович, я, конечно, не миллионерша, но и работать с утра до ночи, чтобы поставить его на ноги, мне не придется…
Кульчицкий почувствовал себя пристыженным, хотя, задавая вопрос, не преследовал никаких иных целей, кроме гуманистических.
– Тем труднее мне понять, почему вы выбрали в качестве донора именно меня. Я уже не молод, да и жизнь вел далеко не примерную… Чем, кстати, этот длинноволосый юноша не подошел?
– Кто? Володя? – удивилась девушка. – Исключено! Он же с четырнадцати лет на игле торчит…
– Да? – оглянулся Кульчицкий на запертую дверь. – А с виду вроде нормальный парень…
– Сейчас – да. Но организм его еще не успел полностью очиститься, поэтому его кандидатура даже не рассматривалась.
– Кем? Вами и Анной? И сколько же у вас было кандидатур?
– Я понимаю, Станислав Эдуардович, – вздохнула, покорно потупясь, девушка, – я виновата перед вами, поэтому должна все вам рассказать… Но чуть погодя, ладно? А то у меня что-то голова кружится…
Станислав Эдуардович едва не обматерил себя вслух, – действительно: мужлан и лапотник! Девушка только-только разродилась, а он ей на унитазе допрос с пристрастием устраивает. Плейбой вскочил, распахнул дверь ванной, подхватил ослабевшую девушку на руки и понес, бережно обнимая это нежное, теплое, молодое, даже слишком молодое тело. Обнимал вовсе не для того чтобы получить плотское удовлетворение, но чтобы защитить. Словом, и нес, и обнимал идейно, – как старший брат младшую подругу.
– Может, сестру позвать? – спросил он, благоустроив ее на роскошном ложе.
– Не стоит, – слабо улыбнулась она. – Я посплю…
– Я буду на связи, вот на всякий случай номер моего сотового телефона, – шепнул Станислав Эдуардович, кладя на прикроватную тумбочку свою визитку и удаляясь на цыпочках из палаты. На пороге обернулся и быстро перекрестил то, что оставил на кровати.
– Ну что? Ну как? – подскочил к нему взволнованный парнишка. – Вы сделали ей предложение?
– Как назвали мальчика? – вспомнил вдруг Станислав Эдуардович.
– Разве она вам не сказала? Она хотела оставить имя на ваше усмотрение. Может, передумала…
– Нет, не передумала, – сказал Кульчицкий и, дойдя до лестницы, ведущей на первый этаж, остановился и с твердостью, удивившей его самого, отрезал: – И не передумает. Не надейтесь!
В ответ парнишка радостно просиял…
Совершенно иной прием ожидал его на улице за кованой оградой. Обычно тихая и безлюдная улочка была забита автомобилями всевозможных марок и расцветок: от скромных «фольксвагенов» и «шкод» до беззастенчивых «бентли» и «кадиллаков». Ошеломленный Кульчицкий не сразу понял, в чем дело, а когда понял, застыл в нерешительности возле сторожки охранников.
Недобрая половина несостоявшихся невест блестящего плейбоя не смогла отказать себе в удовольствии взглянуть насмешливым оком на счастливого папашу, выбравшего в матери своего ребенка какую-то безродную шлюшку.
– Вызвать такси? – попытался проникнуться сочувствием охранник, но роли своей не выдержал, фыркнул, подмигнул, осклабился.
– Спасибо, не надо, – сказал плейбой, и смело двинулся навстречу саркастическим взглядам и презрительным гудкам. И откуда только силы взялись? – идти, улыбаться, ласково здороваться, сердечно благодарить за внимание, поздравления, благие пожелания…
– Здравствуйте, Юленька, прекрасно выглядите, рад вас видеть, благодарю за поддержку, очень тронут, приходите на крестины…
– Здравствуйте, Кристиночка, вы все хорошеете…
И так далее. Все двести с лишним метров. Шел, приветствовал, благодарил, счастливо улыбался, и гудки за ним смолкали, моторы взревывали, автомобили срывались с места, и, визжа покрышками, плюя выхлопами, исчезали за поворотом.
– Привет, Кульчуня! – налетела на него телезвездочка с поздравительными поцелуями. – Держи подарок, как раз в тему: «Как стать хорошим отцом»… Тебя подвезти?..
Разве мог он после этого не взять ее с собой к Лядову? Чем-чем, но чернотой его неблагодарность никогда не отличалась.
Станислав Эдуардович при этом воспоминании иронически усмехнулся, дождался полного раскрытия и въехал в ворота своего совершенно затемненного дома, – даже на крыльце не горела дежурная лампа в изящном кованом коконе. Неужто Генриетта Петровна опять наклюкалась? Что-то зачастила она в последнее время…
Пройдя через гараж в холл, немедленно связался с роддомом, набрав номер дежурной медсестры.
– Доброй ночи, извините за поздний звонок. Это Кульчицкий беспокоит. Как там мои? Спят? Все нормально?
Он ожидал услышать стандартный успокоительный ответ, однако просчитался. Медсестра была в шоке и долго не могла выдавить из себя чего-нибудь вразумительного, но затем постепенно обрела утраченную членораздельность. Как, разве не ваши сваты забрали ее к вам домой часов в восемь вечера? Да, на трех машинах, с цветами и подарками, в смокингах и фраках. Шутих пускали, оркестр играл, фотографы с операторами сбивались с ног, запечатлевая исторический момент… И ребеночка, разумеется, тоже… И этот молодой, худой, длинноволосый человек, которого вы называете Володей, тоже с ними укатил… Постойте, разве это были не ваши люди? Бандиты? Не может быть! Какие ужасы вы говорите!.. А вы в спальне у себя смотрели? А вы посмотрите, вдруг она там… А то чуть что, так сразу бандиты, а зачем, спрашивается, бандитам мать-одиночка?..
Кульчицкий бросил трубку и рванул наверх, в спальню. В спальне было темно, жалюзи закрыты, но, судя по прерывистому дыханию, в ней явно кто-то находился. Он на ощупь добрался до своей кровати и включил бра над изголовьем.
– Эй, – сердито вскрикнула телезвездюлька, открывая глазки и приподнимаясь на локотках, – Кульчуня, ты чё тут делаешь?
– Чё я тут делаю? – опешил Станислав Эдуардович, совершенно не ожидавший так скоро встретиться с той, от которой, как ему казалось, он так удачно слинял. – Это ты чё… то есть что тут делаешь?
– Я сплю с Лядовым, – самодовольно улыбнулась телеэкранная дива. – Надеюсь, ты не ревнуешь, Кульчуня? Это было бы глупо, тем более, что ты у нас теперь почти что женатик, отец семейства…
– Да спи ты хоть с Клинтоном, только не в моей постели! – простонал Кульчицкий. – И не называй меня Кульчуней!..
